Учительница письма действительно выглядела непривычно грозно. Бледный лоб был нахмурен. Девушка нервно заправляла за уши выбившиеся из строгого пучка русые пряди.

— Мила заболела. Собираюсь её навестить и поговорить с её матерью.

— Я с тобой. — Рина резво стала натягивать перчатки. — У меня тоже больше уроков нет. Северный район всегда отличался своей злачностью. Тебя одну туда лучше не отпускать.

— Я что — маленькая? — Обиделась Эля, выходя на улицу и придерживая дверь для подруги. Ветер тут же затеребил подолы платьев, будто шкодливый мальчишка попытался сорвать шляпки.

— Нет, но ты очень мягкая и беззащитная.

Мисс Элиан вспомнила вчерашний вечер и здоровенную оглоблю.

— Ну да, ну да… — Глубокомысленно вздохнула она. — Только сначала зайдём ко мне домой — захвачу жаропонижающий сбор — у Милы явно нет лекарств.

Стрелки Больших часов показывали половину третьего. Обрадованные отсутствием дождей и туманов, которыми в последние дни изобиловала погода, жители Энтеи спешили по своим делам. То и дело хлопали двери лавок. В сторону рынка проехала телега, груженая поздними яблоками. Девушки уже подходили к дому миссис Бергер на улице Подорожника, когда дорогу им преградил высокий мужчина. Подняв на него взгляд, Эля едва не застонала от досады — давешний оборотень успел порядком ей надоесть. Судя по всему, домой он всё‑таки добрался благополучно и даже переоделся — теперь его плащ был тёмно — зелёный с небольшой золотой вышивкой в виде крыльев у горла. Манжеты рубашки, выглядывавшие из рукавов камзола, сияли белизной.

— Выворачивай карманы, стерва! — Юноша ткнул дрожащим от ярости пальцем в учительницу письма.

Рина раскрыла рот от удивления — она впервые видела как дорого одетый господин занимается грабежом средь бела дня на оживлённой улице. Эля растерянно хлопала глазами, пытаясь сообразить, успел ли выветриться настой валерьянки.

Оборотень не стал дожидаться, пока она как‑то среагирует на его странное предложение и, сделав шаг вперёд, сам запустил руки ей в карманы. Обыск длился не долго — пока опешившая Эля собиралась грохнуться в обморок, лицо парня прояснилось и он выудил на свет всё ту же брошку.

— Ты… Ты… Так и знал! — Он потрясал зажатой в кулаке драгоценностью. — Это уже не смешно! Ты просто… Как умудрилась?! Я не понимаю!!!

На странную троицу стали оборачиваться прохожие, некоторые приостановились, пытаясь понять, что происходит и не следует ли позвать стражников. Это немного привело мужчину в чувство.

— Ты доиграешься! — Прошипев это, он накинул капюшон, и, развернувшись, с гордым видом пошёл прочь.

Девушки проводили его долгими взглядами.

— Кто это? — Наконец выдавила Рина.

Эля печально вздохнула.

— Да так… Один чокнутый… У него навязчивая идея — подкидывает свою брошь другим, а потом утверждает, что её у него украли.

— А — а-а. Местный дурачок? А с виду такой приличный. — Поцокала языком учительница математики.

— Да, дурачок. — Согласилась Эля. — Наверное, в детстве уронили.

Славный город Энтея мог похвастаться своим почтенным возрастом и, как следствие, невообразимой планировкой. Единственной длинной и прямой улицей был Главный Путь, остальные же виляли, ломались о берега реки Каменной и трёх её притоков или же прерывались у ворот какого‑нибудь дома. Северная же часть города, расположенная возле шахт, и вовсе напоминала лабиринт. Здесь жили самые бедные слои населения — многие из них — шахтёры. Естественно, что оборотни не жили и практически не появлялись в убогом районе, а если и появлялись, то презрительно воротили носы от бедняцкого духа. Улица, на которой жила Мила, носила роскошное название Аметистовая, однако ничего примечательного кроме обшарпанных стен и отсутствия мостовой на ней не наблюдалось.

Постучав в дверь, девушки вежливо подождали ответа, однако открывать никто не спешил. Эля снова постучала — очень мягко, опасаясь, что старая рассохшаяся дверь просто рухнет к её ногам. Наконец послышалось сопение — кто‑то рассматривал их в одну из многочисленных щёлочек.

