Впервые за прошедшие дни в глазах девочки загорелся азартный огонек.

— Я тебя обыграю, — дразнила она Карло. — В любое время, когда хочешь.

Карло посмотрел на Криса и Терри и закатил глаза:

— Ребенок, ты меня с кем-то путаешь. Может, с моим папой?

Почувствовав подвох, Елена повернулась к Крису.

— Нет, — задумчиво протянула она. — Он слишком старый.

— Вот это ты верно подметила, — сказал Карло с плутоватой улыбкой, которая так забавляла Терри, а потом устремил на отца любящий, но одновременно сокрушенный взгляд. — Хотя, как знать. Может, ты еще не слишком стар, если находится кто-то, дающий тебе шанс потерять голову.

Терри догадалась, что своим двусмысленным замечанием Карло давал ей понять: ему все известно.

— Почему бы и нет, — спокойно отозвался Крис. — Ведь дома у меня нет никаких шансов.

— Папа, ты же сам говорил, что я эволюционирую. — Подросток повернулся к Елене, которая в некотором недоумении наблюдала за взрослыми. — Послушай-ка, — обратился он к ней, — дай мне только доесть, и мы с тобой сыграем еще раз. Если ты попросишь папу найти карты. А я угощу тебя пастилой — вкусная штука, поверь мне.

Крис с Еленой направились в библиотеку. Карло снова принялся за хлопья, при этом заговорщицки поглядывая на Терри.

— Надо полагать, папа что-то рассказал тебе, — рискнула предположить она.

Не переставая жевать, Карло кивнул:

— Так, кое-что.

Женщину это тронуло. Дети — даже подростки — по-своему самые высоконравственные люди в мире. За время процесса по делу Карелли они с Карлом стали добрыми друзьями, и сейчас она не хотела, чтобы он разочаровался в ней.

— Знаю, тебе могут показаться мои слова странными, — начала Терри. — Но я чувствую, что должна их сказать. Твой отец не имеет отношения к моему уходу от Рики. Для него было, в общем-то, сюрпризом обнаружить меня вчера. И я не вполне уверена, честно ли я поступила по отношению к нему. Или к тебе.

Карло едва заметно улыбнулся:

— Обо мне не беспокойся. Отец вчера пребывал в таком восторге — просто до неприличия. Наверное, мне стоит попросить его давать мне больше карманных денег.

Про себя Терри решила, что таким образом Карло старался разрядить обстановку.

— Может, тебя устроил бы радиотелефон? — в тон ему произнесла она. — Установишь его в салоне «мазерати», которую Крис приготовил на твое шестнадцатилетие.

— Точно, — сказал Карло, а потом кивнул в сторону библиотеки. — А Елена знает?

— Как тебе сказать, — Тереза запнулась. — Пятилетнему ребенку, который хочет, чтобы все оставалось как есть, трудно объяснить, что такое развод.

Карло понимающе кивнул:

— Да, еще какое-то время ей этого не понять. Она, вероятно, считает своего папу святым.

И снова его слова удивили Терри.

— Тогда уж великомучеником, — поправила она. — Это было бы куда проще.

Карло философски пожал плечами. Она почти читала его мысли: Рики никогда не имел и не будет иметь никакого отношения к его жизни. А взрослые — даже самые близкие — были для него в значительной степени безразличны, если только они не затрагивали интересов мальчика.

— Я не стану слишком докучать тебе, — пообещала Терри.

Карло ухмыльнулся:

— Меня все устраивает. Я имею свой круг, к нему принадлежат люди, уже достигшие половой зрелости. Но готов сделать исключение для «детей развода», если это твои дети. — Он посмотрел на Терри. — У тебя ведь их немного?

Терри рассмеялась:

— Только Елена.

— Идет! — Карло налил в миску молока и взял пастилу. — Пойду-ка лучше займусь с малявкой.

Вскоре вошел Крис и, полуобернувшись, сказал:

— Беседовали о странной парочке. На Карло это не очень-то похоже.

— Он славный. И у него славный папа. — Терри бросила мимолетный взгляд в сторону библиотеки. — Может быть, прогуляемся? Не хотелось бы, чтобы Елена услышала.

