От могучего удара рыжие кудри Кассандра густо окрасились кровью, чей вид только ещё больше возбудил македонского царя. Цепко ухватив копье стоявшего рядом с ним телохранителя, Александр попытался вырывать оружие из его рук, желая добить лежавшего у его ног дерзкого пересмешника.

Не желая повторения ужасной трагедии некогда произошедшей с Клитом, македонцы бросились к царю, пытаясь удержать его грозную руку от рокового удара. Пока одни уговаривали Александра успокоиться, другие спешно вытолкали вон из зала окровавленного Кассандра.

Помня судьбу Калисфена, всем казалось, что монарх жестоко накажет молодого македонца, но ничего не случилось. Из уважения к Антипатру царь решил забыть эту историю, а напуганный до смерти Кассандр вел себя тиши воды ниже травы.

Такое положение продлилось до самого последнего дня, когда во дворце неожиданно появились послы греческих городов с жалобами на Антипатра. Тайно покинув Афины, они сумели пробраться в Вавилон и пали к ногам Александра, взывая к его милости и заступничеству от произвола македонского наместника.

Вид стонущих перед его троном ещё вчера гордых греков, очень обрадовал Александра, и он благосклонно выслушал их горькие речи, чем сильно встревожил находившегося при этом сына Антигона.

Зная, с какой строгостью, после возвращения из похода Александр стал наказывать провинившихся сатрапов, Кассандр начал пылко заступаться за своего отца. Назвав афинян грязными клеветниками порочащих честное имя славного македонского полководца, он стал взывать к разуму и логике правителя, чем вызвал недовольство Александра. Царь холодно приказал ему замолчать, так как не нуждался в его речах, и был способен самостоятельно отличить добро от зла.

Помня прежний царский гнев, Кассандр подчинился приказу монарха но, уходя, не преминул сказать, что каждый из македонцев имеет право на свободный суд воинского собрания. От этих слов краска гнева появилась на лице Александра, однако не готовый открыто противопоставить себя старому македонскому обычаю, он был вынужден сдержаться.

Встав с трона, он властно объявил что, уважая обычаи своих предков, он готов выслушать объяснение Антипатра по его прибытию в Вавилон. До этого момента, никакого решения по жалобе греков принято не будет.

В виду того, что Антипатр никак не успевал прибыть в Вавилон до отправления Александра в поход, многие македонцы увидели в этом благоприятный знак для старого регента. Однако были и такие, кто видел в этом решении царя хитрый ход, который позволил бы ему разом наказать виновного отца и строптивого сына.

Такова было обстановка в Вавилоне накануне похода.

— Извини, что явились так внезапно дорогой Пердикка, но дело очень важное. Наш друг Нефтех утверждает, что узнал одну очень важную тайну для нас, а его словам я всегда привык доверять. Надеюсь, здесь нет посторонних ушей? — спросил Эвмен, быстрым взором окидывая личные покои своего товарища триумвира.

— Можете не беспокоиться. Едва мне доложили о вашем прибытии, я тотчас отослал всех своих слуг, а у дверей, как ты видишь, стоит мой верный Телеф. Мимо него и мышь не проскользнет — успокоил кардийца стратег, учтивым жестом приглашая гостей к столу, заставленному всевозможными яствами.

— Может приказать подать вина? У меня есть парочка кувшинов из виноградников Хиоса — похвастался перед нежданными гостями Пердикка, но бритоголовый египтянин решительно отклонил его предложение.

— Благодарю тебя высокий стратег, но для нашей беседы будет достаточно вон того кратера с прохладной водой — сказал Нефтех, указав на чернобокий сосуд, покрытый росписью подвигов Геракла.

— Когда служитель Тота рекомендует вместо вина воду значит, дело действительно обстоит серьезно. Говори, мы тебя слушаем — молвил Пердикка, берясь за изогнутую спинку кресла, однако жрец не последовал его примеру. Мягким кошачьим шагом он пересек покои стратега и приблизился к наполовину раздвинутому пологу, что отделял спальню македонца от главной залы. Остановившись на пороге, жрец заглянул в комнату, которая выглядела пустой.

