Воспользовавшись всеобщим замешательством, Адриан выскочил на улицу. Товарищи ожидали его перед дворцом. Адриан вскочил в седло. Он был так бледен, что ни Федор, ни Ли Кан не осмелились его расспрашивать.

«Мы должны настичь их раньше, чем за ними будет отправлена погоня!» — в ужасе думал Адриан. Он знал, что меньше чем через час отряды всадников, подгоняемые жаждой мести, помчатся по всем дорогам в поисках мятежников. У Адриана перед ними имелось лишь одно преимущество: он знал, в каком направлении скрылись беглецы. Стоило Адриану задуматься о том, что произошло, как он почувствовал, что сходит с ума. Неужели Батистина могла хладнокровно убить человека? И к чему такое кровожадное послание? Это на нее не похоже. Какова участь Флориса? Был ли он пленником или сообщником? Ясно одно: он не мог стать соучастником подобного преступления.

Адриан мчался, ощущая, как жуткий, леденящий душу ужас постепенно обволакивал его с головы до ног: ему казалось, что какое-то неведомое чудовище решило погубить Батистину.

— Скорей… скорей, друзья мой, поспешим!

— Лошади не могут быстрей, барин! — возразил Федор.

Пришлось остановиться в укромном месте на берегу Миссисипи и напоить коней. Спешившись, всадники ступили на черный песчаный берег. При их приближении во все стороны разбежались водяные крысы. Маленькие зеленые цапли, напротив, не удостоили их своим вниманием и как ни в чем не бывало продолжали ловить рыбу. Большие белые ибисы нежно щекотали длинные шеи своих самочек.

При виде ослепительной красоты природы сердце Адриана сжалось. Внезапно он понял, что им небезразлична судьба этой страны, и это чувство не позволит им повернуть вспять.

— Барин, если что-то случилось, тебе лучше поделиться с нами!

В голосе казака открыто звучал упрек.

— Простите меня, друзья… — извинился Адриан. Он коротко посвятил товарищей в подробности драмы, о которой узнал в доме губернатора…

Федор прищурил свой единственный глаз.

— Клянусь святым Константином, барин, я никогда не поверю, что того слугу убила наша барынька!

Ли Кан сокрушенно покачивал своей косой.

— Острый Клинок прав, Голубая Стрекоза, словно богиня Зу, иногда может помечтать о красном корабле, но стоит дикому быку ударить ее своим золотым рогом, как ее священная гора снова источает сладость!

— Да, но пока, друзья мои, она по-прежнему убегает от нас, — вздохнул Адриан.

— О Господи, малышка моя, Батистина, мальчик мой Флорис, как я боюсь за вас!

Беспокойство достойного Грегуара выразилось в полном забвении дорогого его сердцу «этикета».

— Моя казаться, что все такая беспорядка!

Цицерон что-то быстро шептал на ухо Жоржу-Альберу. Последний явно был согласен с негром. После бессонной ночи обезьянка чувствовала себя утомленной и теперь с удовольствием растянулась на зеленом пригорке.

«Уф! Пожалуй, надо бы поспать, я устал и совершенно разбит!» — думал зверек.

Но стоило ему уснуть, как Адриан, забыв об усталости, словно истый спартанец, прервал его сиесту.

«О, дьявол! Ну и поганцы!» — вздыхал Жорж-Альбер, занимая свое место в седельной сумке. Его шубка кишела муравьями, ибо он ухитрился заснуть на муравейнике! В сущности, Адриан спас Жоржа-Альбера от бесславной кончины, совершенно недостойной столь многоумной обезьяны.

Всадники скакали целый день. Они проехали через немецкие поселения Хоффен и Мариенталь. Толстая баварка приготовила им омлет с салом из четырех десятков яиц. Адриан ловко выспрашивал местных крестьян. Через мирных индейцев до них уже дошли слухи о бунте, но никто в поселениях не видел ни повозок, ни карет мятежников. Они наверняка постарались обогнуть озеро Понтчартрейн и форт Морпа и прямым ходом направились в поселок Батон Руж.

— А как ты считаешь, Федор? — спросил Адриан, всю дорогу старавшийся загладить свою неловкость по отношению к казаку.

— Гром и молния, вполне возможно, барин. Надо же им где-то запастись провизией!

