Мопрен», и которые делали бы такие сборы на втором и третьем
представлении.
Вторник, 23 ноября.
< . . . > Сарсе, как говорят, получил немало писем, где его
осуждают за то, что он разнес «Рене Мопрен» и чрезмерно рас
хвалил «Отца Шассл я» *. Он оправдывается тем, что пьеса Се-
ара и мой роман претендуют на литературные достоинства.
Что ж, если автор в своем искусстве стремится к высокому иде
алу и старается создавать новые типы, хотя бы даже ему это
и не всегда удавалось, неужели из этого следует, что нужно
громить его произведения? И подумать только, что подобные
идиотские теории читатели «Франции» принимают, словно
евангельские изречения. Кто-то сказал, что Сарсе — выразитель
французского здравого смысла. Нет, это сгусток самой непро
ходимой буржуазной тупости! Вот чему он обязан своим успе
хом.
Среда, 24 ноября.
Сегодня, едва я вошел в гостиную принцессы, как она, даже
не поздоровавшись со мной, закричала мне из-за стола: «Гон
кур, я возмущена вашим «Дневником»!»
410
— Почему?
— Вы позволяете себе такие выражения!.. Как можно назы
вать сущим ослом такого музыканта, как Гуно!
Охваченный бешенством, которое с некоторых пор копилось
во мне из-за растущей холодности, с какой меня встречали в
этой гостиной, я подошел вплотную к принцессе и, глядя ей
прямо в глаза, ответил негодующим голосом среди молчания
пораженных гостей:
«Вот как? Вам хотелось бы, чтобы я преподносил вам персо
нажей, живущих на Луне?.. Черт возьми! Я знаю, здесь до
смерти боятся правды... Но будьте спокойны, если бы Готье
вдруг воскрес, он счел бы себя униженным не тем, что я на
писал, а другими отзывами, которые мне хорошо известны...
Да, я стараюсь показать человечество без прикрас, в домашнем
халате. Да, я стараюсь, чтобы люди у меня говорили так, как
они говорят в обычной жизни.... А ведь все своеобразие, вся
прелесть разговора Готье именно в крайней парадоксально
сти... и люди, имеющие хоть каплю ума, должны понять, что
выражение сущий осел ни в коей мере не звучит осуждением
музыканта в устах этого критика».
И так как я слегка задохнулся, да и возмущение мое по
утихло, я замолчал, глядя на принцессу и ожидая от нее гнев
ных слов, после которых мне осталось бы только откланяться.
Каково же было мое удивление, когда, потупившись и опустив
руки, она сказала мне с самым мягким упреком в голосе, что
ее слова были вызваны лишь дружескими чувствами ко мне
и боязнью, что я наделаю себе много врагов!
Этой взбалмошной женщине невольно прощаешь ее резко
сти за такие милые и неожиданные порывы сердца и даже на
чинаешь снова ее любить.
Четверг, 25 ноября.
Сегодня, высказав удивление фразой из моего «Дневника»,
где я говорю, что картины природы для меня всегда лишь напо
минание о произведениях искусства, Доде воскликнул, что он,
как видно, нисколько, ну нисколько не художник, а самый обык
новенный человек, как и все!
В ответ на эти слова его жена призналась, что прежде цирк,
клоуны, акробаты не представляли для нее никакого интереса,
и только прочтя «Братьев Земганно», она искренне полюбила
эти зрелища, ибо книга одухотворила грубую действительность;
и она добавила, что способна воспринимать некоторые вещи
лишь через призму искусства. < . . . >
411
Суббота, 27 ноября.
Мы постоянно даем повод для недовольства, когда пишем
о родных при их жизни! Сегодня я получил письмо от своей
кузины де Курмон *, в котором она упрекает меня за неуваже
ние к ее умершим родственникам, которых я должен был бы
считать и своими; она имеет в виду случайную фразу, в кото
рой я назвал покойного дядюшку закоренелым буржуа — опре
деление, весьма точно характеризующее нашего дражайшего
родича... Я думаю, что на моих похоронах за гробом не
пойдет даже кошка из дома моих родственников, и эта мысль
не лишена приятности: они никогда не были мне родственными
душами!