— Не беспокойся, Нефтех, там никого нет. Я никогда не совмещаю серьезные дела с плотскими утехами — усмехнулся Пердикка.

— Прости высокий стратег, но я лишь хочу обезопасить наши шеи, ибо речь пойдет о жизни и смерти нашего повелителя, Александра — без тени смущения произнес египтянин, разглядывая спальню начальника царской пехоты. На мгновение ему показалось, что ковер, прикрывавший боковую от кровати нишу, едва заметно колыхнулся. Это вызвало у жреца сильное желание проверить подозрительное место, но Нефтех не рискнул оскорбить Пердикку, самого могущественного из триумвиров.

— Так поведай нам свою важную тайну жрец! Мы ждем! — воскликнул заинтригованный македонец, но Нефтех не спешил удовлетворить его любопытство. Бросив прощальный взгляд на нишу, он наглухо задернул спальный полог и только тогда неторопливо подошел к столу.

— По тем данным, что я сегодня располагаю, жизни нашего правителя угрожает серьезная опасность. Против царя составлен заговор, имеющий цель отравить его и это может произойти в самые ближайшие дни — произнес служитель бога Тота тихим голосом, от чего у Пердикки разом окаменело лицо, а глаза Эвмена хищно впились в лицо собеседника.

— Ты говоришь о заговоре, Нефтех, значит, знаешь заговорщиков. Кто они, назови? — звенящим от волнения голосом потребовал кардиец.

— Я не знаю всех возможных участников заговора, но могу точно сказать, кто стоит во главе его. Это наместник Македонии Антипатр.

— Не может быть! Какая ему выгода от смерти Александра!? Ведь он намерен назначить Антипатра наместником Фригии! — выразил сомнение Пердикка.

— Тише, высокий стратег! У любых, даже самых проверенных стен есть свои уши — резко одернул стратега Нефтех. От этого упрека лицо Пердикки покрылось красными пятнами, но он промолчал и взял себя в руки.

— Всем известно, что направляющийся в Македонию стратег Кратер, имеет при себе письмо крайне неприятное для Антипатра. В нем царь приказывает наместнику прибыть в Вавилон, передать свой пост регента Кратеру. Для человека долгое время враждовавшего с царицей Олимпиадой столь внезапная рокировка в преддверии большого похода наверняка вызовет большую настороженность в душе. А если учесть, как жестоко обошелся Александр с его сыном посмевшим выказать ему свое непочтение и недавние казни провинившихся сатрапов, то Антипатр просто обязан предпринять что-либо для защиты своей жизни. Вряд ли он желает разделить трагические судьбы своих старых друзей Аталла, Пармериона, а также Филоты и пажей — уверенно загибал свои пальцы Нефтех.

— Но как он сможет сделать это, находясь в Пелле?

— Руками своих сыновей, Кассандра и Иолая. Первый наверняка привез с собой яд, а второй может добавить его в питье царю.

— Однако почему они это не сделали сразу после отправки из Вавилона Кратера с ветеранами? Ведь прошло довольно много времени, а царь все ещё жив — не сдавался Пердикка.

— Очень может быть что, направляя сына в Вавилон, Антипатр предоставив право ему самому принимать окончательное решение. С уходом Кратера все говорили, что царь намерен назначить Антипатра на место фригийского сатрапа Антигона Циклопа. Это видимо, удержало Кассандра от действий, посчитавшим подобный размен приемлемым для его отца — продолжал гнуть свою линию египтянин.

— И что же нарушило это равновесие, жалоба афинян на Антипатра и готовность царя её рассмотреть после окончания похода? — спросил Эвмен.

— Да. Александр оставил этот вопрос открытым, что породило массу всевозможных слухов о судьбе наместника. Будет ли Кассандр мирно ждать решения судьбы своего отца или предпочтет действовать. Как вы думаете?