Я в недоумении уставился на окровавленную правую руку, когти на которой уже обратно превратились в обычные ногти. Инстинкты меня не подвели. А вот воина из братства меча подвела его самоуверенность. Хотя, с другой стороны, откуда ему знать, что у меня когти могут отрастать? Если честно, я и сам до не давнего времени об этом не знал.

Недавно такой грозный враг, силился подняться с земли, операясь на здоровую ногу и меч. Его штанина была черна от крови, лицо исказилось в гримасе боли, но из глаз так и не исчезла решимость. Скорее всего, своим ударом я перерезал ему сухожилия на ноге, и теперь конечность должна потерять возможность двигаться.

Я не торопясь подошел к месту, где сидел вначале схватки. Поднял убойник, который там оставил во время кувырка. Достав из лежащий там же сумки болт, перезарядил арбалет. Двигаться воин меча мог с большим трудом и очень неуклюже, но вот махать мечом и сопротивляться все еще был в состоянии, так что лучше раздеться с ним удаленно. Даже одноногий воин из братства меча может быть чрезвычайно опасен.

— Не скажу, что мне нравиться убивать, — проговорил я, направляя арбалет на воина. — У тебя сейчас есть выбор: либо ты приносишь мне клятву верности, либо умираешь.

— Видимо тебе, тварь, неизвестно, что воин меча дает клятву верности только братству, и никому больше, — гордо вскинув голову, ответил воин. — И ни что не сможет заставить меня дать клятву существу, подобному тебе.

— Это твое решение, — пожал я плечами и надавил на спуск. Глупо оставлять за спиной живых врагов.

— Ешь меня в кочерыжку! — раздался голос от костра, — будь я проклят, наш командир воина из братства меча завалил!

— И судя по наезду этого, — указал десятник на труп воина, — он был не первой жертвой нашего спасителя.

— Вы правы, — устало опустился я на землю. — Вот только не пойму, как он об этом узнал.

— Говорят, воины меча узнают убийц своих братьев, когда увидят. Поэтому те, кто имели глупость каким-то образом убить одного из них, долго не живут, — проговорил Тихий. Это была самая длинная его речь с момента нашего знакомства.

— Не, ну вы видали, как они бились! — восхищенно воскликнул Ешь. — Словно демоны нижнего мира, ешь их, мне и ударов то разглядеть не удалось. Командир, а чем ты его в конце-то полоснул, у тебя ж оружия в той руке не было навроде.

— Отставить гомон! — ушел я от скользкой темы. Незачем моим новым друзьям обо мне знать больше положенного. — Надо бы прибраться теперь, а от вас, калеки, никакой пользы. Опять все придется самому делать.

Все-таки хорошая кольчуга у братьев меча. Даже мой убойник не смог продырявить ее насквозь. Схватив труп за ноги, поволок его подальше от костра. Там я начал рыть могилу — последние пристанища воина из братства меча. Лопату я, конечно, купить не догадался, пришлось копать топором. Это дело заняло у меня практически полночи. Оставшееся до утра время я закапывал труп и маскировал место.

Кроме ноготков брать у убитого я ничего не стал — слишком приметное оружие и доспехи. Клинок был с клеймом братства, кольчуга выделялась искусной работой. Пусть покоятся вместе со своим хозяином. Так мне будет спокойнее.

— Ну, что, товарищи инвалиды, в путь! — задорно воскликнул я, вернувшись к месту стоянки.

— Может, все-таки расскажешь, что там у тебя за непонятки с братством? — спросил Ос, усаживаясь на телегу.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — жестко отрезал я. — Здесь ничего не случилось, понятно!? — обвел я всех грозным взглядом.

— Да уж, чего не понятного, ешь енто братство, вмести со всеми его братьями.

— Вот и отлично, а теперь по местам, выступаем.

С момента нападения брата меча прошла примерно неделя. Может больше, а может и меньше. В дороге все дни похожи один на другой, они сливаются в один долгий, долгий день пути. Мы старательно объезжали все постоялые дворы, старались не светиться в деревнях, и пока нам удавалось избежать лишних приключений.

