Я не хотел ей ничего говорить о том, что я узнал, потому что она бы мне или не поверила, или бы до смерти испугалась. Ни одно, ни другое не принесло бы никакой пользы, и я старался сам найти какой-нибудь выход.

Почему она так увлеклась идеей Керта, почему попросила его избавить себя от необходимости чувствовать и любить? Разве можно было жить так, совершенно бессмысленно, выводя на бумаге слова и не понимая, что они означают? Сейчас больше всего на свете мне хотелось увидеть настоящую Элли, чем-нибудь её взволновать, чтобы почувствовать, услышать, как бьётся её сердце.

Разговор с Кертом отпадал, потому что его ужасные сделки запутали бы всё ещё больше. Мистер Джек и мистер С. не стали бы мне помогать, потому что для них в этом был свой интерес, и я даже не пытался разжалобить их бесчувственные сердца. Иногда мне казалось, что для них слова «жестокость» и «справедливость» — просто синонимы. Для них было правилом, что каждая затеянная игра оборачивается против того, кто её затеял. Я же пока ничего не затевал и ни о чём их не просил, и это вселяло в мою душу хоть какую-то надежду.

Алекс, по своему обыкновению, перед тем, как ответить, долго смотрел на дно стакана.

— Я не знаю, Гэл, -сказал он наконец, -но значение любви преуменьшать нельзя. Порой мне кажется, что любовь и успех всегда идут рядом.

— Ты хотел сказать -успех и разбитое сердце?

— Я даже мысли не допускаю, что любовь может быть счастливой.

— Почему?

— Так просто не бывает, и я не знаю, почему.

Уже было достаточно поздно — из посетителей только двое незнакомых мне людей сидели за самым дальним столиком и о чём-то таинственно шептались.

— Ты просто пессимист, -упрекнул я Алекса, стараясь убедить самого себя, что дело только в этом.

Он лишь грустно покачал головой.

— Это не пессимизм, а плод размышлений и результат анализа, Гэл, -сказал он.-Если любовь есть подчинение, растворение в объекте и отказ от собственного «Я», то подумай логически, что же произойдёт, если любить будут двое. Это не возможно ни теоретически, ни практически.

— Алекс, ты по-своему прав. Интересно всё-таки, кто же так жестоко разбил твоё сердце, что ты до сих пор стараешься избегать этой темы?

Алекс не ответил, и я не был уверен, что он слышал вопрос. Он снова ушёл в себя, что с ним часто случалось, и я не стал его тревожить. Мы с ним делали одно дело — мы писали книгу. Алекс писал свою книгу обо мне. От меня зависело, будет ли Керт существовать дальше, или останется навеки погребённым в своём липком склепе, сокрытый от людских взоров. Это немного осложнило наши отношения с Алексом, и я не мог понять, почему. Он был со мной словно настороже, опасался какого-то подвоха, хотя я был с ним дружелюбен и откровенен, несмотря на то, что в данной ситуации он повёл себя, не как друг. Но я чувствовал, что поступить так у него были веские основания. Я не хотел осложнять и без того запутанную ситуацию, и просто смирился с тем, чего мне не понять. Керт обрабатывал меня, наблюдая, как я буду вызволять из плена душу Элли, а Алекс с видом, почти невозмутимым, обрабатывал информацию и ждал, что из этого выйдет.

— Алекс, давай выпьем за наш успех, -грустно сказал я.-Кажется, в этот раз он у нас будет один на двоих.

Тогда я ещё не знал, насколько был близок к истине.

Керт снова выловил меня почти у самых дверей Элли. Он успел обнаглеть и набраться сил, почувствовав, что колебания Алекса дают ему необходимое время.

— Ты всё ещё ходишь за ней по пятам, Петрарка?-Спросил меня он.-Надеешься на что-то?

Я свирепо посмотрел ему в глаза, почувствовав, что страху уступает место злость. Великий Керт Хорбл не просто вмешался в мою жизнь — он намеревался её разрушить, и я больше не собирался быть испуганной овечкой.

— Ты боишься, Керт, -сказал я, вложив в свои слова уверенность и силу, которые вдруг взялись неизвестно откуда.-Если бы ты не боялся, ты бы не преследовал меня и не выведывал мои планы.

— Так-так, -пробормотал Керт, покачав головой.-Что-то ты осмелел. Посмотри-ка на себя, придурок -разве ты что-то из себя представляешь?

