Поставив в центре своего войска фалангу гоплитов, он подобно Александру расположил на своем правом фланге ударный кулак кавалерии. И пусть это были не вооруженные тяжелыми копьями катафракты, а меченосцы дилмахи, но поставленную перед собой задачу они выполнили отлично.

Пока персидские воины бились с восьмью рядами гоплитов, фессалийцы разгромили противостоящую им каппадокийскую конницу и обрушились на тылы войска Ариарата. Удар македонской кавалерии был для персов столь неожиданным и сокрушителен, что они впали в панику и обратились в бегство.

Свыше четырех тысяч человек погибло от мечей воинов Антигона и ещё шесть тысяч человек попали в плен. Остальные с поле боя бежали, воспользовавшись тем, что македонская кавалерия левого фланга, слишком долго не могла разбить противостоявшего противника. Только разгромив конницу сына Ариарата Тисаферна, фессалийцы смогли замкнуть кольцо окружения персидских войск и приступить к их уничтожению.

Дилмахам правого фланга под командованием Пелопса очень повезло. Ударив по тылам противника, они сразу наткнулись на самого Ариарата. Окруженный пышной свитой, он подобно персидским царям намеривался командовать битвой с колесницы. Весьма удобная для наблюдения за сражением, она оказалась совершенно неудобной для бегства по гористой местности.

Как ни пытались верные телохранители Ариарата дать ему время для бегства, он все же попал в руки Антигона. Управляемая до смерти перепуганным возничим, она завалилась на бок на одном из дорожных ухабов и никто из свиты, не пожелал дать своего коня поверженному правителю. С разбитым лицом и поврежденным коленом, в перепачканной грязью и кровью одежде, был взят в плен владыка Каппадокии конниками Антигона.

Сатрап Фригии не пожалел престарелого Ариарата. Вместе с его ближайшими родственниками и другими знатными пленниками, он приказал распять их на крестах перед воротами Команы.

Потрясенные подобными действиями македонского полководца, жители столицы предпочли вступить в переговоры. Выторговав у Антигона целостность себе и своим жилищам, отцы города приказали гарнизону Команы сложить оружие и признали над собой власть Александра.

Ободренный полученным успехом, македонский стратег решил продолжить поход и привести к покорности приморские провинции Каппадокии, чьи земли омывал Понт Эвксинский. Оставив в Комане часть войска, Антигон направился к городку Амис, который ему с удивительной легкостью.

Секрет этого заключался в том, что в Амис прибыло много беглецов из-под стен Команы. Рассказывая понтийцам одну страшней другой истории о безжалостности стратега Антигона к врагу и милости к сдавшимся в плен воинам, они вызвали большой переполох в городке.

Узнав о капитуляции Команы, жители Амиса не стали испытывать судьбу и отправили к Антигону свое посольство на переговоры. Условия сдачи городка были очень для его жителей и Амис, без колебания распахнул свои ворота перед македонцами.

Впрочем, не все города Понта думали также. Возможно, в Синоп попало гораздо меньше беглецов или правители города посчитали себя способными в одиночку противостоять войску Антигону. Узнав об этом, сатрап Фригии очень огорчился. Хорошо укрепленный с суши и моря, Сноп имел солидный запас продовольствия на случай осады, и обладал возможностью подвоза продуктов по морю.

Не имея возможность взять город штурмом, Антигон приказал взять Синоп в осаду, без твердой надежды на успех. Циклоп уже отправил письма во Фригию, приказывая прислать ему оружейных мастеров для создания осадных машин и башен. Старый вояка приготовился к длительной осаде, как неожиданной, судьба улыбнулась ему.

Дежурившие на побережье караульщики задержали лодку, которую разыгравшийся накануне шторм, заставил пристать к берегу. Среди задержанных людей, оказалась дочь знатных людей Снопа. Она возвращалась в родной город из Афин, и ничего не знала о его осаде.

