На Карла это произвело большое впечатление, но он колебался. А Жорж тем временем продолжал, лицо его улыбалось:

— Это будет просто чудесно для вас увидеть Людовика у своих ног, принять его благодарность.

Тут ему пришла в голову внезапная мысль, и он громко засмеялся.

— Вы говорили, что желаете преподнести сюрприз. Мне сейчас вдруг пришло в голову — освободите Людовика сейчас, лично. Давайте поедем в Бурже, это совсем рядом, а сейчас только утро. К полудню мы уже будем там, вы сами сможете увидеть его…

Эта идея очень пришлась по душе Карлу. Он встрепенулся. Мысль о захватывающем приключении именно сегодня, в день, который он полагал для себя совершенно безрадостным, наполнила его упоительным восторгом.

— Мы едем туда прямо сейчас, — объявил он. — Именно сейчас я планировал совершить прогулку в лес. Когда отъедем подальше, чтобы нас никто не видел, свернем на дорогу в Бурже и пришпорим коней так, как будто за нами гонится сам дьявол.

Жорж хорошо представлял, какое обличие может принять этот дьявол.

— Даже вот сейчас уже видно, — умильно провозгласил он, глядя на Карла, — какой прекрасный король из вас выйдет. Как решительно, захватывающе решительно вы действуете. Я восхищаюсь вами!

Под этим бурным натиском Карл окончательно размяк и только удивлялся, как это ему самому не пришла в голову такая простая и чудесная идея. Они вместе двинулись вниз по лестнице. Король шепотом добавлял к их плану различные драматические детали и, тут же громко смеясь, заранее восхищался той большой охотой, какую они устроят нынче в лесу. Жоржу постепенно становилось не по себе, а вдруг кто-нибудь заподозрит что-то неладное, очень уж неуклюже пытался король замаскировать их план.

Во дворе Жорж подгонял конюхов и слуг, а сам через плечо опасливо поглядывал на замок. Одновременно он беседовал с королем и смеялся его шуткам, следя за тем, чтобы его порыв не угас. Когда они наконец двинулись со двора, Жорж все время боролся с желанием пустить коня галопом, но сдерживал себя. Никто не должен ничего заподозрить.

Они картинно въехали в лес и тут совершенно случайно (так, по крайней мере, думал король) встретили Дюнуа. Он чуть не подпрыгнул в седле, увидев короля рядом с Жоржем. Тут же и тот и другой поведали ему об их замечательном плане. Он сделал вид, что потрясен неожиданностью решения, а с Жоржем они тайком многозначительно переглянулись.

Дюнуа был послан вперед предупредить Людовика, а Жорж пытался, правда, пока безуспешно дать отдых своим натянутым нервам. Он по-прежнему продолжал осыпать короля словами своего искреннего восхищения, а сам незаметно старался отлепить рясу от тела. Пот неприятно холодил бока и спину.

В башне Бурже было тихо. Людовик и Гурне играли в шахматы. Опершись на локоть, Людовик весело посматривал на растерянное лицо соперника. Месяцы, что он провел здесь с начала болезни, благотворно сказались на нем. Тело, за два с лишним года измученное болью, отдохнуло и распрямилось, а в глазах зажглись искорки тихой иронии. На нем была одна из тех белых рубашек, что прислала Жанна, вышитая ее тонкими пальцами (Людовик об этом, впрочем, не знал).

— Должен вам заметить, Ваше Высочество, — продолжил Гурне начатый разговор, — что я был бы счастлив вывести вас хотя бы однажды во двор, на свежий воздух. После болезни это было бы очень полезно для вас. Я обращался с просьбой, чтобы мне разрешили это, если я заручусь вашим словом чести, что вы не будете пытаться бежать. Но мадам де Боже не позволила. Не позволила она также и обратиться к королю.

— Все это напрасно, Гурне. Она обещала мне однажды, что не будет милосердной, и твердо держит это свое обещание.

— Такая умная женщина могла бы быть более терпимой. В своих же интересах. Если у нашего короля не будет детей и если он, не дай Бог, вдруг внезапно умрет, то королем ведь будете вы. Что же тогда будет с ней?

— Нет, друг мой, она достаточно умна, чтобы никогда не выпустить меня отсюда. Живым. Карл женат на Маргарите Австрийской. Когда она подрастет, то никакого сомнения нет, что у них появятся дети. Можете быть уверены, как только в королевской семье родится первый сын, очень скоро после этого я вдруг внезапно умру.

