Нам всем будет лучше Когда-то я был воспитан, Хотя и не без потерь, И если со мной были дамы, Я всегда открывал им дверь; Но если б я был вежлив сейчас, То это была бы ложь; И нам всем будет лучше, Когда ты уйдешь. Твой муж был похож на бога, Но стал похожим на тень; Теперь он просто не может То, что раньше ему было лень; Я знаю, что это карма, И против нее не попрешь, Но нам всем будет лучше, Когда ты уйдешь. Когда приходит корабль, То каждый в гавани рад; Но если б ты была в море, Я сжег бы концы и трап. И если б ты была сахар, Боюсь, я вызвал бы дождь; И нам всем будет лучше, Когда ты уйдешь. Иванов Иванов на остановке, В ожиданьи колесницы, В предвкушеньи кружки пива – В понедельник утром жизнь тяжела; А кругом простые люди, Что, толпясь, заходят в транспорт, Топчут ноги Иванову, Наступают ему прямо на крыла. И ему не слиться с ними, С согражданами своими: У него в кармане Сартр, У сограждан – в лучшем случае пятак. Иванов читает книгу, И приходят котролеры, И штрафуют Иванова; В понедельник утром все всегда не так. Он живет на Петроградской, В коммунальном коридоре, Между кухней и уборной, И уборная всегда полным-полна; И к нему приходят люди С чемоданами портвейна, И проводят время жизни За сравнительным анализом вина; А потом они уходят, Только лучшие друзья И очарованные дамы Остаются с Ивановым до утра; А потом приходит утро, Все прокуренно и серо, Подтверждая старый тезис, Что сегодня тот же день, что был вчера. 1979 Второе стеклянное чудо Когда ты был мал, ты знал все, что знал, И собаки не брали твой след. Теперь ты открыт, ты отбросил свой щит, Ты не помнишь, кто прав и кто слеп. Ты повесил мишени на грудь, Стоит лишь тетиву натянуть; Ты ходячая цель, Ты уверен, что верен твой путь. Но тем, кто не спит, не нужен твой сад, В нем нет ни цветов, ни камней. И даже твой бог никому не помог, Есть другие, светлей и сильней; И поэтому ты в пустоте, Как на старом забытом холсте: Не в начале, не в центре, И даже не в самом хвосте. 1979 Моей звезде Моей звезде не суждено Тепла, как нам, простым и смертным; Нам – сытный дом под лампой светлой, А ей – лишь горькое вино; А ей – лишь горькая беда, Сгорать, где все бегут пожара; Один лишь мальчик скажет: «Жалко, Смотрите, падает звезда!» Моей звезде не суждено Устать или искать покоя; Она не знает, что такое Покой, но это все равно. Ей будет сниться по ночам Тот дом, что обойден бедою, А наяву – служить звездою. И горький дым, и горький чай… 1978 Укравший дождь Я думаю, ты не считал себя богом, Ты просто хотел наверх, Резонно решив, что там теплей, чем внизу. И мне любопытно, как ты себя Чувствуешь там теперь – Теперь, когда все бревна в твоем глазу; Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины, Ты бросал мне песок в глаза; Ты создал себе карму на десять жизней вперед. Ты думал, что если двое молчат, То и третий должен быть «за», Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот. Теперь нам пора прощаться, но я не подам руки, Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи; И мне наплевать, как ты будешь жить У убитой тобой реки, И что ты чувствуешь в этой связи. Ты жил, продавая девственницам Свой портрет по рублю в полчаса – Тот, что я написал с тебя позавчера; Ты кричал о ветрах – но горе тому, Кто подставил тебе паруса: Ведь по стойке «смирно» застыли твои флюгера; И ты флейтист, но это не флейта неба, Это даже не флейта земли; Слава богу, ты не успел причинить вреда. Ведь я говорил, что они упадут – И они тебя погребли; Небес без дождя не бывало еще никогда. Не жди от меня прощенья, не жди от меня суда; Ты сам свой суд, ты сам построил тюрьму. Но ежели некий ангел Случайно войдет сюда – Я хотел бы знать, что ты ответишь ему. 1979 |
