— Типун тебе на язык! — зло оборвал шутника Гиббон. — Если уж на то пошло, то тебе первому завтра беречься надо.
— Это ещё почему? — обиделся Кислый.
— Так твою рожу неподготовленный человек если увидит — всё, амба! — захохотал Чибис. — Без всяких вопросов палить начнут. Они же люди восточные, тонкой душевной организации. Подумают, что шайтан пришёл, да и грохнут тебя, от греха подальше. Аллах акбар!
— При чём тут аллах? — удивился Турист. — Казахи разве мусульмане?
— А кто же они, по-твоему? — полез в спор Кислый, лицо которого уже начинало кое-где проступать жёлтыми пятнами сквозь синеву. — Христиане, что ли?
— Да они вообще, по-моему, буддисты, — пожал плечами Турист. — А может, эти… Далай-ламы какие-нибудь…
— Это ещё кто? — подозрительно прищурился Чибис. — Давай-ламы твои?
— Не знаю, — нехотя рассказал Турист. — По телеку один раз видел. Сидит старик, голова бритая под ноль и в балахоне каком-то оранжевом. Как раз на казаха похож.
— Так это ты, наверное, про «крытку» заграничную смотрел, — захохотал Чибис. — Я тоже раз передачу видел про их зоны и тюряги. Так вот, у них особо опасных рецидивистов или смертников в оранжевое хэбэ принято одевать. Тем более, говоришь, что бритый был. Всё ясно — приговорили дедушку.
— Да нет, он какие-то проповеди читал, — не сдавался Турист. — То ли мантры называются, то ли ещё как-то по-хитрому…
— Ну так, если тебе «вышка» или пожизненное ломится, ещё и не такое на суде прочитаешь, — опроверг его доводы Кислый. — Мы как-то раз всей камерой последнее слово для суда одному гоп-стопнику составляли, и такая, знаешь, замечательная мантра у нас получилась, что любо-дорого почитать! Говорят, потом судья, здоровенный мужик, плакал навзрыд, когда последнее слово подсудимого заслушивали, во как… А тут, тем более, для телевидения ещё снимают. Конечно, старичок наплёл чего-нибудь.
— Да хорош уже хренотень-то всякую рассказывать, — прервал его Чибис. — Этой байке про плачущего судью уже лет триста, наверное. Тем более что вообще неизвестно, кто завтра приедет. Если они из Казахстана, это совсем не значит, что будут именно казахи. Кто угодно может быть.
— Тоже правильно, — поддержал Чибиса Гиббон. — Я один раз видел гражданина Нидерландов с абсолютно рязанской внешностью рожи. Хотя я сам, лично паспорт его смотрел. И по-русски он разговаривал лучше меня. Матом, в основном.
— Чего это ты паспорт его смотрел? — подозрительно поинтересовался Кислый.
— А мы всё у него в барсетке посмотрели, — заржал Гиббон. — Молодые были, весёлые. Я бы сейчас, наверное, не смог два квартала по дворам от ментов петлять с чужим «лопатником» на кармане. Годы уже не те!
— Ты сейчас и до нужника без тросточки не дойдёшь, — успокоил его Турист.
— А это ты к чему? — насторожился Гиббон.
— Да всё к тому же, — вздохнул Турист. — Завтра-то как будешь? Рыцарь плаща и костыля, блин. Руки ведь свободные должны быть.
— Ну и что? — насупился Гиббон. — Если что, палку отброшу, а сам — на землю. Лёжа-то обе руки свободные будут! Стреляй, не хочу.
— Голова, — одобрил хитроумную тактику Чибис. — Ты только раньше времени не упади. А то перепугаешь казахов до срока. Стрелять ещё начнут.
— Не боись, — высокомерно успокоил его Гиббон. — Я и на одной ноге стою получше, чем некоторые на двух. Вон, Кислый, например. На лесенке устоять не мог.
Кислый обиженно засопел.
— Налейте лучше Поршню ещё чаю, — перевёл он разговор на другую тему. — А то у него опять уже пусто.
Поршню налили ещё.
— А мы, пожалуй, пивка чуток, — разрешил, наконец, Турист, кивая Кислому. — А потом экипировочку на завтра подбирать будем.
— А чё нам подбирать-то? — удивился Гиббон. — Всё вроде бы есть.
— У тебя-то, у голодранца, конечно, всё при себе, — осадил его Турист. — А вот Быню надо будет и приодеть достойно, и снарядить. Чтоб соответствовал. Всё-таки у него самая опасная часть работы получается, как ни крути.
