Он молча пошел в ярангу, где лежала его кухлянка. На ходу одеваясь и ни слова не говоря, он направился к своей нарте.

— Постой, постой! Куда ты? — закричал Ник. — Может случиться, что Томи и не умрет. Мы еще не выпили огненной воды и не закончили разговор. Или ты не любишь огненную воду?

Алитет остановился в нерешительности.

Мистер Ник, держа одной рукой пуделя, другой взялся за пояс Алитета и потащил его к себе.

Алитет сразу невзлюбил Ника. Разве то дело, которым занимается этот американ, достойно взрослого человека? Как мальчишка, он играл камешками из красного железа, найденными на дне ручейков. И лишь огненная вода прельстила Алитета.

Войдя в полог, мистер Ник смазал раны Томи йодом, перевязал марлей и уложил его на свою подушку. Алитет молча и недовольно следил за американом. Все не нравилось здесь Алитету. И лишь после того как они выпили по второй кружке огненной воды, Алитет заговорил:

— Торгующий человек Чарли, который жил в Лорене, был мой большой приятель. Теперь я взял его имя. И Браун мой приятель. Мы хорошо с ним торговали.

— Жулики они, эти торговцы! — крикнул Ник. — Надо искать золото — и ты будешь очень богатым человеком. Покажи мне, где находится красное золото, и ты увидишь, как ты разбогатеешь. Ты поедешь со мной в Америку, и, когда ты будешь идти по улице большого города, все будут говорить: «Смотрите на него! Это очень богатый человек! Это он нашел самородок с лошадиную голову».

Алитет ничего не понял, о чем говорил Ник, и сказал:

— Налей еще огненной воды.

Выпив сразу всю кружку и закусив оленьим жиром, напоминавшим сливочное масло, Алитет достал из кармана обязательство Тэки Черного Жука и сказал:

— Смотри: это бумага Брауна. В ней много товаров есть. Он скоро привезет их мне в ущелье Птичий Клюв.

Мистер Ник читал, и Алитет, следивший за ним, увидел, что у Ника такое же лицо, как и у Чарли Красного Носа, когда тот смотрел на эту бумажку.

Вдруг мистер Ник громко расхохотался.

— Подлец твой Браун, — сказал Ник. — Он жулик и обманщик. Эту бумажку нужно разорвать в клочки и бросить в пасть самому черту. Ты знаешь, что здесь написано? Он сукин сын, этот Браун. Его честь — ложь, обман, воровство! — гремел всерьез разгневанный Ник.

Затаив дыхание, силясь понять смысл того, что говорит американ, Алитет осторожно спросил:

— А что, или плохая эта бумажка?

— Дрянь это, а не бумажка. Браун издевается над тобой. Он смеется над тобой. Он и не подумает привезти тебе товары. — И Ник подробно растолковал, что написал Браун.

Низко опустив голову, угрюмо поглядывая снизу вверх, Алитет молча ловил слова Ника.

— Расскажи еще, что говорит Браун в этой бумажке, — сказал он.

Мистер Ник, заглядывая в бумажку, стал читать, добавляя слова от себя:

— «Гуд бан, косоокий дьявол. Ты мне основательно испортил печенку своей торговлей. Но ничего, чертяка, остатки пушнины, которые я забрал у тебя даром, поправят мои дела. Еще раз гуд бай — и навсегда. Больше никогда меня ты не увидишь». Вот что написал твой торговый друг Браун, этот мошенник и негодяй.

Алитет давно уже протрезвел, но от злобы голова его кружилась больше, чем от спирта.

— Этого Брауна я знаю по Аляске, — продолжал Ник. — Таких мошенников свет не видывал. Да, да, я правильно говорю. Брось эту торговлю. Золото надо искать. Это честное и благородное занятие. Наступит лето, и ты меня отвезешь на американский остров. А сейчас давай спать. Завтра поговорим о делах. — И мистер Ник разорвал бумажку.

Алитет тяжело вздыхал, расстилая на полу оленьи шкуры. Мистер Ник улегся на кровати, и вскоре полог огласился его могучим храпом.

Алитет лежал и не мог заснуть. Вспомнились торговля с Брауном, разговор с Тыгреной об американах.

«Она, пожалуй, правильно угадала, что они обманщики. А Чарли Красный Нос? Этот приятель по жене! Зачем он сказал мне, что бумажка хорошая? Зачем сказал, что я все по ней получу? А? Обманщик Чарли Красный Нос! Он прикинулся хитрой лисой и путал след, забирая мою пушнину. Все они такие белые люди!»

Алитет сел на своей постели и шепотом выругался!