— Керт, ведь я же тебе не грублю, -сказал я, стараясь сохранять спокойствие.-Давай сохраним хоть иллюзию вежливости.

— Ах, прошу прощения, -Керт галантно поклонился и сделал реверанс.-Так подойдёт? Ты всё равно придурок, сколько тебе ни кланяйся. Тебя водят за нос, а ты ходишь, как собачка, и ждёшь. Сколько уже времени прошло, ты считал?

Я снова почувствовал, что в мою душу лезут сомнения, которые я упорно гнал в последнее время, с того момента, как Дик Стоун получил свою распроклятую роль.

— Ведь пока, кроме обещаний, никто ничего для тебя не сделал, Гэл, -продолжал Керт, всё больше воодушевляясь, и я с ужасом почувствовал, что невольно поддаюсь.-Ты до сих пор мальчик на побегушках, которого кормят завтраками. Как же дёшево ты себя ценишь!

Керт легко взял ситуацию под контроль, и от моей смелости не осталось и следа.

— Не ровен час, и тебя обманут, как обманывают остальных, -шептал мне на ухо Керт, и я постепенно оказывался во власти его гипноза.-Они обманывают всех, и даже меня, они обещают одно, а дают совсем другое. Брось всё это, Гэл, и беги, беги отсюда подальше, пока можешь, пока ничего не случилось!

Я в ужасе отступил на шаг и еле сдержал себя, чтобы и впрямь не броситься наутёк подальше от этого чёртова места.

— Брось Элли, Гэл, -говорил Керт, глядя на меня хитрыми больными глазами, -брось, у тебя ничего не выйдет. Она сама подписала себе приговор, и пришёл час расплаты!

Имя Элли вывело меня из оцепенения.

— Кого я брошу, так это тебя, -пробормотал я, очнувшись.-И ты ещё пожалеешь, что я попался на твоём пути!

— Поступай, как знаешь, -холодно ответил Керт.-Но потом не говори, что тебя никто не предупреждал.

— Я на всю жизнь запомню, Керт, что меня предупреждал именно ты, -приложив руку к груди, пообещал я.

— Она тебе действительно так нужна?-Наивно спросил мистер Джек.-Зачем ты лезешь из кожи вон?

— Я её люблю, -просто ответил я.

— Да ну? Вот это интересно! Я всегда считал, что для тебя важней то, что ожидает тебя впереди. Разве долгими одинокими ночами перед раскрытым окном ты мечтал о любви?

Я никогда ни о чём не мечтал, кроме славы и успеха. Я прекрасно об этом знал, и знал об этом мистер Джек. Я не знал, что такое любовь, и, найдя себе Тониту, полагал, что узнать уже никогда не захочу. Мне до смерти наскучили маячившие перед глазами девицы, и я даже толком не понимал, чего ещё они от меня хотят и чего добиваются бесконечными звонками. Спасибо Тоните уже за то, что она разогнала этот надоедливый рой. Я всегда мечтал стать наконец недоступным, чтобы кто попало не катался на мне, как на велосипеде. И никакая любовь в мои планы не входила.

— Жизнь вносит свои коррективы, -улыбнулся я.-Я всё-таки влюбился, Джек, хоть это и кажется невероятным.

— Это хорошо, -удовлетворённо покачал головой он, -всё правильно, Гэл, ты ведь живой человек, без этого не обойтись. Мистер С. всегда знал, что ты более доступен, чем это казалось на первый взгляд.

Я замер в кресле, словно эти слова были волшебным заклинанием, обратившим меня в камень.

— То есть как…-выдавил я.-Мистер С…

Мысли никак не могли оформиться в моей голове и стать одной мыслью, самой важной.

— Я, признаться, уже опасался, что это пустая затея. Однако… Гэл, почему ты так изменился в лице? Что-нибудь не так?

— Я боюсь вас понимать, Джек, просто боюсь. Вы говорите страшные вещи!…

— Гэл, ты ведь сам хотел, чтобы всё осуществилось. Ты хотел сильнее других, и мы не могли тебе не помочь. Мы хотим, чтобы ты был с нами и дальше, ты нам нужен, а мы нужны тебе. И мы знаем, что тебе нужно, и знаем, как это осуществить. Почему же ты упрекаешь нас за то, что мы осуществляем твои мечты?

— Джек, я верю, что вы говорите искренне, но всё оказалось совсем не так!