Через городских флейтисток и куртизанок, что приходили в македонский лагерь в поисках работы, Антигон связался с отцом девушки и пообещал продать её в рабство, если он не выкупить её. Предложение было вполне привычным и житейским для того времени, но когда отце прибыл к Антигону на переговоры, то македонец отказался от денег.

В обмен на пленницу, он потребовал от богача указать тайный ход в Синоп, о наличии которого рассказали стратегу беглые рабы. Озадаченный подобным обменом богач обещал подумать, но раздираемый любовью к дочери и верностью городу, он так и не принял окончательного решения.

Чтобы добиться нужного решения, Антигон приказал выпороть девушку и снятую с неё окровавленную одежду отправил богачу. На словах, стратег велел передать, что если через пять дней он не получит желаемого, он отдаст пленницу на потеху солдатам, а потом прикажет распять на кресте, напротив городских ворот.

Окровавленная одежда и суровые угрозы сделали свое дело. Уже через два дня, богач указал Антигону тайный проход в стенах Синопа, в обмен на жизнь дочери.

Задержав предателя в лагери, следующей ночью стратег предпринял штурм города, который был успешным. Сначала, для отвода глаз, Антигон стал штурмовать противоположную часть стены Синопа. И только убедившись, что все внимание городской стражи приковано к ложному штурму, отдал приказ о взломе потайной калитки.

Не прошло и часа, как македонские солдаты открыли ворота города и впустили все войска стратега.

Столица Понта пала но, не желая излишне озлоблять её жителей против власти царя Александра, Антигон милостиво обошелся с городом. Полководец удержал своих солдат от массового разграбления города, отдав им лишь дома наиболее рьяных противников власти македонского царя.

Оставив в Синопе македонский гарнизон и взяв из числа знатных людей города заложников, включая отца предателя и его дочь, стратег покинул столицу Понта. Непокоренным остался ещё последний понтийский порт Трапезунд, но у Антигона не было сил для продолжения похода.

Наступила зима, снег грозил надолго закрыть горные дороги к северо-восточному осколку Персидской империи и Антигон отправился на зимние квартиры в столицу Каппадокии. Там его ждала радостная весть об успешном походе ещё одного царского стратега Неоптолема.

Подобно Антигону он был послан царем в Армению, для присоединения этой страны к державе Аргидов. До прихода Александра армянские правители находились в вассальной зависимости от Персии, послушно выплачивая шахиншахам подати золотом и солдатами.

Долгое продвижение Александра на восток породила у жителей Армянского нагорья хрупкую иллюзию в отношении обретении им свободы и независимости. Однако появление Неоптолема с войском у стен армянской столицы Ван, быстро развеяло у них всякую иллюзию о том, что про них забыли.

Глядя со стен города на многочисленную пехоту и конницу Неоптолема, армяне не захотели испытывать на себе силу македонского войска. Торжественно распахнув ворота своей столицы, правитель Армении Тигран явился в стан македонского стратега и выразил готовность признать над собой власть потрясателя Вселенной.

Едва только весть о смерти македонского царя достигла Афин, как все жители самого значимого мегаполиса Эллады предались безудержному ликованию. Наконец-то бессмертные олимпийцы услышали их потаенные молитвы и явили афинянам свою божественную милость. Колебатель земли и властитель морей Посейдон низверг в соленые пучины океана притеснителя греческой демократии, чтобы он больше не мог диктовать свободолюбивым грекам свою волю. Не заставлял жить по азиатским правилам, что были совершенно неприемлемы для эллинов.

Запуганные и затравленные возможными репрессиями со стороны покорителя Ойкумены афинские демократы, теперь смогли во весь голос и открыто назвать македонского царя тираном и персидским деспотом. И стоя на агоре, с гордо поднятой головой обличать все скрытые и явные пороки, так называемого панэллинского союзничества. Наступил день всеобщего братства и равенства.