— Меркичкин!

В пологе было тихо. Слабо светил карбидный фонарь. Алитет глядел на спящего Ника и думал:

«Белые люди. Все они обманщики. Их язык болтает ласковые слова, а голова думает об обмане».

И сердце Алитета заколотилось от бессилия отомстить Брауну и Чарли Красному Носу, ушедшему к «верхним людям».

Алитет в упор смотрел на раскинувшегося на кровати Ника. В пологе было очень тихо. Слышно было даже, как горячая вода журчала в пожарных рукавах, Она словно рассказывала о том, какие плохие белые люди — все, и этот спящий Ник.

«Наверное, и он задумал обмануть меня. Не-ет, я не повезу его! Хватит! Чуть не погиб, когда возил Чарли Красного Носа. Духам неугодно, чтобы я возил американов».

И Алитет злобно посмотрел на Ника.

«А может, послать его к „верхним людям“? Пусть расскажет Ник Чарли Красному Носу о моем великом гневе», — подумал Алитет и уткнулся носом в оленью шкуру. В голову полезли разные мысли.

…Вот он вскакивает, прыгает на кровать Ника. Очутившись верхом на нем, Алитет хватает его за горло. Глаза Ника широко открылись, — обезумев, он болтает руками и ногами. Они скатились на пол, опрокинув складной столик. Не выпуская горла из цепких рук, с большим усилием Алитет опять забирается на Ника и душит его, как волк зайца.

Ник храпит, и сила уходит из его рук. Они разжимаются, изо рта вываливается кончик языка. Алитет долго сидит на вздрагивающем его теле, не выпуская горла из рук. Он сам тяжело дышит, посматривая на мерцающее пламя фонаря. Вздохнув, он говорит:

— Ушел американ к «верхним людям».

Алитет слезает с трупа, снимает с себя американскую клетчатую рубашку и, бросив ее в угол, надевает кухлянку на голое тело. Не спеша он подпоясывается, поднимает труп и несет его из полога. Он несет его медленно, раскачиваясь из стороны в сторону. Собаки Алитета вскакивают. Но он проходит мимо упряжки и бросает труп в самый горячий ключ. Затем он возвращается в полог и видит перевязанного коричневого пуделя, жалобно смотрящего на него. Алитет с омерзением наступает ему на шею. Потом он вытаскивает из-под кровати сундук, открывает его и, опрокинув, высыпает на пол золотой песок и самородки. В пустой сундук ставит огненную воду Ника, разбивает карбидный фонарь, чтобы никогда здесь не светил огонь американа, и выходит на улицу. Привязав сундук к нарте, он мчится из этого пристанища злых духов…

Алитет испугался этих своих размышлений. Он был весь мокрый. Какой страшный сон! Алитет сбросил американскую рубашку и, проводя ладонью по мускулам руки, подумал:

«Какие думы лезут в голову! Надо скорей уезжать отсюда».

Он надел кухлянку на голое тело, посмотрел на спящего Ника и потихоньку вылез из полога. Алитет сел на нарту и поехал догонять пастухов, которых прогнал Эчавто. Ему ведь нужно отбивать оленей и сгонять их в одно большое стадо.

Страшно. Очень страшно. Айе видел, как Алитет занес нож над мальчиком Тыгрены — Айвамом, Тыгрена бросилась спасать сына и схватила лезвие ножа. Кровь брызнула из ее руки. Она закричала, Айе проснулся.

В тревоге он вскочил и ощупал себя. Все еще дрожа от страха, он сел на краю постели, огляделся кругом, и облегченный вздох вырвался из его груди. «А может быть, и вся моя жизнь на этой Большой земле — тоже сон?» подумал Айе, продолжая ощупывать себя.

В полумраке он оглядел свою кровать, напомнившую ему широкую, на высоких копыльях грузовую оленью нарту. Айе долго смотрел на нее, разглядывая все эти диковинные, совсем необычные вещи.

Рядом на такой же кровати лежал Андрей Жуков, чуть-чуть всхрапывая. Айе перевел на него глаза и подумал:

«Все-таки не один я здесь. Слышно дыхание Андрея».

Да, это не тундра, где даже в пургу Айе сразу узнает местность. Там по снежным застругам видно, где север и где юг. Северные ветры располагают заструги от моря к хребтам. Там по направлению рек и ручейков человек всегда узнает, где находится. Человек там не пропадет. А вот здесь, на этой Большой земле, все загорожено высокими стенами, даже ветру негде пронестись. Тут сразу пропадешь. И Айе почувствовал полную свою зависимость от Андрея.