Каждую ночь я пытался понять изменения в себе. Найти еще что-то, что досталось мне от лорда вампира. Пока что мне удалось наладить управление когтями. Они вытаскивались после определенного мысленного сигнала. Одни люди могут шевелить ушами, а мозг других совершенно не в состоянии понять, какие мышцы для этого нужно задействовать. Вот и мой мозг не мог понять, как нужно выбрасывать когти, пока эти знания и умения не пришли изнутри.

Еще мне до зуда в ногах и руках ночью хотелось потренироваться. В движении протестировать новые связки и приемы. Попробовать отработать их на практике. Весьма вероятно, что мне удастся открыть в себе потенциал. Но отрабатывать надо все без лишних свидетелей, пусть даже давших мне клятву верности.

— Вот он… поворот, — вывел меня из задумчивости голос Тихого.

— Какой еще поворот!? — не понял я.

— К костоправу, — Тихий был как всегда краток.

— Поворачивай, далеко отсюда до него?

— Дня полтора.

— Давай, Тихий, хлестай этого лентяя, завтра к вечеру мы должны быть у этого лекаря.

Тихий оказался точен в своих расчетах. Ровно через полтора дня мы въехали в небольшую деревеньку.

— Так, ребята, постойте здесь, пойду разведаю, где тут наш костоправ живет, — сказал я наемникам.

Поворачивая голову по сторонам в поисках «языка», прошел пару десятков метров, свернул на перпендикулярную улицу и тут же услышал:

— Эй, красавчик, не меня ли ищешь? — На лавочке у палисадника сидела жгучая брюнетка лет тридцати пяти и кокетливо улыбалась.

— Добрый вечер, красавица, — улыбнулся я ей, — и хоть ищу я не тебя, но я безмерно счастлив, что судьба свела меня со столь очаровательной представительницей прекрасного пола. Не подскажет ли мне прекрасная девица, где в вашей деревне обитает лекарь-костоправ?

— Ой, и чешет, словно поэт, какой, — еще шире расплылась в улыбке девушка, — как такому не подсказать? Третья улица отсюда, налево, а там четвертый дом справа, он там двухэтажный, один на улице.

— Вы чрезвычайно любезны, и очень меня выручили, — проговорил я, беря кисть брюнетки. — Очень выручили! — медленно, с ударением на первом слоге повторил я, поцеловав руку красотке.

— Эта… — покраснев, проговорила она неуверенно, — ночь уже скоро, ты заезжай переночевать, как дела у своего лекаря сделаешь. А то уж очень скучно в этом захолустье, с приличным человеком и не поговорить уже.

— А ваш муж? Он не будет против? — задал я резонный вопрос.

— Он умер три года назад, — в ее глазах появилась печаль, — а ты заезжай, — снова появилась улыбка на ее лице.

— Непременно заеду, — улыбнулся я ей и направился к двуколке.

— Меня Аравия зовут! — услышал сзади.

— Вечером я приеду к вам, несравненная Аравия, — я развернулся и отвесил небольшой поклон.

— Я буду ждать, — прозвучало, когда я снова продолжил свой путь.

Да, видно деревенские женщины этого мира не избалованы комплиментами и сладкими речами.

Минут через пятнадцать мы припарковали двуколку у двухэтажного дома, с большим двором. Не мудрствуя лукаво, я зашел в полуоткрытую калитку, прошел просторный двор и постучался в дверь дома.

— Есть, кто!?

— Батька занят, обождать надобно, — ответил мне лопоухий, веснушчатый пацан, высунув из-за двери голову.

— И долго ждать? — насупился я.

— Та не, к нему мужик так, провериться приехал. Батька его уже лечил, ща по скорому поглядить и усе.

— Ладно, малец, подожду тут, как только освободится, скажешь.

— Угу, — буркнул парень и прикрыл дверь.

Я сел на небольшую скамейку под яблонькой и стал ждать. Минут через пятнадцать дверь со скрипом отворилась, и из проема вышел худой жилистый мужик, стриженный налысо. Одет он был в кожаный доспех с нашитыми на груди и спине стальными пластинами и кожаные штаны. Одной рукой он придерживал ножны, болтающиеся у него на поясе. Наши взгляды пересеклись, но отводить глаза никто не спешил. Молчаливая борьба взглядов продолжалась несколько мгновений.