Кристофер недоуменно пожал плечами.

— Я не телепат, — ответил он. — И я не знал этого человека лично. Но его жизнь, похоже, стремительно катилась под гору: развод, финансовые трудности, проблемы с работой. Кроме того, над ним, возможно, тяготело ощущение, будто в глазах окружающих он совсем не такой, каким хотел бы казаться. Словом, все те факторы, которые можно указать в ряду десяти наиболее распространенных причин самоубийств. — Он посмотрел на Монка. — А что он написал в предсмертной записке?

Инспектор пропустил его вопрос мимо ушей.

— Значит, вы весь вечер были дома?

Крис молча кивнул, затем с вызовом посмотрел на Монка.

— Я сгораю от любопытства, инспектор, — заявил он. — Мы уже довольно долго толкуем об одном-единственном вечере, хотя Рики вы обнаружили только через неделю. За это время труп при комнатной температуре должен был измениться до неузнаваемости. — Паже оперся на спинку дивана, взирая на Монка с выражением вежливой заинтересованности. — Последний раз я видел нечто подобное с женщиной-японкой. Когда полиция обнаружила ее труп, он уже так раздулся, что походил на гигантского эскимоса, вымазанного зеленым гримом, с клешнями вместо рук. Можете себе представить, что осталось от этой несчастной — ее как будто пропустили через пищеварительный тракт. Будь судебно-медицинский эксперт хоть спиритом, он все равно не установил бы время ее смерти.

Терри поморщилась.

Монк снял очки и стал протирать стекла.

— Мистер Ариас любил свежий воздух, — медленно произнес он. — И у него был кондиционер.

— Кондиционер? Это при ноле-то градусов? — Крис удивленно вскинул брови. — Когда Рики перестал открывать свой почтовый ящик? По крайней мере, до субботы он это делал. Вот на что вам следовало бы обратить внимание.

Инспектор ничего не ответил. Но по выражению его лица, вернее, по отсутствию на нем всякого выражения Терри поняла, что в рассуждениях Криса есть рациональное зерно. Тот не хотел развивать свою мысль дальше, выдвигая гипотезу, что Рики мог умереть только утром, когда их самолет уже взял курс на Милан.

— Как бы там ни было, — беззаботно заметил Крис, — все это теперь относится к области теории, хотя вопрос и интересный. Ведь человек, в конце концов, оставил записку.

Монк испытующе посмотрел на него, затем заговорил в диктофон:

— Мы прерываем беседу. Время приблизительно девять ноль две. — С этими словами он выключил диктофон и повернулся к Терри: — У нас могут возникнуть новые вопросы к вам…

— Прекрасно. Только я просила бы, чтобы вы приходили ко мне на работу, а не домой. Не хочу, чтобы Елена расстраивалась лишний раз.

— Разумеется, — на ходу бросил Линч, когда Паже уже провожал инспекторов до дверей. Терри вдруг пришло в голову, что они почему-то не сняли отпечатки пальцев у Криса.

Вернулся Кристофер и обнял ее.

— Прости, — пробормотал он.

Тереза отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза.

— А ведь они считают, что это совсем не самоубийство, верно? — тихо спросила она.

Мужчина смотрел на нее, чуть наклонив голову.

— Терри, у тебя был бракоразводный процесс. К тому же мы вместе. Монк должен задавать какие-то вопросы. — Он нахмурился. — Иначе газетчики этого ему не простят. В любом случае сэр Чарлз не даст нам расслабиться. Особенно после дела Карелли. Для него это шанс напомнить нам, что мы простые обыватели.

Терри недоверчиво покачала головой.

— Дело не только в этом, Крис. И ты сам знаешь. Иначе зачем бы тебе потребовалось так выгораживать меня.

Паже сохранял на лице невозмутимое выражение.

— Ты что, серьезно считаешь, что он не видел статьи в газете «Инкуизитор»? — спросила Терри. — Или эти бумаги насчет тебя и Карло, которые Рики подготовил для суда?

