— У вас глубокая царапина на щеке. — Тихо заметила девушка.

Оборотень остановился и, проведя тыльной стороной ладони по щеке, уставился на пятно крови, оставшееся на руке. Машинально он стал рыться в карманах, позабыв, что носовой платок он не так давно выбросил. Эля подала ему свой, добавив с удивлением:

— И ваша губа по — прежнему кровоточит.

Мужчина принял платок и, приложив его к царапине, исподлобья посмотрел на учительницу.

— Чему ты удивляешься? Думала у оборотней вместо крови вода?

Девушка смутилась.

— Нет, просто… Разве у вас не ускоренная регенерация?

Юноша попробовал подвигать челюстью и поморщился.

— Ускоренная, но не мгновенная же. А ты ожидала увидеть, как кожа срастается прямо на глазах? — Ехидно осведомился он.

— Нужно обработать раны. — Девушка кивнула на промокший от крови рукав.

Парень опустил глаза, рассматривая печальные последствия двух драк и одного падения.

— Ты права. — Устало вздохнул он. — Веди.

— Куда? — Немного растерялась Эля. — А… На Главный путь?

— Нет, к тебе в аптеку. Всё равно в таком виде дома лучше не появляться.

Эля растерялась ещё больше.

— Но она закрыта. У меня есть ключи, но они лежат дома на улице Подорожника.

Парень болезненно скривился и девушка только теперь заметила, что правую ногу он держит практически на весу, стараясь лишний раз на неё не опираться. Эле вдруг стало его жалко — теперь это был не опасный агрессивный тип, а просто молодой мужчина, нуждающийся в помощи.

— А в этой твоей каморке найдутся какие‑нибудь лекарства?

Учительница запоздало сообразила, куда он клонит, но отказать не смогла.

— Да.

— Тогда идём на улицу Подорожника.

Девушка обречённо кивнула и пошла вперёд, указывая путь.

Город ещё не спал. Во многих кузнях по — прежнему жарко пылал огонь и слышался звон молота. То тут то там виднелись небольшие кампании — кто‑то молча курил, кто‑то оживлённо беседовал, то и дело был слышен хохот. На южной стороне реки Менки, которая служила естественной границей северного района, было потише. Припозднившиеся прохожие спешили по домам — перспектива оказаться на улице после наступления комендантского часа вовсе не казалась им привлекательной. Погода также не способствовала ночным прогулкам. При разговоре изо рта вырывались облачка пара, а в порывах ветра чувствовалось дыхание зимы.

До улицы Подорожника дошли молча. Эля облегчённо вздохнула, обнаружив, что в окнах её дома не горит свет — значит миссис Бергер уже легла спать. С величайшей осторожностью она открыла входную дверь своим ключом и прошла в тёмную прихожую.

— Что за отравой здесь воняет? — Спросил оборотень.

В абсолютной тишине его голос прозвучал, как оглушительный грохот, заставив учительницу подпрыгнуть на месте и схватиться за сердце.

— Это любимые духи моей домовладелицы. Она ими очень дорожит и использует только тогда, когда её мучает ностальгия по мужу — это его подарок. — Дрожащим шепотом объяснила девушка.

— Это ж как должна надоесть жена, чтобы ей такое подарить. — Сморщил нос юноша. — Ты опять корчишь мне рожи? Ну что на этот раз?

Как ответ на его вопрос, раздался скрип двери и шарканье — как будто кто‑то нашаривал в темноте слетевшую тапочку. В прихожую заглянула миссис Бергер, держащая в руке свечу.

— Это ты Элиан? — Спросила она, сонно щурясь. — А мне послышался мужской голос.

— Что вы, что вы. Это всего лишь я. — Натянуто улыбнулась Эля — врать ей не очень нравилось.

— В любом случае, милочка, не стоит возвращаться так поздно.

— После работы я навещала свою ученицу — она живёт очень далеко.

— Своих учеников ты любишь больше, чем себя. — Проворчала женщина, поворачиваясь, чтобы вернуться к себе в комнату.

Учительница стала растерянно озираться вокруг, всё ещё не веря, что незваный гость не замечен хозяйкой дома. Вдруг она чуть не заорала, когда обнаружила, что с лестницы за ней наблюдают два зелёных сверкающих глаза.

"Он меня до остановки сердца доведёт, или до седых волос! Точно доведёт!"

— Чего застыла? Или всё‑таки хочешь познакомить меня с той старухой?

