— Если ты сказал все что, хотел, тогда закончим этот разговор. Прикажи подать мне завтрак, воду для омовения и можешь идти по своим делам — приказал Нефтех, голосом, не терпящим возражения.

— Что!? Что ты сказал!?

— Царский кормчий Амфирай приказал тебе доставить меня в Вавилон, вот и выполняй его приказ. Ты можешь подозревать меня в чем угодно и о своих подозрениях вправе известить портовую стражу. Однако лишать меня статуса высокой особы ты не в праве или ты готов взять на себя роль царского судьи?

Вопрос Нефтеха застал капитана врасплох. Привыкший браниться с лоцманами, портовыми властями и пронырливыми торговцами, моряк никак не ожидал подобного поворота дела. Он поперхнулся несказанными словами, когда до него дошел смысл сказанного жрецом. Ведь одно дело подозревать и доносить властям и совсем другое назначать себя судьей.

— Я вижу, что не готов к столь важному шагу. Тогда сделай милость, займись обязанностями гостеприимного хозяина — насмешливо сказал египтянин и взмахнул рукой в сторону неугомонного капитана. Этот хозяйский жест окончательно добил Сардона. От осознания собственного бессилия он что было силы, хлопнул дверь каюты и ретировался.

Все оставшееся время взбешенный капитан самым пристальным образом следил за своим пассажиром. Доверенные матросы не спускали с Нефтеха глаз днем и ночью, но тот не предпринимал никаких попыток покинуть корабль.

Миг торжества справедливости настал утром следующего дня. Корабль ещё только подходил к причалу Вавилона, а с него проворно соскочил матрос, стремглав бросившийся к портовой страже проверявшей все прибывшие в город суда.

Получив тревожную весть, крепко сжав в руках мечи, стражники грозно устремились на задержание опасного преступника. Вместе с капитаном корабля, они подошли к двери каюты, когда она распахнулась, и из неё появился Нефтех.

При виде египтянина жаждущий мести Сардон собрался разразиться обличительной речью, но начальник портовой стражи неожиданно бесцеремонно оттолкнул его плечом в сторону и почтительно обратился к пассажиру.

— С благополучным прибытием в Вавилон, господин царский советник. Все ли в порядке?

— Благодарю тебя, гармост, ты появился очень кстати. Именем великого царя Александра приказываю тебе арестовать капитана этого корабля вместе со всей командой — сказал Нефтех, властно взмахнув перед стражником золотым жетоном, и тот послушно склонил голову перед царской звездой.

— Позволено ли мне будет узнать, в чем вина этих людей?

— Конечно, гармост. Они обвиняются в попытке краже письма нашего государя стратегу Пердикке, а также в попытке ограбить меня — сказал жрец и для убедительности показал стражнику свиток папируса с царской печатью. Этого было вполне достаточно, чтобы развеять все сомнения гоместа и тот взмахом рукой, приказал стражникам арестовать моряков.

— Но это не правда! Он все врет! Он сам похитил и убил…! — пытался заговорить с гармостом Сардон, но тот не стал его слушать. Крепким ударом кулака начальника стражи сбил моряка с ног, швырнув его на палубу.

— Успокойте этого сумасшедшего, вздумавшего оскорбить господина царского советника — приказал гомест стражникам, и те принялись усердно избивать моряка ногами.

— Они с ним не переусердствуют с ним? Ведь ему ещё держать ответ перед судьей — озабоченно спросил жрец, глядя на сжавшегося под ударами воинов морехода.

— Не изволь беспокоиться, самый раз — усмехнулся начальник стражи.

— Тогда прикажи подать мне носилки. Меня ждут во дворце — сказал гоместу египтянин и тот послушно взмахнул рукой, стоявшему у сходни воину.

— Фроат, носилки господину царскому советнику! — крикнул ему гармост и стражник тут же, дважды громко хлопнул в ладоши, призывая стоявших в тени носильщиков.

— Как твое имя, гармост? Я отмечу твою усердную службу перед стратегом Пердиккой.

— Протесилай, господин — радостно сообщил гомест.

