Длинный застекленный зал с крышей на легких колоннах, вернее, не зал, а галерея с круглым расширением в центре находилась от нас совсем недалеко. Если пройти направо по улице вдоль знакомой уже нам площади со скульптурой, свернуть налево, обогнуть сзади здание почты и выйти на набережную реки Теплы, тут и будет эта колоннада с источником. Источник находится в центре круглого расширения. Он огорожен небольшим круглым барьером в виде чаши. На расстоянии метра в полтора от этого барьера имеется другой барьер. Между этими двумя барьерами возле источника, который бьет мощной горячей струей большой толщины в высоту метра на четыре, ходят служители в белых клеенчатых халатах с капюшонами, с длинными палками в руках. На конце этих палок устроен подстаканник, в который вставляются кружки или стаканы, подаваемые служителями курортникам, пьющим в определенные часы эту воду.

Большинство курортников свои фарфоровые кружки с каким-нибудь видом Карлсбада носят на перекинутом через плечо ремешке, продетом сквозь ручку. У каждого своя кружка объемом двести — триста граммов. Отцепив кружку от ремешка, «кургаст», как там называют курортников, подает ее служителю, вставляя ее в подстаканник на конце палки, служитель подносит кружку на палке к водяному столбу, и кружка мигом наполняется падающей вниз водой. Кургаст принимает кружку от служителя с конца палки и начинает пить воду маленькими глотками — большими нельзя, потому что она горячая, с температурой 76 градусов.

Очень интересно было видеть множество мужчин и женщин, окруживших этот источник и получающих воду, а затем медленно пьющих ее, прогуливаясь вдоль колоннады. Среди публики особенно выделялись там и тут кургасты из Галиции — странно одетые евреи в длинных, вроде поповских ряс, черных пальто, в круглых, вроде ермолки, но с широкими полями, фетровых или плюшевых, черных или темно-зеленых шляпах. Шляпы эти местечковые евреи носили, обычно слегка сдвинув на затылок. Лица у хозяев таких длинных пальто-лапсердаков и описанных выше шляп были обрамлены у молодых и постарше бородой и усами и замечательными пейсами. Пейсы — это длинные косички волос на висках, спускающиеся возле ушей вниз. Эти косички были кокетливо закручены в кольчики. В киосках с сувенирами я часто видел открытки с фотографиями особенно выдающихся своим видом и длиною пейс мужчин с надписью внизу «Кургасты из Галиции». Впрочем, я часто встречал их не только у Шпруделя и на открытках, но и на улицах города.

Но вернемся еще раз к Шпруделю. Тут же в конце колоннады я видел заведение, где производился разлив этой воды в бутылки. Вода этого источника была проведена в ряд санаториев и водолечебниц. Ее набирали в деревянные наспинные ушаты местные жители и на лямках носили домой. И все равно большая часть этой целебной воды из большой бетонной трубы мощным потоком устремлялась здесь же у колоннады в реку. А так как река была совсем неглубокая, то ее вода от этого источника на довольно большом расстоянии была теплая, и вечером, когда на город опускалась прохлада, над рекой поднимался белый пар. «Не отсюда ли и название этой реки Теплы, то есть переиначенное на немецкий лад славянское слово „теплая“?» — думал я тогда.

Еще помню я в Карлсбаде место, называемое «Альте Визе», то есть «Старый луг».

Здесь перед глазами открывается широкая и длинная поляна, покрытая сочной зеленой травой, с ровными дорожками в разные стороны. В дальнем конце этой ровной поляны красуется прижизненный памятник царствовавшему тогда престарелому австрийскому императору Францу Иосифу. Памятник выглядит очень внушительно и богато. На постаменте то ли в кресле, то ли на троне сидит бронзовый старик в военном мундире, с лысой головой, с бакенбардами до выбритого подбородка и густыми усами. По сторонам пьедестала — рельефные изображения каких-то прославивших монарха событий, а по всем четырем углам основания памятника лежали грозные гривастые львы в натуральную величину.