В мансарде было темно и холодно. Практически на ощупь девушка добралась до стоящей на столе свечи и зажгла её. Оборотень, которому темнота не особо мешала, уже сидел в своём любимом кресле. Грязный плащ валялся на полу. Мужчина осторожно снимал порванный камзол, стараясь поменьше двигать раненой рукой. Эля растопила печь и стала рыться на полках в поисках лечебной мази.

— Как тебя зовут?

Учительница застыла, вдруг осознав, что они до сих пор не знают имени друг друга.

— Элиан. Элиан Хэзер.

— Твоя фамилия означает вереск. — Представляться сам оборотень не спешил. Он остался в одной рубашке и, не долго думая, просто оборвал выпачканный кровью рукав. Рана оказалась не такой уж и страшной, как можно было предположить. Девушка подогрела немного воды и, намочив чистую тряпочку, осторожно смыла с руки кровь, а потом нанесла противно пахнущую мазь. Юноша скривился.

— Твои лекарства просто ужасны. Кстати… — Учительнице вдруг показалось, что он покраснел. — Если ты кому‑нибудь расскажешь про то, как я себя вёл после валерьянки, я оторву тебе голову.

"Надо полагать, это у него такая благодарность" — Вздохнула Эля, перебинтовывая его руку длинными лоскутами, из которых она некогда собиралась сшить наволочку. По сравнению с вечно ледяными пальцами девушки, кожа оборотня была почти горячей.

"Всё правильно — кошки ведь тёплые. А ещё кошки приземляются на четыре лапы. Человек бы так просто не отделался."

Внезапно она почувствовала, как ей в ладонь ткнулось что‑то холодное. С удивлением Эля обнаружила, что брошка снова вылетела из кармана оборотня и вернулась к ней. Юноша, скосив глаза, наблюдал за вредным артефактом, но никаких действий не предпринимал, видимо осознав их бесполезность.

— Мне жаль, что так получилось. — Пробормотала Эля. Она продолжала вертеть в пальцах брошь, не решаясь спрятать её в карман.

— Зато я узнал о её свойствах. — Хмуро буркнул мужчина, отбирая у учительницы склянку с мазью. Подойдя к зеркалу, он аккуратно нанёс лекарство на глубокую царапину на щеке. — Придётся теперь использовать тебя как неприятное, но необходимое дополнение к броши.

— Ааа… Эээ… Разумеется я не против помочь, однако мне кажется, было бы лучше, если бы вы объяснили, что именно от меня требуется. Я так поняла, вам необходимо кого‑то найти?

Вместо ответа парень молча разглядывал её отражение в зеркале, а потом сказал:

— Дай что‑нибудь поесть.

Эля едва не застонала, осознав, что от этого нахала ей так просто не отделаться. Оборотень поставил мазь на стол и снова уселся в кресло. Девушка поставила чайник на огонь и залезла в кладовку в поисках чего‑нибудь съестного. В комнате сразу стало уютнее — запахло мятой и хлебом, на столе появились чашки и тарелки. Девушка поняла, что тоже очень хочет есть — просто все неурядицы этого дня отодвинули мысль об ужине на второй план.

— Этот хлеб чёрствый. — Недовольно сообщил парень. К напитку он отнёсся ещё более подозрительно — как будто ему, по крайней мере, предложили стрихнин. — Что это?

— Мята и мелисса.

— Я привык пить чёрный чай.

— Прошу прощения, но его у меня нет.

— Кошмар. — Констатировал оборотень, недовольно фыркнув. Однако от напитка всё же не отказался, разом выхлебав полкружки. Да и чёрствый хлеб с сыром был съеден очень быстро.

Эля заметила, что парень всё время косится на неё, а в глазах у него горит знакомый огонь — такой же был в глазах Рины каждый раз, когда она хотела поделиться очередной интересной новостью. Видимо, его давно душила какая‑то мысль, которой которую он хотел хоть с кем‑нибудь обсудить.

Эля уже думала, что он никогда не начнёт и просидят они так до утра, но только она открыла рот, чтобы как‑то подтолкнуть собеседника, оборотень заговорил.

— Моя семья довольно состоятельна и респектабельна. Можно сказать — аристократы средней величины. Есть отец, вечно пропадающий в своём кабинете. Мать, которая больше всего на свете любит дорогие побрякушки и сплетни. Сестра — просто истеричка. И так мы жили вместе даже не особо друг другу мешая. Но, как и любая нормальная семья, периодически устраивали скандалы с битьём посуды.