— Разумеется, Монк читал статью в «Инкуизиторе». Что касается этих бумаг, то почти наверняка он знает об их существовании. Просто мне не хотелось лезть из кожи вон, чтобы подвести его к разговору обо всем этом. — Кристофер равнодушно пожал плечами. — По крайней мере, пока пресса не проявила интереса к смерти Рики, хотя Джеймс Коулт, скорее всего, уже знает. Но рано или поздно Монк вернется к этому разговору, просто он не раскрывает полностью свои карты.

Тереза испытующе смотрела на него.

— Вот это меня и беспокоит, Крис. Мать говорит, что они особенно интересовались, где мы были вечером накануне отъезда в Италию и когда она последний раз видела меня.

— Монк не пытался побеседовать с Еленой?

— С Еленой?! Да моя мать даже близко их не подпустила, — сказала Терри и тихо добавила: — Я должна ехать домой. Елену снова донимает старый кошмар.

— А что твой сон? — мягко спросил Крис.

— Все по-прежнему. Хотя какое это теперь имеет значение?

— Для меня имеет. — Он поцеловал ее в голову. — Я бы так хотел что-нибудь сделать для вас обоих.

— Единственное, что ты можешь для нас сделать, — это любить меня. Потому что теперь с Еленой потребуется все мое терпение. Доктор Харрис уже назначила нам прием. Но я ума не приложу, каковы могут быть результаты и сколько все это займет времени.

— Ну, об этом ты можешь не беспокоиться. Чего-чего, а времени у нас теперь хватает.

Терри знала: Крис не меньше ее самой мечтал о том, чтобы для Елены тоже началась новая жизнь. К тому же он надеялся при помощи Харрис снять нелепые подозрения с Карло.

— Нам все время приходится чего-то ждать, — промолвила она.

— Лучше уж я подожду тебя, чем буду жить неизвестно с кем. — Он улыбнулся, словно вспомнив о чем-то. — Время от времени можем выбираться куда-нибудь потанцевать.

Тереза ответила улыбкой, затем сказала:

— Меня не будет завтра на работе. Ничего?

Крис посмотрел на ее перепачканные краской пальцы.

— Ну конечно, — согласился он. — Побудь с Еленой.

Они подошли к двери. Выйдя за порог, Терри подумала о том, что на сей раз Рики не шпионит за ней и уже никогда не сможет шпионить… На улице было прохладно и безветренно.

Она повернулась к Крису, стоявшему в дверях.

— Не знаю, интересно ли тебе это, — тихо произнес он, — но я не убивал твоего мужа. Я бы просто не смог так тщательно все спланировать. Это всегда было моим слабым местом.

Терри растерянно молчала. Тогда Крис наклонился к ней, привлек к себе и нежно поцеловал.

— Так что не переживай за меня, договорились?

Денис Харрис оказалась вовсе не такой, какой представляла ее Терри. При разговоре по телефону та произвела впечатление решительной и напористой особы. Теперь же она видела перед собой миловидную негритянку лет сорока, с приятными, обходительными манерами, тихим, спокойным голосом и живыми карими глазами. Их взгляд, казалось, говорил, что для Денис не существует ничего важнее, чем ее собеседник.

Офис Харрис располагался на втором этаже яркого, в викторианском стиле, особняка в районе Хейт-Эшбри. На первом, жилом, этаже бросалось в глаза причудливое сочетание традиционного африканского искусства, элементов арт деко[20] и выдержанных в викторианском духе деталей интерьера. Сама Харрис охарактеризовала дизайн дома как «мультикультурное недоразумение»; подразумевалось, однако, что стилистической выдержанности она предпочитает любимые вещи. В подтверждение на стенах были развешаны рисунки ее дочери, сделанные той в разном возрасте. Благодаря тому, что Денис не пыталась скрыть от посторонних глаз свою личную жизнь, Терри почувствовала себя более раскованно. Такая же теплая атмосфера царила и наверху, в офисе: яркая цветовая гамма комнат, мягкие кресла, на полках — игрушки для детей, просторный эркер и много света. Нигде — ни одного острого угла.

— Как прошло у вас с Еленой? — спросила Тереза. — Она ничего не рассказывает мне.

— Примерно так, как я и ожидала, — бодрым голосом ответила Харрис. — Мы просидели с ней на ковре пятьдесят минут, девочка не притронулась к игрушкам и отказывалась говорить со мной.