Садко сел на место, закончив свою речь.

– Это что же за учение такое у твоего пророка? – после затянувшейся паузы спросил Митрофан.

– Да я не запомнил, – пожал плечами Садко, – славное что-то… правое славное… как-то так называется. Но вот прямо как для меня. Я так, как он, говорить не умею, может, и не получилось у меня объяснить, но правда в этом есть. Настоящая правда, глубинная.

– Или его баюн околдовал, – попытался снова прогнуть свою линию Кузьма.

– Баюн на таком расстоянии не может, ему рядом с жертвой надо быть.

– Значит, сам дурак наш Садко, – сдался Кузьма, – ему и баюн не нужен.

– Ты за словами-то следи, – одернул зарвавшегося воеводу Трофим. – Садко здесь уважаемый человек, он для Новгорода поболе твоего сделал.

С места поднялся боярин Игнат. Это был очень серьезный человек, ведущий свой род еще от старых князей. Среди его предков был князь, прозванный Невским. Бояре в Новгороде не пользовались таким влиянием, как купцы, но Игнат был исключением. Вся стража была в его руках, а также тайный двор, монетный двор и посольские приказы. Говорил Игнат редко, в купеческие споры не лез, но если он просил слова, остальные замолкали. Митрофана уважали за нажитую с годами мудрость, а вот Игнат вел тысячи дел сразу, и обычно успешно.

– Новгородцы, – начал Игнат степенно, – мы выслушали уважаемого купца Садко, теперь прошу послушать и меня. Столько лет мы были в тени Тридевятого царства? Да, нам это было выгодно, нас это обогащало. Но не пора ли нам начать ходить самим?

Игнат тяжелым взглядом обвел собравшихся.

– Тридевятое царство трещит по швам. А почему? Я вам скажу: потому что там есть трон. Да-да. За трон-то они и бьются, потеряв головы. Вот у нас трона больше нет, у нас кто решает? Не князь, не царь, мы все решаем, вместе!

Вече зашумело, по большей части одобрительно.

– У каждого из влиятельных людей есть голос, – с нажимом продолжал вещать Игнат, – вот только настоящим государством, настоящей державой мы не стали.

Ропот прокатился по рядам.

– Именно, – кивнул Игнат, – что это за держава такая, в которой даже войска нет? Рассказать вам, что это за держава? Я расскажу и даже покажу.

Игнат достал из сумки связку грамот и поднял их над головой.

– Вот. Разбирал я недавно бумаги покойной княгини нашей, Василисы. Мне по делам тайного двора положено. И знаете что, новгородцы? Василиса собиралась нас всех отдать брату своему, князю Владимиру, под его руку. Нас не спрашивая.

Слова боярина произвели эффект разворошенного пчелиного улья, каждый стремился высказаться. Ропот возмущения перерастал в гул. Довольный произведенным эффектом Игнат выдержал паузу, ожидая, пока улягутся страсти.

– Так вот, чтобы ничего подобного больше не происходило, нам нужно войско! А где можно взять войско? Можно собрать толпу мужиков, но войском это не станет. Как клинок закаляют в огне, войско можно выковать только в войне. И сейчас как раз благоприятный случай. Тридевятое царство слабо и раздираемо междоусобицей, тем более они нам какую обиду нанесли: это надо же, посольство перебить! Кто скажет, что мы не в своем праве? А тут еще и союзник неожиданный появился, морской царь. А у него, если Садко не обманывает, богатырей много. И он тоже очень недоволен тем, что его дочь любимую подло убили.

– Да, но Тридевятое царство нам торговые пути перережет, – попытался возразить Микула.

– Верно, – кивнул Игнат, – на время войны торговля пострадает. Но если сможем одержать победу, в мирный договор мы внесем право беспошлинной торговли. И больше никакой платы местным князькам да боярам. А возможности победить у нас сейчас наилучшие. Завтра будет хуже, одна из враждующих сторон может одолеть другую, и тогда нам Тридевятое царство не забороть ни в жизнь.

– Вот только будет ли морской царь на нашей стороне? С ним Садко дружен, а он войны не хочет.

– Садко – верный сын Великого Новгорода, мы вместе с ним княжескую власть сбросили ради чего? Чтобы вече решало. Разве он откажет, если вече решит? Верю, что не откажет.

Игнат так же степенно сел на свое место, показывая, что он все сказал. Теперь подал голос Митрофан:

– А сам Садко что скажет?

– Други мои, – снова поднялся Садко, – не нужна нам эта война. В Тридевятом царстве те же русичи живут, мы же в одной державе жили.

– Ты скажи, будешь ли уважать решение вече, даже если оно тебе не понравится?

Все взгляды снова устремились на Садко. Новгородцы знали, как дорожил удалой купец созданной системой общего решения, как не хотел он становиться новым князем или царем, а желал лишь быть первым среди равных.

– Если вече решит, – угрюмо ответил Садко.

В этот раз всех разбудил Вольга. Богатырь буквально влетел в окно спальни и с ходу без предупреждений бросил:

– Беда, царь, – Чернигов взяли!

Мстислав проснулся мгновенно, задавать глупые вопросы «как взяли» и «почему взяли» молодой царь не стал. И так понятно, что Вольга шутить не будет. Но ведь Чернигов – серьезная крепость, в ней сильный гарнизон. Даже учитывая то, что врагов в три раза больше, с наскоку крепость не взять.

– Слышу-слышу, – басом пророкотал Святогор, входя в комнату и надевая доспехи на ходу, – докладывай.