— Да прибудут с тобой бессмертные боги и царская милость, Протесилай — сказал гоместу Нефтех и с помощью Фроата сел в легкий паланкин.

Возможно от осознания того, что один из сыновей Антипатра обречен, а другого со дня надень отправиться в царство Аида в услужение Гефестиону. Возможно, что просто морской воздух оказал благоприятно действие на царя, но на третий день пути, хандра покинула Александра.

Укрывшись под полотняным навесом, он внимательно рассматривал аравийский берег, ровной линей тянувшейся по правому борту царской триеры. Обдуваемый прохладным ветерком, Александр в который раз радовался, что отказался от большого похода на суше, приняв во внимание особенность местного климата. Солнечный зной, нещадно паливший борта кораблей и полное отсутствие рек, нанесли бы македонскому войску, куда больший урон, чем оно понесло в песках Гедросии, возвращаясь в Вавилон.

Тогда солдаты Александра совершили полуторамесячный марш бросок через пустыню, имея проводников знающих расположение колодцев и оазисов, а также имея конкретную цель: завершение похода и возвращение домой. В нынешних же условиях, даже царская воля и все несметные богатства мира, не заставили бы солдат совершать длительный переход через безводные пески Аравии.

Увидев появившегося на палубе Неарха, Александр взмахом руки подозвал к себе старого друга для беседы.

— Как проходит плавание, Неарх. Все ли хорошо? — спросил царь наварха, услужливо пододвинув ему глиняное блюдо с финиками. Отправившись в поход, Александр проповедовал умеренный аскетизм киников.

— Благодаря постоянному ветру, наши корабли идут хорошо, и если я правило прочитал карту и записи Агеселая, сегодня нам должен предстать открытый им остров Икара.

— Прекрасно! Мне начинает нравиться наш поход.

— Да, пока бессмертные Мойры благосклонны к нам и плохих вестей нет. Солдаты стратега Лисимаха уже перестали страдать от морской болезни и уже постепенно начали привыкать к качке. Как это и ожидалось, от жаркого солнца у людей отмечаются кратковременные обмороки и потеря сознания, но их число пока незначительно.

Исходя из моего прежнего плавания, могу с уверенностью сказать, что их будет больше, когда мы подойдем к берегу. Тогда жаркий ветер пустыни сведет, на нет ту прохладу, что сейчас дарит нам море.

— Каково состояние кораблей наших? Есть ли проблемы и если есть, то насколько серьезны они, чтобы помешать нашему походу? — озабоченно спросил царь.

— Не беспокойся, Александр. Те суда, что построенные под моим началом ведут себя хорошо, в других имеются лишь мелкие неполадки — заверил друга Неарх. — Они легко устраняются, но что будет с кораблями в большой буре или в шторме никто не знает. Будем надеяться на милость владыки морей Посейдона, что он не нашлет на нас этих грозных слуг.

— Согласно сведениям человека, которому я полностью доверяю, до открытого тобой пустынного мыса, мы можем идти, не опасаясь бурь и штормов. В записях наших тех, кто плавал здесь раньше нас, нет никаких упоминаний о бурях в это время года. В своих записках они говорят о жаре и частых песчаных смерчах, сумевшие по воле судьбы прорваться на морские просторы — сказал Александр, в который раз пробегая глазами кроки, что составил ему Нефтех, основываясь на сведениях, полученных из тайных архивов халдеев.

— Какие же проблемы были у наших предшественников? — поинтересовался наварх — хотя нет, дай угадаю. Скорей всего их преследовали болезни, постоянная нехватка свежей воды и естественно бунты команды требующих возвращения. Ведь верно?

При упоминании о бунтах у Александра непроизвольно дернулась щека, и крепко сжались кулаки.

— Не беспокойся Александр. Я хорошо знаю своих людей, много с ними плавал и могу ручаться, что они не подведут тебя — заверил друга Неарх.

— Что касается запасов воды, то за ней ведется строгий учет. Чтобы не допустить её быстрой порчи, мы храним её в специальных бочках, по старинной методе. Запасы воды мы пополнил на Икаре и Тиле. До пустынного мыса нам определенно хватит, а там все будет зависеть от милости богов.