— Почему в этом краю дрожит земля, Цицерон? — спросил Адриан.

— Черт возьми, уж нет ли здесь зыбучих песков? — подхватил Флорис.

Цицерон покачал головой.

— Это нет, мисси, но будь осторожен, и ты, мисси, тоже…

Услужливый Цицерон обернулся, чтобы схватить за повод лошадь Федора. Это было уже слишком! Казак яростно выругался. Он не мог больше смотреть, как его молодые господа во всем потакают этому черномазому идиоту.

— Гром и молния! — с этими словами Федор пришпорил коня, чтобы перепрыгнуть через сломанную березу.

— Берегись, мисси! — в ужасе воскликнул Цицерон.

Но было поздно: ступив за тропу, Федор угодил в болото — твердая на вид почва скрывала вязкие воды протока.

Флорис и Адриан стремительно спешились. Федор отчаянно барахтался в тине. Его лошадь всхрапывала, силясь выбраться из западни. Казак ничем не мог ей помочь — видимо, нога у него застряла в стремени. Впрочем, положение его было бы не таким отчаянным, если бы на поверхности воды не показались черные змеи, чей укус считался смертельным. Отвратительные рептилии с шипением приближались к казаку.

— Не шевелись! Мы прикроем тебя, Федор! — в один голос закричали Флорис и Адриан, заряжая пистолеты.

Ли Кан выхватил кинжал, который умел метать на сто футов.

— Нет, мисси… Ты пустить Цицерона!

Негр бросился в воду. Он плыл по-лягушачьи, держа голову на поверхности и при каждом взмахе руками издавал какой-то странный крик. Эти пронзительные звуки отпугнули змей. Постепенно все они спрятались за белыми кувшинками, источавшими зловоние.

Опасность миновала. Федор наконец освободил ногу и выполз из тины, а Флорис и Адриан помогли выбраться лошади. Цицерон приплясывал от радости, показывая белоснежные зубы. Федор понурился, стыдясь прежней своей злобы по отношению к негру.

— У тебя, друг, кожа другого цвета, но отныне… отныне ты всем можешь говорить, что Федор Тартаковский твой товарищ и должник!

И казак сжал руку Цицерона так, что у того едва не хрустнули кости. К счастью, вмешался Ли Кан, прервав эти излияния присущей ему тирадой:

— Да будет благословенная тысячу раз тысячей благовонных лет Рыба с Сумрачной Чешуей, извлекшая Острый Клинок из отравленных вод Лживого Дракона… Рыба с Сумрачной Чешуей может теперь рассчитывать на вечную признательность Лотоса с Пятью Лепестками!

Цицерон комично вращал глазами, слушая эту речь, из которой не понял ни единого слова. Зато Грегуар выразился кратко, но куда более внятно.

— Отлично, парень! Люблю смельчаков!

Флорис и Адриан дружески хлопнули Цицерона по плечу Негра приняли в компанию!

Маленький отряд намеревался вновь тронуться в путь, как вдруг совсем близко раздался выстрел. Шестеро всадников бросились назад. Глазам их предстало занятное зрелище. Жеодар Кастильон дю Роше барахтался в середине протока. С тропы по черным змеям стреляли Эрнодан де Гастаньяк и Яан Легалик, тогда как Лафортюн с Паденом оглашали воздух горестными сетованиями.

— О! Проклятая страна!

Цицерон хотел было опять нырнуть в воду, но Флорис удержал его.

— Нет, с этим кретином управлюсь я! — проскрежетал молодой дворянин, сбрасывая камзол.

Мутная вода сомкнулась над Флорисом. Он лишь изредка выныривал, испуская тот же пронзительный крик, что и Цицерон несколькими минутами раньше.

— Здорово! Мисси делать, словно настоящий дикарь! — одобрительно воскликнул Цицерон, гордясь успехами своего «ученика».

Флорис же бесцеремонно ухватил Жеодара за шиворот.

— Ну, не брыкайтесь! Вечно вы путаетесь у меня под ногами!

Жеодар без сил рухнул на мох.

— О, благодарю вас, господин де Портжуа! Право, не знаю, как это со мной случилось… и как я оказался в этом болоте!

— Вот именно, сударь! Я спас вам жизнь лишь затем, чтобы узнать, что вы здесь делаете! Быть может, вы следите за мной вместе с этими господами? — загремел Флорис, и во взгляде его зажегся опасный огонек.

Эрнодан горделиво подбоченился.

