Осознав, что Сторм, видимо, понеслась на зов ребенка, Эйден рванул за ней, удивляясь, почему у нее нигде не торчит припрятанная метла. Наличие летательного средства ничуть не повергло бы его в шок. Эта барышня стояла перед движущимся прямо на нее автобусом, приковала Эйдена к кровати, похитила его и была способна на черт знает что еще. Размышления прервались, когда у него на пути возникла женщина, в истерике зовущая на помощь.

На минуту Эйден затормозил возле нее и потерял Сторм из виду. Однако повернув за угол, увидел, как она прыгнула на спину к какому-то отморозку и несколько метров проехала на нем. Парень завертелся, словно уворачиваясь от невидимых пуль или… как будто его сразу в нескольких местах пронзила острая боль.

Появление внезапного седока в лице Сторм, которая к тому же весила вовсе не как пушинка, явно не содействовало побегу. Отморозок орал и матерился все громче с каждым невидимым ударом, но не выпускал висящую у него под мышкой, как мешок зерна, малышку, орущую что есть мочи.

Сердце Эйдена бешено застучало, инстинкты взяли верх. Через мгновение он вырвал из рук мужика маленькую девочку и передал ее подбежавшей женщине. С ней был охранник торгового центра. Женщина так сильно прижала к себе малышку, что той пришлось задергаться в стальных объятиях, чтобы отвоевать хоть чуточку свободы. Все это время она плакала:

— Мама, мамочка, я боюсь!

Охранник и женщина приняли Эйдена за спасителя и попытались поблагодарить, однако он, раздуваясь от гордости, указал пальцем на Сторм:

— Ваш герой вон там, — и пошел спасать от нее похитителя.

Проклятье! Парень корчился у ее ног в позе эмбриона и дергался от боли, а она просто смотрела на него сверху вниз.

Эйден надеялся, что никогда не разозлит Сторм до такой степени. Схватив за талию, он поднял ее и отвернул от этой мрази, не обращая внимания на ее попытки помешать ему. Продолжая держать Сторм, он наступил ногой на живот похитителя, чтобы тот не дал деру до того, как до них доберется полиция.

С появлением копов Сторм с трудом угомонилась, чтобы ответить на их вопросы.

Когда слова благодарности были произнесены, когда определили личность похитителя и полицейские закончили с вопросами, Эйден почувствовал, что зверски устал. Только мысль о том, чтобы сходить со Сторм за компанию в магазин «Секрет Виктории», еще держала его на ногах.

То, что она помешала похищению и спасла девочку, плача которой Эйден вообще не слышал, не прошло незамеченным. До него дошло, что Сторм действительно слышит детей.

— С тобой раньше случалось нечто подобное? — спросил он, когда они шли вдоль витрин в противоположный конец торгового центра.

— Что именно? Слышала ли я в мыслях, как плачут дети? Столько раз, что и не сосчитать. — Она поймала свое отражение в витрине и пальцами взъерошила волосы. — Спасала ли я детей, которых никто больше не слышит? Никогда. — Сторм усмехнулась. Выглядела она сейчас приободренной и такой… классной, что хотелось немедленно уложить ее в постель. — Мне вот интересно, — добавила она, — кого сейчас больше трясет — меня или тебя?

Эйдену казалось, что его.

— По крайней мере, теперь мы можем вернуться в Салем.

Сторм застыла на месте.

— С чего вдруг?

— Ты же нашла плачущего ребенка.

— Вот именно, я нашла плачущего ребенка, но не твоего плачущего ребенка. Твой все еще у меня в голове и по-прежнему пахнет детской присыпкой. И абрикосами. Когда он плачет, я часто чувствую аромат абрикосов. Из-за него мне и хочется до смерти «Froot Loops».

— Я люблю «Froot Loops», — усмехнулся Эйден.

— Вот видишь? Нам нельзя сейчас домой. Пока я выдавала этому куску дерьма все, что он заслужил, запахи, вкусы и звуки, которые у меня ассоциируются с твоим ребенком, становились сильнее по мере того, как ты приближался.

На Эйдена накатила легкая тошнота при одной мысли об этом, но то, что произошло несколько минут назад, необязательно должно означать, что где-то в этом мире живет его ребенок. Только то, что Сторм, возможно, действительно слышит, как плачут дети… Ладно, черт с ним, одно это само по себе приводит в ужас. От смутного предчувствия упрямый уход в отказ рассыпался, как карточный домик. Что, если у него действительно есть ребенок?