— Мисс Элиан! Мисс Ринабел! — На порог выскочила Мила, по самые уши закутанная в толстое пыльное одеяло. Голос у девочки был хриплым и она быстро сорвалась на кашель. Её щёки горели болезненным румянцем.

— Быстро в дом! — Шикнула Рина, оттесняя свою ученицу внутрь помещения.

Обстановка в комнате была под стать району — казалось пыль и серость поглощали солнечный свет и всю радость мира. Маленькое окно было забрано мутным бычьим пузырём. На столе громоздилась грязная посуда. Мила поспешно забралась с ногами на кровать, закрывая краем одеяла прохудившиеся носки.

— Я так рада вас видеть! Так рада!

Эля присела рядом с девочкой и, нахмурившись, пощупала ей лоб.

— У тебя жар. — Констатировала она. — Нужно заварить травяной сбор.

Рина уже хлопотала возле стола, пытаясь найти чайник или кастрюльку.

— А где твоя мама? — Спросила она, наливая в единственную чистую ёмкость воду из стоящего на столе ведра.

Ученица замялась и что‑то нечленораздельно промычала.

— Солнышко, где твоя мама? — Эля ласково повторила вопрос и провела ладонью по светло — русым спутанным волосам ребёнка.

— Работает. — Промямлила девочка.

Рина фыркнула как рассерженная кошка.

— А она хотя бы знает, что ты больна?

— Наверно…

— Мы хотели с ней поговорить.

Эля дёрнула подругу за рукав и сделала страшные глаза. Та ещё раз фыркнула и повесила котелок греться на крюк в камине. По комнате распространился пряный запах трав. Мила переводила радостный взгляд с одной учительницы на другую.

— Как же я хочу в школу.

— Ты умница. — Рина подала ей выщербленную кружку с отваром. — Не то что мои сёстры.

— В школе здорово. Я там не одна. — Кашляя и дуя на горячую жидкость, девочка стала пить лекарство маленькими глоточками.

В этом доме девушки просидели ещё несколько часов, пока сгущающиеся сумерки не заглянули в окно, намекая, что возвращаться домой в потёмках — удовольствие ниже среднего.

— Мама, наверно поздно будет. — Извиняющимся голосом сообщила Мила, всем своим видом показывая, как ей не хочется расставаться с учительницами.

— Когда мы уйдём просто укройся потеплее и спи. Не думай ни о чём. Всё будет хорошо. Поверь. Я ведь тебя никогда не обманывала?

Девочка кивнула и слабо улыбнулась.

Выйдя на улицу, учительницы услышали, как за их спинами дверь закрывается на засов.

— О чём думает её мать?!

Рина выражала солидарность недовольным сопением.

— Иногда мне кажется, что она круглая сирота. У них даже никаких лекарств нету! Если бы я её периодически не подкармливала, от ребёнка кожа да кости остались бы. И обувь! У неё нет нормальной обуви!

— Ещё больше чем обувь, девочке нужна мать. — Заметила учительница математики. — Просто мать.

Между домов замаячила серебристая гладь воды.

— А как мы к реке вышли? — Эля обеспокоенно завертела головой по сторонам. — Не хватало ещё заблудиться.

— Не там свернули. Можно сократить путь через тот проулок. Хорошо ещё что у нас Часовая башня есть — по ней ориентироваться удобно.

Девушки нырнули в узкий проход между двумя то ли бараками, то ли сараями. И уже второй раз за этот день им преградили путь. Просьба также была не оригинальной.

— Выворачиваем карманы, девочки. — Здоровенный немытый субъект продемонстрировал внушительных размеров нож.

Испугаться Эля не успела — она удивилась.

— Ой, дяденька! Опять вы!

Приглядевшись к девушке, грабитель как‑то скис и попятился, при этом оглядываясь назад, будто опасаясь, что неадекватный сообщник вежливой девицы прячется у него за спиной.

— Да пошла ты. — Прорычал он сквозь зубы. — И здесь нашли!

Втянув живот, он аккуратненько бочком прошмыгнул мимо девушек и припустил в сторону противоположную той, в которую направлялись несостоявшиеся жертвы.

— Я, конечно, не против. — Рина растерянно хлопала глазами. — Но почему он нас недоограбил? Это что — очередной твой знакомый?