— Сударь, в Луизиане есть место для всех!

Флорис насмешливо ухмыльнулся.

— Вы правы, сударь, она в десять раз больше Франции! Но почему-то мы все время сталкиваемся с вами, хотя ваше общество не доставляет мне никакого удовольствия!

— Простите, сударь, мы имеем право прогуливаться, где нам вздумается! — вмешался Яан Легалик.

Флорис метнул на него убийственный взгляд.

— Ваши прогулки мне не нравятся, сударь, и я не позволю вам шпионить за мной!

Две шпаги вылетели из ножен одновременно. Адриан устремился между противниками, рискуя получить удар в спину или грудь.

— Прошу вас, господа, прекратите!

— Уйди, Адриан! — взревел Флорис, бешено вращая шпагой.

Адриан не двинулся с места.

— Ни за что, сначала вам придется убить меня! Вы обезумели… Мы далеко от города, а здесь любая рана может привести к гангрене… Лучше выслушайте меня, я предлагаю заключить соглашение.

Хладнокровие графа де Вильнев одержало верх. Флорис сделал шаг назад. Легалик последовал его примеру. Все остальные, напротив, подошли ближе и, затаив дыхание, приготовились слушать Адриана.

— Отныне каждый может делать все, что ему заблагорассудится, однако мы будем сохранять дистанцию в триста футов… нарушение запрета повлечет за собой дуэль… Если вы согласны на это, господа, мой брат возьмет свой вызов назад… Что скажешь, Флорис?

Тот сардонически расхохотался.

— Я готов, только пусть господин дю Роше не тонет так часто! Но клянусь вам, если дистанция не будет соблюдена, я проткну вас троих, и пусть меня потом на всю жизнь упрячут за решетку!

— Слово дворянина, сударь, мы принимаем это соглашение! Не так ли, господа? — С этими словами Эрнодан повернулся к своим спутникам.

— Каждый за себя? Что ж, идет! — воскликнул Жеодар, тяжело поднимаясь на ноги.

Яан Легалик, не сказав ни слова, только кивнул головой. Флорис побледнел и нервно передернул плечами. Из троих претендентов на руку Батистины этот моряк казался ему самым опасным, ибо в нем ощущалось искреннее чувство.

Все вскочили в седла. Маленький отряд под предводительством Флориса и Адриана первым тронулся в путь. Флорис часто оглядывался. В трехстах футах за ними ехал Эрнодан де Гастаньяк, далее следовал Легалик, и замыкали группу Жеодар. Паден и Лафортюн.

Флорис резко выпрямился, дав себе слово больше не обращать внимания на соперников. Он пустил рыжую кобылу в галоп, поскольку ему не терпелось добраться до таинственной плантации. Наконец всадники выехали из зарослей. Здесь кончалась протока. Флорис недоверчиво сощурил глаза.

Перед ними простиралось ослепительно-белое поле, опаленное лучами беспощадного солнца. Глухой возглас сорвался с губ казака.

— Барчуки! Неужели мне это снится? Словно снег припорошил все вокруг!

Федор произнес вслух то, о чем каждый подумал про себя. Неужели это Луизиана, а не Украина? Флорис и Адриан восторженно смотрели на лопнувшие коробочки, из которых вылезала белоснежная вата. С роскошным хлопком могли бы сравниться только белые розы.

Однако при виде людей всадники изумились еще больше. В поле работали вместе и черные мужчины и белые женщины. Владелец плантации явно был оригиналом. В повозки, стоявшие на меже, складывали плотные кипы.

— Где господский дом? — спросил Флорис у возчика-негра.

Тот глубже надвинул шляпу на глаза и, не говоря ни слова, ткнул пальцем по направлению к небольшой роще.

Всадники рысью поскакали туда. Вскоре они увидели низкое строение из кипарисовых бревен. Парк выглядел ухоженным, его окружала новенькая изгородь. Жилище не отличалось роскошью, но было удобным. Возле крыльца росли смоковницы.

Флорис вздрогнул. В дверях показался рослый негр — тот самый, что командовал гребцами джонки. Адриан окликнул его:

— Здорово, приятель! Видишь, мы отыскали тебя…

По открытому лицу парня пробежала легкая тень.

— Ты не бояться… это друзья! — с гордостью сказал Цицерон.

Флорис спешился.

— Мы просто хотели поблагодарить тебя и твоих товарищей! Вы оказали нам большую услугу…