Все понимающе помолчали. В случае перестрелки шансы выжить у «командиров» маленьких отрядов, выходивших вперёд для переговоров, были самые ничтожные.
— Шубу ему надо. Трофимовскую, — подсказал Кислый, принёсший упаковку с баночным пивом. — Чтоб выглядел побогаче.
— Хорошая идея, — одобрил Турист. — Я думаю, Захар Игнатьевич согласится. Он, наверное, вообще разрешит воспользоваться своим гардеробом, так что здесь проблем возникнуть не должно. С оружием Быня наверняка сам разберётся, что ему больше для данной ситуации подойдёт. Надо будет только гранату ему, на всякий случай, в карман сунуть.
— И мне, — влез Гиббон. — Я тоже хочу гранату. Только не «эфку», а «эргэдэшку», она полегче, да и разлёт осколков у неё поме…
— А ты без пистолета, что ли, будешь? — перебил его Чибис.
— Почему? — удивился Гиббон. — У меня «ТТ».
— Вот и считай тогда: «ТТ», граната и костыль. Сколько всего предметов?
— Три, — подсчитал Гиббон. — Ну и что?
— А рук у тебя сколько, балда? Две? Или больше?
— Так я же палку-то откину! — загорячился Гиббон.
— Сандали не откинь, — охладил его боевой пыл Турист. — Хватит тебе пистолета.
— А Быня хоть в курсах? — поинтересовался вдруг Кислый. — Ну, в смысле, сказал ему Трофим, о чём с казахами перетереть надо? Цену там, и всё такое…
— Конечно, — отмахнулся от него Турист. — Быня всё знает, Трофим с ним сегодня больше часа как раз насчёт казахов разговаривал. Да ты не боись, Быня и сам в случае чего не растеряется. Не тот человек.
— Да знаю я, — пожал плечами Кислый. — Просто спросил.
— Слушай, а чё с Поршнем? — вспомнил вдруг Чибис. — Куда его, блаженного, ставить-то на стрелке? Как бы он не учудил чего.
— Да, это вопрос, — почесал в затылке Турист. — Для массовости он, безусловно, нужен. Оружия, наверное, лучше ему вообще не давать, пусть просто стоит с серьёзным видом. Всё вперёд. А вообще, можно ещё с Быней щас будет посоветоваться. У него голова светлая, придумает что-нибудь.
— Ну что, одеваемся тогда? — спросил Чибис. — Париться больше не будем?
— Не, хорош уже, — ответил Турист, допивая пиво. — Пойдём лучше Быню собирать.
Все стали обтираться простынями и облачаться в чистое.
— Как покойники, блин, — хихикнув, заметил Кислый.
На него дружно зашикали.
Фёдор смотрел телевизор на втором этаже, когда к нему подошёл Турист.
— Пойдём, Быня, — сказал он, крутя на указательном пальце какие-то ключи и заговорщицки подмигивая. — Одевать тебя будем.
— Во что? — удивился Сивцов.
— Во всё самое лучшее, — Турист так и лучился счастливой улыбкой. — Трофим разрешил брать для тебя любую его одежду, чтобы завтра ты выглядел на миллион долларов.
— Пойдём, — Фёдору стало интересно, как выглядит одежда на миллион долларов. — А куда?
— Да у Захара Игнатьевича здесь гардеробная небольшая, — Турист снова показал Сивцову ключ. — Там у него для всяких случаев одежда и обувь хранится. И для охоты, и для рыбалки. Или гость вдруг какой важный наведается — тоже найдётся, что накинуть. Вот мы тебе сейчас что-нибудь для важной встречи и подберём.
— Шапку из песца? — ахнул Фёдор, которому всю жизнь хотелось иметь большую песцовую шапку. Именно такую он видел несколько раз на голове одного студента-двоечника, постоянно таскавшего Сивцову «халтуру» в виде простеньких чертежей.
— Нет, в шапке не по понятиям будет, — удивился Турист такой просьбе. — Мы из дома выйдем, они из машины, какая же тут шапка? Если вы с этим, как его… Аскаром договоритесь на первых порах без стрельбы, поручкаетесь, друг другу поверите, тогда снова в дом идти надо — саму сделку обсуждать в деталях. Так что шапка здесь ни к чему — вы ведь не на улице деньги и камни считать собираетесь? Да и шубу лучше не застёгивать. У тебя вообще должен быть такой вид, будто ты на секунду из дома выскочил, только для того, чтобы гостям уважение оказать, у ворот их встретить и в дом проводить, понял?
