-Конечно.

Уже на входе Клео оборачивается в последний раз, чтобы попытаться запомнить этот вечер.

Замечает, как старательно ей в след машет Олин, как фотографы запечатлеют Бет и Дейва с огромным конвертом в руках и уходит.

Прекрасно понимая, что вечер сотрётся из памяти, как только она приедет домой.

~***~

-Ты понятия не имеешь, сколько денег они хотят, - усмехнувшись, Рассел проводит длинную, идеально ровную линию синих чернил по листку бумаги. – Нет, нет, я не буду отказываться.

Сделав вид, что идёт в ванну, Клео огибает арку и ступает на холодный пол кухни.

На пути, только состаренные стулья из искусственной кожи, крохотный столик и тапочки, что она оставила здесь ещё утром.

Обернув полотенце потуже, Клео прислушивается к разговору Рассела, надеясь, что он не заметит изменения её маршрута.

Подойдя к холодильнику, Клео в очередной раз говорит самой себе «спасибо» за то, что отказалась от нового чуда техники, что умело приветствовать хозяйку и говорить, сколько калорий в продуктах, что она извлекла из морозилки.

Схватившись за ледяную ручку, Клео открывает дверцу. Её тело обдаёт лёгким холодом, что заставляет мурашки бежать по телу.

Поёжившись, она безучастно разглядывает полупустые полки.

Тёмно-синие бутылки с водой, вино, несколько кусочков плавленого сыра, что Рассел не доел в ресторане два дня назад, два лимона и несколько очищенных морковин.

Подхватив одну из них, Клео закрывает холодильник и откусывает кусок ледяного, сочного овоща.

Теперь во рту хотя бы какой-то вкус, она не ела с трёх часов дня, и когда стрелки часов перевалили за полночь, хочется побаловать себя хотя бы чем-то.

-Клео.

Голос Рассела заставляет её вздрогнуть.

Едва не подавившись, девушка оборачивается к нему, пытаясь, как можно скорее прожевать замороженный овощ.

-Рассел, ты что-то хотел?

-Что ты здесь делаешь? – засунув телефон в карман брюк, Рассел устало вздыхает, снимая очки и бросая их на стол. – Мне казалось ты не заходишь на кухню после шести.

-Я и до шести не захожу… - бормочет Клео, бросая недоеденную морковь обратно в холодильник. – Прости, я собиралась принять душ.

-Мне нужно поработать, я принесу в кровать ноутбук, - развернувшись, Рассел на секунду замирает прежде, чем вновь обернуться к своей будущей невесте. – Надеюсь, ты сделаешь то же самое?

-Зачем?

Усмехнувшись, Рассел устремляет на Клео снисходительный взгляд.

Мол, несмышленая глупышка, что с неё возьмёшь.

-Клео, ты заняла должность главного редактора журнала в филиале. В Нью-Йорке. Это тебе не какой-нибудь крохотный штат, твоя мать рассчитывает на тебя, а ты отвечаешь ей безразличием?

-По-твоему безразличность выражается в желании уснуть?

-Давай без этого, - вытянув вперёд руку, Рассел хмурится. – Давай без упрёков и сарказма. Тебе не идёт, просто будь милой Клео, которую я знаю. Ненавижу перемены, если у тебя вдруг появится характер, я расстроюсь.

Он уходит из кухни, оставляя за собой шлейф сказанных слов.

В ответ ей хотелось вопить. Упасть на колени, разбивать тарелки, кричать на него, выплёскивая всю ненависть, что испытывала к этой жизни.

Хотя бы один день.

Один день быть настоящей.

Жить так, как хочется ей, а не как заставляют другие.

В детстве Клео была слишком послушной, должно быть это её расплата.

~***~

-Сколько уже? – нахмурившись, Рассел бросает рассеянный взгляд на часы.

-Почти два, - устало зевнув, Тим бьёт рукой по столу. – Сколько ещё мне здесь торчать в ожидании чуда?

-Я надеюсь, что он сбросит несколько тысяч, - выбив клавишами схему выплат, Рассел раздражённо закатывает глаза. – Смотрю на эту кривую уже второй час и единственное желание, что испытываю, убивать.

Рассмеявшись, Тим вновь зевает.