Гурне покраснел.

— Она никогда этого не сделает, пока я здесь. Я смогу защитить вас.

— О, вас тогда здесь просто не будет. Спасибо, Гурне, на добром слове, но, я думаю, все это тщетно.

Они вновь замолкли, продолжив игру. Через некоторое время внезапный стук копыт во дворе привлек их внимание. Кто бы это мог быть? В Бурже допускались очень немногие посетители. Гурне подошел к окну и встал на табурет. Людовик молча наблюдал за ним. И тут Гурне, сжав своими огромными ладонями решетку, издал торжествующий возглас. Затем проворно спрыгнул на пол и жестом пригласил Людовика самому посмотреть во двор.

— В вам посетитель, монсеньор! Мне кажется, это ваш кузен, граф Дюнуа.

— Дюнуа! — Людовик мигом оказался у окна. — Да, это он! Это Дюнуа!

Гурне поспешил к двери.

— Я отопру верхние двери. Может быть, он привез вам добрые вести.

Людовик сошел с табурета и взволнованно заходил по комнате, то и дело поглядывая на дверь. Его возбуждение достигло апогея, когда послышались мужские голоса, сначала неясно, потом все громче и громче. Приоткрылась дверь. Хриплый голос еще невидимого пока Дюнуа произнес:

— Как ты думаешь, повезет мне сегодня или нет? Застану я наконец монсеньора дома?

А через мгновение в дверном проеме возникла его могучая фигура. Вот оно, свершилось! То, к чему стремился он все эти долгие мучительные три года.

Друзья бросились друг другу в объятия. Людовик с трудом обхватил массивные плечи Дюнуа, а тот ощупывал худое тело Людовика и жадно вглядывался в его лицо, замечая в нем новые незнакомые черты.

— Боже мой, Дюнуа, — наконец произнес Людовик, — как же я рад снова видеть тебя. Это просто чудо какое-то. И притом так неожиданно.

Немного смущенные таким бурным, вообще-то несвойственным им проявлением эмоций, они отступили друг от друга. Дюнуа оглядел комнату.

— А ты, я вижу, здесь неплохо устроился. Я, значит, не вылезаю из седла, протираю уже которые штаны, мотаюсь то в Тур, то в Бретань, то в Амбуаз, весь, понимаешь, взмыленный, а ты в это время нежишься тут у камина и поглаживаешь кота. Видно, апартаменты эти тебе нравятся больше тех прежних, куда тебя поместила вначале твоя приятельница. Я, правда, их не видел, но…

Людовик рассмеялся.

— Да, да, ты прав. Здесь намного лучше. Там было слишком много железа.

— Молодец, что вовремя догадался заболеть.

— Заболей я чуточку сильнее, и меня бы и вовсе отсюда выпустили, вернее вынесли.

— О, это было бы мадам Анне отличным подарком. Она, по-моему, только и ждет известия, что ты наконец почил естественной смертью.

— Конечно, морить голодом и держать в железной клетке, что можно придумать более естественного.

— Именно так, она, видимо, и рассуждала. Но теперь послушай-ка, что я тебе скажу. Жорж, а ты ведь сам знаешь, какой у него язык, куда мне с ним тягаться. Так вот, ему наконец крупно повезло, Людовик, он добился для тебя свободы!

Людовику вдруг стало холодно, все тело покрылось пупырышками.

— Свободы! — повторил он, не сводя глаз с Дюнуа. — Скажи мне скорее, что это значит!

— Это значит, что я поехал вперед, чтобы подготовить тебя. Следом едут Жорж и… король. Скоро они будут здесь. После полудня ты будешь свободным человеком. Король лично освободит тебя, Людовик.

— А что же Анна?

— Мадам Анна? А она, понимаешь ли, ничего про это не знает. А когда узнает, будет поздно. Ты будешь свободен, и теперь засадить тебя снова ей будет не так легко. Да и ничего у нее не получится. Жорж подвигнул короля на самостоятельные действия. Как это ему удалось, одному Богу известно. Правда, неясно, надолго ли все это.

— Я даже не пытаюсь найти слова, чтобы выразить благодарность тебе и Жоржу, — начал Людовик, но Дюнуа остановил его. Ему еще многое надо было сообщить Людовику до прибытия короля.