С той стороны зеркального стекла Последний дождь – уже почти не дождь; Смотри, как просто в нем найти покой. И если верить в то, что завтра будет новый день, Тогда совсем легко… Ах, только б не кончалась эта ночь; Мне кажется, мой дом уже не дом. Смотри, как им светло – они играют в жизнь свою На стенке за стеклом. Мне кажется, я узнаю себя В том мальчике, читающем стихи; Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь, И кровь течет с руки. Но кажется, что это лишь игра С той стороны зеркального стекла; А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего: Сегодня тот же день, что был вчера. 1977 Сталь
Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом, Но давай проведем этот вечер вдвоем; Если кончится день, нам останется ром, Я купил его в давешней лавке. Мы погасим весь свет, и мы станем смотреть, Как соседи напротив пытаются петь, Обрекая бессмертные души на смерть, Чтоб остаться в живых в этой давке. Здесь дворы, как колодцы, но нечего пить; Если хочешь здесь жить, то умерь свою прыть, Научись то бежать, то слегка тормозить, Подставляя соседа под вожжи. И когда по ошибке зашел в этот дом Александр Сергеич с разорванным ртом, То распяли его, перепутав с Христом, И узнав об ошибке днем позже. Здесь развито искусство смотреть из окна, И записывать тех, кто не спит, имена. Если ты невиновен, то чья в том вина? Важно первым успеть с покаяньем. Ну а ежели кто не еще, а уже, И душа, как та леди, верхом в неглиже, То Вергилий живет на втором этаже, Он поделится с ним подаяньем. Здесь вполголоса любят, здесь тихо кричат, В каждом яде есть суть, в каждой чаше есть яд; От напитка такого поэты не спят, Издыхая от недосыпанья. И в оправе их глаз – только лед и туман, Но порой я не верю, что это обман; Я напитком таким от рождения пьян, Это здешний каприз мирозданья. Нарисуй на стене моей то, чего нет; Твое тело – как ночь, но глаза – как рассвет. Ты – не выход, но, видимо, лучший ответ; Ты уходишь, и я улыбаюсь… И назавтра мне скажет повешенный раб: «Ты не прав, господин», – и я вспомню твой взгляд, И скажу ему: «Ты перепутал, мой брат: В этой жизни я не ошибаюсь». 1978  Двадцать пять к десяти Я инженер на сотне рублей, И больше я не получу. Мне двадцать пять, и я до сих пор Не знаю, чего хочу. И мне кажется, нет никаких оснований Гордиться своей судьбой. Но если б я мог выбирать себя, Я снова бы стал собой. Мне двадцать пять, и десять из них Я пою, не зная о чем. И мне так сложно бояться той, Что стоит за левым плечом; И пускай мои слова не ясны – В этом мало моей вины; Но что до той, что стоит за плечом, Перед нею мы все равны. Может статься, что завтра стрелки часов Начнут вращаться назад, И тот, кого с плачем снимали с креста, Окажется вновь распят. И нежные губы станут опять Искать своего Христа; Но я пел, что пел, и хотя бы в том Совесть моя чиста. Я счастлив тем, как сложилось все, Даже тем, что было не так. Даже тем, что ветер в моей голове, И в храме моем бардак. Я просто пытался растить свой сад И не портить прекрасный вид; И начальник заставы поймет меня, И беспечный рыбак простит. 1979 Десять стрел Десять стрел на десяти ветрах, Лук, сплетенный из ветвей и трав; Он придет издалека, Меч дождя в его руках. Белый волк ведет его сквозь лес, Белый гриф следит за ним с небес; С ним придет единорог, Он чудесней всех чудес. Десять стрел на десяти ветрах, Лук, сплетенный из ветвей и трав; Он придет издалека, Он чудесней всех чудес. Он войдет на твой порог; Меч дождя в его руках. 1978 Почему не падает небо
Он слышал ее имя – он ждал повторенья; Он бросил в огонь все, чего было не жаль. Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее, Шел далеко в свете звезды ее; В пальцах его снег превращался в сталь. И он встал у реки, чтобы напиться молчанья; Смыть с себя все, и снова остаться живым. Чтобы голос найти ее, в сумрак войти ее, Странником стать в долгом пути ее; В пальцах его вода превращалась в дым. И когда его день кончился молча и странно, И кони его впервые остались легки, То пламя свечей ее, кольца ключей ее, Нежный, как ночь, мрамор плечей ее, Молча легли в камень его руки. 1978 |