-У меня вторая линия.

-Забудь обо мне Рас, я закрою глаза и в блаженном неведении проведу бесценные секунды до их утреннего звонка, пока.

Переключившись на другую линию, он бросает косой взгляд на Клео, надеясь, что она не вслушивается в его разговор.

-Ало, - никакой вопросительной интонации, только не в такое время, кто бы ни позвонил, он должен знать, что взбесил Рассела подобной наглостью.

-Зря я купила эту кровать, - девичий смех заполняет уши, в голове начинает бить напряжение и он инстинктивно садится, пытаясь избавиться от сковавшего разум электричества. – Она такая огромная, когда я здесь одна…

-Я сейчас занят.

-Ты с ней? Я знаю, - усталый стон. – Почему она получила тебя? Как?

-Послушайте…

-Послушайте? - рассмеявшись, она устало вздыхает, он почти видит, как она качает головой. – Кто я сегодня? Твой деловой партнёр? Не понимаю, почему ты так в неё вцепился, что в ней есть такого, чего нет во мне? Занудство? Привлекательная работа? Покладистость? Скорее это трусость.

-Не понимаю, о чём может быть разговор в такое время, - бормочет Рассел в ответ, делая вид, что ищет что-то в папке. – Давайте встретимся завтра и всё обсудим, без лишних эмоций.

-Для тебя я буду занята всю неделю.

-Я предлагаю завтра, то есть уже сегодня в четыре, у меня есть время.

-Драгоценные секунды вдали от будущей невесты? Ха, я пас.

Мелодичный голос сменяется холодными писками оператора.

Отключившись, Рассел бросает телефон на пол, пытаясь завалить его листками смятой бумаги.

Отложив ноутбук в сторону, Рассел лениво потягивается и, поднявшись с постели, бредёт в ванну.

Клео не спрашивает, куда он идёт. Не спрашивает, зачем он идёт, и уж тем более не просит взять её с собой.

В отличи от Клео, Рассел прекрасно помнил их первую встречу.

С Эвелин Макалистер его познакомила мама, они посещали один салон, и пока умелые азиатки шлифовали их ногти, обсуждали своих идеальных детей.

Бет восхваляла сына, двадцать шесть лет, умный, красивый, закончивший бизнес-школу, настоящая акула бизнеса, в точности как его отец.

Мама и сама была не промах, её сеть бутиков стала брендом лишь благодаря железной воле, мёртвой хватке и полном отсутствии компромиссов.

Рассел воспитывался в атмосфере вечной борьбы с самим собой.

Родители не принимали посредственность. Если ты что-то делаешь, то делай это лучше всех, или вообще никак.

Он не имел права на ошибку, не имел права даже на самый незначительный промах.

Поэтому привык требовать от остальных того же.

Эвелин произвела на него впечатление. Интересная, находчивая, остроумная, за несколько минут она раскритиковала его систему переговоров и внешний вид.

Тогда у него были короткие, словно «зализанные» волосы и тщетные попытки скрестить уличную и высокую моду своего гардероба.

Эвелин была праздником. Может напускным, ненастоящим, не искренним, но в её тёплой улыбке и мягком взгляде было невозможно рассмотреть фальшь.

Она говорила о своей дочери.

О том, какая она замечательная, скоро будет возглавлять филиал её журнала, и о том, что у неё никого нет.

О том, какая она скромная, но интересная, молчаливая, но стоит разговорить – точно получишь заряд от солнышка.

Бет с широко раскрытым ртом слушала Эвелин и на следующий день заставила Рассела расправиться со случайными связями.

Она нашла ему идеальную невесту.

Он даже был рад. Наконец-то больше не нужно делать вид, что его интересуют чужие личные драмы прежде, чем лечь с девушкой в постель.

Больше не придётся покупать цветы, пытаться угадывать чьи-то желания. Нужно просто надеть обручальное кольцо и всё будет кончено.

Все наконец-то оставят его в покое.

Клео оказалась полной противоположностью Эвелин.

Она привела её на светский раут дома Версаче за ручку. Действительно за ручку, будто боялась, что Клео сбежит.

Вместо раскованной, интересной девушки, он получил закованный в скорлупу комплекс неполноценности.