Полюбовавшись памятником, я прошел до конца поляны и по небольшому променаду пошел на гору. Мне стали попадаться стрелки-указатели со словом «Stephaniewarte». Я решил дойти до этой самой «Warte», чтобы узнать, что это такое. Вскоре я увидел на небольшой полянке меж деревьев довольно высокую, из красного кирпича, круглую башню с редкими небольшими окошечками. Башня явно была не очень давней постройки.

Я слышал, что в Карлсбаде на набережной Франца Иосифа (Franz Joseph Qai) есть гостиница «Россия». Мне захотелось посмотреть на эту гостиницу, и, как только я получил пару часов, свободных от работы, отправился на эту набережную. «Россию» найти было нетрудно. Это был красивый большой дом с балконами и цветами на них. Три или четыре его этажа блестели чистыми стеклами окон. Богатый подъезд. Все говорили о том, что это была первоклассная гостиница. Но я подосадовал на то, что слово «Россия» над ее фасадом было выведено по-французски: «Russie». Но моя досада скоро рассеялась. Прохаживаясь вдоль набережной, я заметил на ее ограде метрах в ста от гостиницы доску с надписью на русском и немецком языках. Вот что там было написано:

«И здесь ты успел потрудиться и прославить русское имя, Петр Алексеевич, — с гордостью думал я, рассматривая напротив этой доски небольшой, но вполне современный дом. — Не на скамейке на посыпанном песочком променаде, а на вершине горы, на орлиной скале, да на постройке дома, трудясь вместе с каменщиками и плотниками, оставил ты здесь свои следы, мой великий соотечественник!»

Кто-то из моих товарищей посоветовал мне побывать в местном краевом музее. Мне это тоже было интересно, и в ближайший свободный день я пошел туда. Музей помещался в красивом двухэтажном доме. Впрочем, все дома в Карлсбаде мне казались красивыми. Я обошел залы первого этажа. Музей как музей, экспозиции как экспозиции. Ничего из них я не запомнил. Стал подниматься на второй этаж и заметил на стене вдоль лестницы броско написанное изречение: «Atmen durch die Nase ist gesund, drum atme tief mit geschlossenem Mund» («Дышать через нос здорово, поэтому дыши глубоко с закрытым ртом»), Я тут же выучил наизусть этот совет. Ничего из виденного во втором этаже я не запомнил тоже. Но этот добрый совет сохранять свое здоровье крепко врезался мне в память, и я старался ему следовать. Значит, в музей я сходил не без пользы.

Примерно через месяц-полтора после моего приезда хозяин герр Лешнер вручил мне небольшую серую книжечку, в которой на одной из страниц была вписана моя фамилия и какие-то цифры. Хозяин велел ее беречь. Сначала я не разобрался в назначении этой книжечки, но товарищи объяснили мне, что теперь я застрахован и с этой книжечкой могу получать бесплатную медицинскую помощь, а в случае болезни с отрывом от работы — небольшое денежное пособие; могу получать ванны с минеральной водой с большой скидкой.

Все это я учел и стал искать у себя какой-нибудь болезни. Ведь надо же полечиться бесплатно. Я заметил, что мне трудно дышать через нос, что-то мне мешает. И вот пошел к врачу ухо-горло-нос.

Посидев немного в приемной с каким-то старым господином, который по моему выговору принял меня за приезжего из Берлина, я попал в кабинет к врачу. Ранее ни у каких врачей я никогда не бывал. Поэтому полутемный кабинет врача, где были освещены только кресло да стол с какими-то инструментами, и медицинские запахи произвели на меня очень сильное впечатление. Вдобавок к этому я увидел на белом халате врача и на его круглом смотровом зеркальце с дыркой посередине красные брызги крови. Мне совсем стало жутко. Когда же врач, довольно еще молодой мужчина, сунул мне в нос какую-то светлую трубочку и стал распяливать ноздрю, я совсем затрепетал с непривычки.

— О, какой вы нервный, молодой человек, — сказал врач.

— Что вы, доктор, у меня очень спокойный характер, — возразил я.