Воскресенье, 28 ноября.
Сегодня прочел в газетах, что «Рене Мопрен» не пойдет в
театре до премьеры пьесы Бека * и что ее заменят классиче
ские спектакли с участием Дюпеи. Право, порой во мне разли
вается желчь при виде этой вереницы неудач, которая, я чув
ствую, будет тянуться до моего последнего вздоха... И все же я
не буду огорчен, когда с афиш исчезнет эта пьеса: тогда я окон
чательно выброшу ее из головы.
Понедельник, 6 декабря.
Приводя в порядок мой «Дневник», чтобы издать его от
дельной книгой, я подумал, что он представляет собой одновре
менно историю жизни и историю интеллекта.
Вторник, 7 декабря.
С некоторых пор мой вкус заметно меняется. Мне все мень
ше нравится изящество и законченность японских изделий; те
перь меня пленяет примитивность некоторых предметов при
кладного искусства, в частности простота и грубость гончарных
изделий, наивная, бьющая в глаза яркость их раскраски. <...>
Пятница, 10 декабря.
Казалось бы, Университет должен формировать умы, нахо
дящие наслаждение в философии Марка Аврелия? ничуть не
бывало, он фабрикует умы, подобные Сарсе, которые считают
вершиной искусства песни Полюса!
412
Сегодня «Рене Мопрен» снята с афиш; сегодня же начали
появляться объявления о выходе в свет «Женщины в
XVIII веке». < . . . >
Суббота, 11 декабря.
«В самый раз!» — такую вывеску я прочитал сегодня над
дверью кабачка какого-то булонца. По-моему, это подлинные
слова пьяницы, вывешенные над кабаком.
Если бы я снова стал молодым, я спал бы с незнакомыми
женщинами, желая лишь проникнуть в тайну домов, где они
живут. Эта мысль пришла мне в голову во время долгой про
гулки по пригородам Парижа.
Если кто-нибудь со временем вздумает написать мою био
графию, то пусть он учтет, что было бы весьма полезно для
истории литературы и для утешения жертв критики грядущих
веков привести в ней самые резкие, самые яростные, самые
уничтожающие отзывы критиков о каждой из наших книг, от
первой и до последней. Мне очень жаль, что никто не написал
подобной книги о нападках, которым подверглись все талант
ливые люди нашего века, начиная с преследований Шатобриана
и кончая травлей Бальзака, Гюго, Флобера и т. д.
Писатель, вышедший из Университета, рассматривает ли
тературу прежде всего как деятельность, приносящую доход;
вот почему он, как правило, бесталанен. На литературу следует
смотреть как на профессию, которая вас не кормит, не поит,
не греет, не дает крова и от которой нечего ждать вознаграж
дения за труды. И только если вы относитесь к литературе так,
а не иначе и вступаете на это поприще лишь потому, что вас
толкает на жертвы, на мученичество неистребимая любовь к
прекрасному, — только тогда у вас может быть талант. А в наши
дни, когда литература перестала быть ремеслом голодранцев,
когда родители больше не проклинают детей, идущих в лите
ратуру, уже почти не существует истинного призвания, и мо
жет статься, что скоро не останется и талантов.
Воскресенье, 12 декабря.
Мы говорили о заглавиях книг и о притягательной силе
глупо-сентиментальных заглавий для женщин из низов.
По этому поводу Доде рассказал, как он однажды привел к
себе подвыпившую девицу из Латинского квартала, которая,
увидев у него на комоде книгу, озаглавленную «Тереза», воск-
413
ликнула, умильно скривив свою пьяную рожу: «Если б она
