Пальцы ее оглаживали это великолепное тело, покрытое шрамами — свидетельство того, что ему пришлось вынести много тяжких битв. На шее у него висел какой-то странный железный медальон.

— Что это? — с любопытством спросила Мари-Бланш.

— Так, подарок на память…

— От женщины?

— В некотором смысле… но я верю, что это мой счастливый талисман… он несколько раз спасал мне жизнь…

Флорис прикоснулся губами к волосам Марит Бланш. Ему не хотелось рассказывать о талисмане и старой королеве Гузрати.

— Дорогая, вы настоящая колдунья!

Молодой дворянин быстро собирал свою разбросанную одежду. Мари-Бланш с восхищением смотрела на его большое крепкое тело — он был сложен, как греческий бог! Флорис молча одевался. Виконтесса надеялась, что он останется на всю ночь, однако у нее хватило ума понять, что удерживать его не надо. Инстинкт влюбленной женщины подсказывал, что у хищника должна сохраняться иллюзия свободы — так легче будет заманить его в капкан.

— Спокойной ночи, Флорис, — прошептала Мари-Бланш.

— До скорого свидания, дорогая.

Эти слова прозвучали обнадеживающе для мадам де Понтальба.

Прежде чем закрыть дверь, Флорис послал своей возлюбленной воздушный поцелуй. По лестнице он спускался не торопясь. Нежный шепот, доносившийся из будуара, показывал, что дела Адриана продвигаются успешно и тревожить его не следует.

Через минуту Флорис уже мчался в лунном свете к Новому Орлеану. Ярость его улеглась, и он думал о Мари-Бланш с нежностью:

«Как прелестна эта молодая вдова! В сущности, я мог бы найти здесь успокоение для тела и души».

Вдоль маисового поля протекал ручей, и Флорис остановился, чтобы напоить кобылу. В безмолвии ночи вдруг послышался конский топот. Флорис насторожился. Быть может, это Адриан решил догнать его? Тем не менее он осмотрительно завел лошадь в заросли маиса — теперь ему была видна дорога, а его самого никто бы не заметил. Инстинкт не обманул молодого человека. Из-за поворота показался всадник, но не белый, а цветной. Флорис пригнул голову. Сам не зная почему, он был уверен, что негр скачет следом за ним. Вскоре всадник исчез в облаках пыли, летя во весь опор к Новому Орлеану.

Флорис выждал несколько минут, прежде чем вскочить в седло. Неожиданная погоня заставила его призадуматься. Он не сумел толком разглядеть негра в темноте, но почти не сомневался, что это был вожак гребцов.

Зловоние возвестило о приближении города. В большом рву, ограждавшем подступы к Новому Орлеану, квакали лягушки и жабы. Среди тростника возвышались груды мусора, от которых веяло гнилью.

— Все это нужно вычистить, — пробормотал Флорис, не в силах сдержать отвращения, и направил кобылу к кипарисовым мосткам.

Было четверть второго, когда Флорис постучался в дверь, освещенную масляным фонарем. Какая-то рабыня выглянула в слуховое окошко. Флорис почувствовал на себе оценивающий взгляд — видимо, он произвел благоприятное впечатление, ибо дверь почти сразу распахнулась. Красивая негритянка в пышной юбке проводила молодого дворянина в гостиную. Засидевшиеся допоздна посетители чокались стаканами с водкой или красным мускатом. Общество здесь было таким же разнородным, как и на улицах нового Орлеана.

За одним столом сидели и весело перешучивались дворяне в белых шелковых чулках и расшитых золотом камзолах и охотники в кожаных куртках и штанах с бахромой; чуть дальше двое фермеров в полотняных блузах о чем-то спорили с солдатами в потертых мундирах. Судя по всему, последние растратили все свои деньги на белых и черных красоток, сновавших между столами.

— Добрый вечер, Портжуа… тоже пришли повеселиться? — радостно приветствовал Флориса чей-то голос.

Молодой дворянин поклонился своим друзьям — Гаэтану д’Артагету и Попюлюсу де Проте. Оба уже изрядно набрались, на коленях у каждого восседала белая девица.

— Большая честь для меня, монсеньор… Чем может услужить вам мадам Гобаль?