Крис согласно кивнул. Пройдя через несколько комнат с высокими потолками и прекрасными картинами на стенах, они вышли на улицу. Терри поймала себя на том, что озирается в поисках машины Рики.

Они завернули на Пасифик-авеню, а затем по Пирс-стрит вышли к пологому парку Альта-Плаза, протянувшемуся более чем на милю вдоль жилых кварталов к заливу Сан-Франциско. Слева, на покатой лужайке, играли в мяч дети, сзади, с четырех теннисных кортов, доносились ритмичные удары, прямо перед ними открывалась синяя водная гладь. Они сели на деревянную скамеечку, лицом к заливу.

— Ты, должно быть, чувствуешь себя очень одиноко, — после долгой паузы произнес Крис.

Терри казалось, что еще несколько простых слов участия — и она разрыдается.

— Мне не следовало приходить вчера, — только и смогла сказать она. — Рики рассматривает тебя как угрозу лично для себя.

— Не сомневаюсь, что он хочет заставить тебя поверить в это, — заметил Крис со сдержанным гневом в голосе. — Я все понимаю. Окажись я на твоем месте, и моим первым побуждением было бы защитить Карло — чего бы это ни стоило. Если ты на самом деле считаешь, что, встречаясь со мной, можешь потерять Елену, тогда тебе не следует встречаться со мной. По крайней мере, вне работы.

У Терри перехватило дыхание.

— Мне не нужна твоя рассудительность, — сухо ответила она. — Мне просто нужна твоя поддержка.

Его взгляд смягчился, и он привлек ее к себе.

— Однажды кто-то сказал, — пробормотал Кристофер, — что у мужчин ответов больше, чем у женщин вопросов. Я должен об этом помнить.

Тереза прижалась к его груди.

— Я не могу взять у тебя деньги, которые ты мне предложил, — произнесла она. — И ты не можешь быть моим адвокатом.

— Почему?

— Сегодня утром Рики представил суду сведения о моих доходах. — С этими словами она посмотрела Крису в глаза. — Ты же понимаешь: если я возьму у тебя деньги, муж заявит, что я в состоянии платить ему еще большее содержание. Ко всему прочему он представит все таким образом, что получится, будто ты соблазнил молодую, впечатлительную сотрудницу и склонил ее к тому, чтобы она оставила счастливую семью. Едва ли это пойдет мне на пользу, когда дело коснется Елены.

— Терри, умоляю тебя! — воскликнул Крис. — Мы же не совершаем прелюбодеяния — мы вообще еще ничего не совершили. А даже если и не так, это не имеет отношения к вопросу об опекунстве.

— Он добьется, чтобы это имело отношение. Какими бы ни были наши с тобой отношения, Рики постарается доказать, что они пагубно отражаются на Елене. Поверь мне. — Ее голос окреп. — Крис, мы с тобой юристы — нам ли не знать, какой оборот может принять процесс. И это дело будет проигрышным. Рики пойдет на все — он это умеет: на грязные уловки, подтасовку фактов, психологическую обработку. И это исключительно из-за моего ребенка.

— Но должен же быть какой-то способ откупиться от него.

— Елену он не променяет ни на что. Слишком она нужна ему, — с горечью продолжала Терри. — В этом весь Рики. Он будет изображать из себя мученика, лгать на мой счет, носиться с дочерью как с маленькой феей. Он видит себя глазами девочки, и ему нравится этот человек. И еще — Елена для него предлог, чтобы не работать.

Крис презрительно поморщился.

— Миллионы людей работают. Чем он лучше других?

— Не думаю, что Ариас в состоянии на кого-то работать, — сказала Тереза. — До того как он полностью прекратил работу, он потерял три места в юридических фирмах. А может, сам ушел: я никогда толком не знала причину. Всегда был виноват кто-то, только не он. По словам Рики, его окружали либо дураки, либо бесчувственные, непонимающие эгоисты. Но поскольку я имела деньги и мы встречались с новыми людьми, каждый вечер был точно премьера — великодушный отец семейства со своей верной женой. — В голосе Терри послышались нотки самоуничижения. — И Елена во всем этом принимала участие. Если Рики готовил ужин, то мы обе должны были восхищаться, словно он совершил нечто из ряда вон выходящее.

— Какого же черта ты жила с ним?

Терри задумалась: как объяснить то, чего она сама еще до конца не понимала?