— Цицерон, в каком месте им было бы проще переправиться через Миссисипи?

Услышав вопрос Адриана, достойный малый скорчил рожу.

— Идти на запад, мисси Адриан, невозможно без кораблей… они наверняка ходить к Красной реке, чтобы находить мост!

— К Красной реке?

— Да, мисси, а потом подниматься вверх, чтобы идти по землям туакасов… туакасы не злые… а если они переходить Миссисипи возле Батон Руж и обходить форт Розали, они двигаться на восток, заходить в большую пустыню и попадать в руки злых шаткасов…

«Только этой радости нам и не хватало! Я-то, по крайней мере, еще дорожу своим скальпом!» — ворчал Жорж-Альбер. Он панически боялся индейцев, так как был уверен, что они тотчас же сдерут с него его замечательную пушистую шубку.

Адриан внимательно слушал объяснения Цицерона. Дорога на север в обход западных территорий была более пустынной; там было мало фортов, а индейцы апачи казались не особенно опасными — возможно, потому, что белые, которым доводилось забираться в эти края, оттуда не возвращались и не могли ничего рассказать. Однако внутренний голос подсказывал Адриану, что беглецы наверняка отправятся на север самым коротким путем, то есть по восточным землям. Шестьдесят лье отделяли Новый Орлеан от Батон Ружа.

— За сегодня мы уже проделали двенадцать лье. Они имеют перед нами преимущество часов в восемь-десять. Загнав лошадей, мы можем настичь их раньше, чем они вступят на землю натчезов… если, конечно, предположения мои правильны.

Но Адриан выбросил из головы мысль о том, что он может оказаться не прав. После полудня и до самых сумерек они молча мчались галопом. Наконец решили сделать привал. Федор разжег костер. Грегуар распаковал одеяла. Ли Кан приготовил кукурузную похлебку с бобами и салом.

— Я поймать жирные черепахи!

Торжествующий Цицерон притащил двух пресноводных черепах. Жорж-Альбер презрительно сморщил нос. Будучи гурманом, он испытывал отвращение к любым наспех приготовленным блюдам.

Адриан прислонился к белоствольному ореху. Ночные соколы вылетали из своих укрытий и кружились над дикими гусями.

Вдали, в направлении Батон Руж, алое солнце опускалось в воды Миссисипи. Его кровавый диск, казалось, предвещал новые грозные события.

Адриан не был суеверен, но тут он почувствовал, как по спине его побежали мурашки.

Флорис и Батистина двигались навстречу смертельной опасности.

— Мы могли бы остановиться здесь!

Флорис указал на своего рода полуостров, образовавшийся при слиянии рек Миссисипи и Уача. Лучшего места для стоянки трудно было придумать: с одной стороны его защищала излучина реки, с другой — густые заросли тутовых деревьев. На воде, насколько хватало глаз, покачивались маленькие зеленые островки. Флорис устремил взгляд на восток. Горные вершины голубели на фоне сумрачного неба. На западе, на другом берегу, насколько хватало глаз, простирались мирные луга, огражденные величественными деревьями, шелестевшими от теплого дуновения ветра.

Флорис был неспокоен. Завтра предстояло решить, в какую сторону идти. Несмотря на палящее солнце, за сегодняшний день беглецы проделали двадцать лье. Женщины и дети валились с ног от усталости. Как только было решено сделать привал, они тотчас же буквально попадали на землю. Неумолимые мужчины устроили поистине адскую гонку, останавливаясь только за тем, чтобы напоить коней. Вот и сейчас после нескольких часов сна они предполагали мчаться с прежней скоростью.

— Моя идти смотлеть, нельзя ли что-нибудь подстлелить! — сказал Жанно, взяв лук.

— Я пойду с тобой!

Флорис бросился догонять молодого негра. Он прошел мимо Батистины. Та даже не подняла головы. Она помогала женщинам устраиваться на ночлег. Девицы, недовольно ворча, возвращались к своим прежним привычкам — жить под открытым небом без каких-либо удобств. Роскошь последних месяцев расслабила их.

— У меня вся задница раскалывается! — ныла Персик.

— Эй, девочки, и когда только мы найдем прочную крышу? — вторила ей Тонтон.