Флорис обернулся и оказался нос к носу с огромной метиской. Не было сомнений, что перед ним стояла хозяйка заведения. В свое время она была, видимо, очень хороша собой и даже в сорок лет сохранила остатки былой красоты. На ней было роскошное платье с кринолином из малинового бархата, голову венчал напудренный парик. Маленькие живые глазки под набрякшими тяжелыми веками внимательно изучали нового гостя. Флорис понял, что эта грозная матрона видит людей насквозь. Ощутив к ней инстинктивную неприязнь, он заколебался, но желание побольше разузнать возобладало.

— Какую девушку выберет монсеньор? — настойчиво осведомилась мадам Гобаль.

— Я бы предпочел Карлотту! — без всякого смущения отозвался Флорис.

Сзади послышался смех.

— Черт возьми, мой дорогой, у вас губа не дура! Карлотту желают многие, и она здесь стоит больше всех. Послушайте, вам надо выпить… у Карлотты бывают иногда такие фантазии!

Гаэтан д’Артагет и Попюлюс де Проте подняли свои стаканы. Рабыня тут же поднесла водки Флорису. Молодой человек чокнулся с друзьями. По жилам Флориса побежало тепло — спиртное пришлось как нельзя более кстати. Мадам Гобаль хлопнула в ладоши, и к ней проворно подбежала молодая негритянка в короткой юбочке и полотняной блузке, под которой весело покачивались красивые груди с твердыми сосками.

— Проводи господина маркиза к Карлотте! — приказала хозяйка.

Флорис не стал спрашивать, откуда она знает его титул. Такое уж у нее было ремесло.

Флорис вслед за молодой негритянкой поднялся на второй этаж, ярко освещенный многочисленными свечами. Двери некоторых пустых комнат были приоткрыты. Проходя мимо, Флорис обратил внимание на широкие кушетки, затянутые цветной шелковой тканью. На стенах висели зеркала в узорных рамах. Флорис вдруг осознал, что впервые в жизни оказался в подобном заведении.

Маленькая рабыня открыла одну из дверей. Карлотта небрежно возлежала на канапе с покрывалом в цветочек. Увидев Флориса, она приподнялась на локте.

— Я уже думала, ты не придешь, монсеньор!

Флорис разглядывал прекрасную квартеронку. В мерцающем пламени свечей она казалась еще более очаровательной и изящной, чем при свете дня. Еле заметные круги под глазами придавали лицу Карлотты трогательное выражение. Длинные ресницы оттеняли матовую бледность щек. Она казалась томной и в то же время полной сил. Карлотта жестом отпустила служанку, и та плотно закрыла за собой дверь.

— Ты хочешь выпить, монсеньор?

Усаживаясь на край канапе, Флорис отрицательно покачал головой.

— Быть может, сладости?

Карлотта протянула ему вазу с засахаренными орешками и глазированным драже.

— Слаще тебя, дорогая, нет ничего на свете! — легкомысленно отозвался Флорис.

Глаза квартеронки вспыхнули. Поставив вазу на плетеный из черных лиан столик, она подалась навстречу Флорису.

— Ты пришел за тем, что я обещала тебе, монсеньор?

Флорис заколебался. Он чувствовал себя опустошенным. Ночи Нового Орлеана оказались тяжелы даже для него. И он заговорил небрежным, почти оскорбительным тоном:

— О нет, милая, я просто хотел узнать, удалось ли тебе добыть сведения, о которых я просил.

Карлотта резко откинулась назад, заложив руки за голову. Она крепко стиснула зубы, но на губах у нее появилась ироническая улыбка.

— Да, кое-что удалось… правда, я надеялась, что ты пришел из-за меня… Но тем хуже, монсеньор… с твоей стороны весьма глупо показывать презрение к Карлотте.

Флорис хотел возразить, но Карлотта оборвала его:

— Не надо ничего говорить… еще больше напортишь… Итак, ты желал получить сведения о «Красавице»… Этот корабль попал в руки пирата Фоккера-Дьявола… В живых осталось только несколько человек…

— Это я знаю! Выведала ли ты, что произошло с судном?

Флорис не мог скрыть своего нетерпения. Карлотта долго и пристально смотрела на него.

— Ты ищешь женщину?

— Да… мою кузину!

— Матросы сказали мне, что «Красавица» направлялась в Мексиканский залив… Один из них клянется, что видел этот корабль затонувшим в бухте Баратария.