– Ворота открыли изнутри, – начал свой доклад Вольга, – измена. Осаждающие сами не ожидали, первое время думали – ловушка. Сейчас в самом городе идет рубка, кремль еще не пал, но уж больно много их, не сдержать.

– Не выдержал дядя, – скрипнула зубами Ольга, – а я в него поверила…

– И правильно, что поверили, – не согласился Вольга, – как раз войско вашего дяди Милослава и сражается, это старая дружина переметнулась.

На Горыныче летели молча, под крыльями лежал город, сейчас он был весь в огнях, внизу сновали черные точки, люди с такого расстояния были не больше муравьев. Как раз поток таких муравьев сейчас затекал в пасть западных ворот.

– Снизимся – и полыхнем, – озорно произнес Вольга.

– И потеряем Змея, – буркнул Святогор, – там вон их сколько, все брюхо стрелами истыкают. Тем более еще разобраться надо, где наши, а где нет. Давай перед княжеским теремом сажай, кремль еще наш, как ты утверждаешь…

– Когда я улетал, так и было, сейчас снова гляну. – Вольга быстро обернулся соколом и камнем спикировал вниз.

Следом за ним пошел на снижение куда менее маневренный Змей Горыныч. Первым спрыгнул Святогор, Мстислав спустился вслед за ним. Вольга уже ждал их вместе с воеводой Бороном.

– Беда, князь: больно резво прут, – начал с места в карьер воевода, – торговый квартал потерян, боярский тоже, в мастеровом совсем дело худо, только возле корчмы «Свинья и свисток» еще держатся наши, там сам князь Милослав отдыхал. Еще немного – и зарежут его…

– Никто никого не зарежет, – прервал его Святогор, – я сейчас…

Гигант легко схватился за стену и перемахнул через нее, приземлившись по другую сторону. Перепрыгивая через заборы, великан бежал в мастеровой квартал. Пытавшихся загородить ему дорогу противников он просто сбивал с ног. Подле корчмы и правда было жарко, небольшая группа защитников обступила князя Милослава. Противник напирал сразу со всех сторон. Святогор с диким криком врезался в толпу, разбрасывая ратников, как медведь облепивших его щенков.

– На прорыв!!! – взревел гигант, открывая группе осажденных путь к спасению. Если противники и растерялись, то совсем ненадолго. Командиры быстро пресекли начавшуюся было панику, и стали подгонять своих воинов. Воины Милослава бежали вверх по дороге, к воротам кремля, Святогор отступал последним, отбивая многочисленные стрелы, его меч описывал широкие дуги перед наседавшей ратью, охлаждая пыл самых ретивых, но сзади напирали, и воинство продвигалось, даже неся потери.

– Вот же песьи дети! – Святогор с размаху саданул кулаком по угловому зданию. Добротная постройка не выдержала, и бревна покатились вниз, на нападавших. Несколько человек упало под бревнами, наступление замедлилось, но не остановилось. Стрелы летели так плотно, что уворачиваться было бесполезно. Спасал только чудесный доспех из звездного металла, невольный подарок Кощея, из чьего звездного металла и создала Марья Искусница этот шедевр. Ни стрела, ни болт, ни даже копье не могли пробить кольчугу, единственный здоровый глаз Святогор прикрыл рукой. Воинство текло вверх, приближаясь к кремлю, ратники бежали по крышам и боковым переулкам. Стяги над ратью колыхались самые разные, богатырь легко узнал полоцкую ладью с парусами, сзади маячили голубые стяги туровцев. Слева напирали переяславцы, под красными знаменами с белой башней, но больнее всего было видеть стяги, которые богатырь уже надеялся больше не увидеть никогда. Посреди порядков врагов реяли черные орлы черниговского княжества. Святогору было все труднее сдерживать напор, а до внутренних стен оставалось еще немалое расстояние. Неожиданно в рядах противника возник переполох, воины оборачивались, силясь понять, что происходит за их спинами. Мелькнула мысль, что черниговцы не переметнулись, а таким образом устроили засаду врагу, но надежда так же быстро исчезла, как и появилась. В центр вражеских порядков врезался Вольга. Богатырь даже не вынимал меча из ножен, бил рукоятью по головам штурмующих, не убивая, но выводя из строя. Доспехов оборотник традиционно не надевал. Святогор даже невольно залюбовался четкостью движений соратника. Ему редко доводилось видеть Вольгу в открытом бою, тот предпочитал нападать из засад, но, глядя сейчас на скорость движений собрата, не мог не отметить, что тот был очень искусен. Если его мастерство и уступало умениям Святогора, то очень незначительно. В долгую битву оборотник и не планировал ввязываться. Заметив, что растерянность и замешательство прошли, и получив пару чувствительных уколов копьями, Вольга легко запрыгнул на крышу соседнего дома и, обернувшись соколом, виляя зигзагами, чтобы не попали стрелы, улетел в сторону кремля. По счастью, выигранного Вольгой времени хватило, чтобы существенно оторваться от преследователей. Теперь Милослав и его воины были вне досягаемости, первые уже добежали до открытых ворот. Княжеский терем и внутреннюю стену стерегла особая стража. Всего пять десятков человек, но их мудро не включили ни в дружину, ни в городскую стражу, в их ряды измена не проникла. Закрывая своим могучим телом отступающих, последним в кремль зашел Святогор, ворота захлопнулись за его спиной. В створ замолотили топоры, но с привратных башен ударили стрелки, и нападающие откатились.