У входа в «Секрет Виктории» беспокойство грозило достигнуть апогея, однако при мысли о Сторм в нижнем белье все остальные мысли в ту же секунду испарились из головы.

Поскольку обычно она носила черное (кроме того дня, когда была подружкой невесты), Эйден ожидал, что и белье она выберет черного цвета. Поэтому почувствовал, как день становится ярче, когда она навыбирала целую кучу маечек, трусиков, стрингов и черт знает еще каких вещей, призванных обеспечивать мужчине тесноту в штанах, бирюзового, малинового, персикового, ярко-красного и бежевого цвета. Цвета кружили голову… наполняли необъяснимым восторгом… Как и ткани, из которых было сотворено все это чувственное буйство — прозрачные, непрозрачные, кружевные и эластичные…

— Такое чувство, будто воплощается голубая мечта, — проговорила Сторм.

— Неужели мечтала довести меня до оргазма, просто затащив в магазин нижнего белья?

Она ткнула его локтем:

— Я мечтала, что накуплю себе целую кучу нового нижнего белья.

— Можно я помогу? Можно? Ну пожалуйста!

Как Эйден и надеялся, он ее развеселил, поэтому она разрешила ему выбрать парочку граций, одно бюстье и ночную сорочку. Правда, с последним были проблемы — Сторм пришлось объяснять, что это за коротенькое чудо света, после чего Эйден всеми фибрами души влюбился в эту деталь женского гардероба. Все расчудесные вещички перекочевали на кассовую стойку, и, когда продавщица спросила «Наличными или кредиткой?», Эйден протянул ей свою карточку.

Сторм смерила его вопросительным взглядом.

На минутку он оттащил ее в сторону.

— Есть просто мечты, — сказал он, — а есть мечты, которые сбываются.

Оплатив белье, Сторм попросилась в примерочную, чтобы переодеться в одну из покупок. Как только она вышла, Эйден прилип к ней с расспросами:

— Что? Что ты надела?

Сторм рассмеялась, но отвечать не стала.

В магазине одежды она выбрала все черное и понесла в примерочную, отправив Эйдена назад к вешалкам подобрать что-нибудь еще. Он собрал целую кучу одежды возмутительно ярких оттенков с сумасшедшими узорами. Вручив вещи продавщице, которая отнесла их в примерочную, он был вознагражден громким «Чтоб ты скис, Макклауд!», однако голос Сторм звучал скорее весело, чем сердито. По-настоящему его удивило, когда она появилась из примерочной в похожей на тельняшку футболке и коротеньких бело-сине-красных шортах. Продефилировав туда-сюда, она остановилась и приняла такую позу, будто была длинноногой подиумной моделью с умопомрачительными гонорарами, а он — ее клиентом-миллионером.

— Чистое ретро! — заявила Сторм. — Как тебе? Не слишком в духе «Дебби покоряет береговую охрану»[35]?

Моргнув, Эйден развалился на удобном стуле, который нашелся возле примерочной.

— Костюмчик неплох, но я не собираюсь делить тебя с целым отрядом вооруженных сил. — В пестром наряде Сторм выглядела, как беженка из шестидесятых, поэтому Эйден наложил на него категорическое вето. — Ты как будто нашла шмотки на помойке.

— Фууууу, — скривившись, протянула Сторм, развернулась и промаршировала обратно в примерочную.

Она примерила все, что он послал ей через продавщицу.

— Хиппи устраивает домашнюю распродажу, — сказала она о цветастом коротком платье с завышенной талией. — Стареющая занудная училка на дому, — очередь дошла до красного платья без рукавов с уродливым черным узором. — А к этой юбке, — она и ее напялила на себя, — нужны только ботфорты, и я буду не то подзаборной, не то валютной шлюхой.

Высмеивая выбор Эйдена, Сторм на самом деле перемеряла все подряд и даже получила удовольствие от этого занятия. Такую Сторм он видел впервые. Такая Сторм была похожа на ребенка, играющего в переодевания. И Эйден всерьез задумался, что, возможно, все ее готические заморочки в одежде не более чем камуфляж, попытка скрыть настоящую Сторм. Глядя на нее, он понимал, почему с самой первой встречи считал ее очаровательной и обворожительной.