-Папа! – протестующе вопит Мия, бросая в отца подушку.

Она с такой жадностью созерцала жизнь богатых подростков, что резкое возвращение к действительности вышло слишком болезненным для девятилетней девочки.

-Логан, - улыбнувшись, Говард сбрасывает ноги со стола. – Как себя чувствуешь?

Кивнув, Логан садится рядом с Мией и та неохотно отодвигает в сторону розовые лаки и блеск для губ, рассыпанные нежным облаком над зеркалом.

Сурово посмотрев на брата, она хмурится, от чего на её маленьком лобике появляется морщинка.

-Ты белый.

Поджав губы, Логан с трудом находит в себе силы, чтобы улыбнуться ей.

Запомни, она ничего не знает!

Даже, если он умрёт в расцвете лет, она ничего не узнает. Родители сошлются на экзотическую болезнь, или придумают огромного монстра, что сожрал его ночью.

Тринити этого ждала.

Она этого желала.

Логан слышал, как она заходит в его комнату ночью, как слушает его дыхание и всегда готова завернуть его в чёрный, непроницаемый мешок и вызвать катафалк.

Ему были отвратительны их улыбки. Их деланная забота, их ободряющие лица, словно с ним ничего не происходит.

Они так старались сыграть в нормальную семью.

Как будто в каждом доме старшего сына рвёт по десять раз в день.

-Ты не поверишь, кто приходил в папин магазин, - Мия широко улыбнулась, развернувшись к Логану.

-Президент? – с безразличием пробубнил он, раскрывая рюкзак.

-Лучше! – восклицает Мия, хлопнув в ладоши. – Ханна Мюзес! Ханна!

Кивнув, Логан достаёт учебник по физике и, раскрыв его на коленях, пытается сосредоточиться на формулах новой задачи.

-Папа сказал, что в следующий раз он возьмёт у неё автограф, правда пап? – Мия оборачивается к Говарду и тот кивает в ответ.

-Звонил Джим, - как бы невзначай начинает Говард одну из своих любимых тем о том, что стоит быть нормальным и не вызывать подозрений у окружающих. – Они с его девушкой идут на матч по футболу, там сборная вашей школы.

-Мия… - бормочет Логан, отведя взгляд от учебника. – Ты не принесёшь мне стакан воды?

Нахмурившись, Мия поджимает губы и лениво поднимается, громко топая ногами.

Подавшись вперёд, Говард делает звук телевизора тише.

-Логан, тебе нужно видеться с друзьями, ты…

-Мне противно.

Резко замолчав, Говард озадаченно хмурится.

-Что, прости?

-Мне противно моё тело. Мне противно, что я могу до кого-то дотрагиваться, и мне противно, если кто-то будет дотрагиваться до меня. Я гадкий кусок дерьма, я не хочу никого видеть.

Поджав губы, Говард вновь откидывается в кресле и в свете затухающего солнца, просачивающегося в окна гостиной, кажется немыслимо старым.

Седина искажает волосы, лицо разрезают морщины, а брюхо торчит над ремнём брюк.

-И всё же подумай, - вновь изрекает он с деланной улыбкой.

Вернувшись в гостиную, Мия суёт в руки Логана воду и тот делает несколько быстрых глотков, пытаясь заполнить пустоту в желудке.

-А вот и я, - спускаясь с лестницы, Тринити улыбается точно так же, как Говард.

Они давно превратились в две маски театра мимов.

Опустившись на диван рядом с сыном, Тринити слабо улыбается и проводит рукой по его спине.

Её прикосновение тёплое, ласковое, пропитанное вниманием, отзывается в холодном теле дрожью и, повернувшись к ней, Логан чувствует, как глаза наполняются слезами.

-Прости… - сдавленно шепчет он, и Тринити понимающе улыбается.

-Всё в порядке дорогой. Хочешь фруктов? Я могу сделать яблочное пюре.

Крепкие яблоки были бы слишком опасны для его дёсен.

Кивнув, Логан вновь склоняется над книгой. В секунды его ремиссии, он чувствовал себя почти хорошо.

Почти.

Этого не достаточно.

Никогда не будет достаточно.

-***-

2007 г.

-Можно открывать.

-Ты уверена?

Мия рассержено упирает кулачки в бока, и толкает Логана в колено ногой.

Рассмеявшись, тот, наконец, отводит руки от лица и упирается взглядом в подарок, возложенный у его ног.

Закусив губу, Мия выжидающе смотрит на него, ожидая реакции.

Перед ним коллаж.

Несколько неумелый, не ровный, но счастливые лица, сочившиеся ярким цитрусом с толстого куска ватмана того стоили.

Вот его первые секунды жизни, запечатлённые в камере.

Вот он в его первой распашонке, на руках у отца. Ему два, с огромной машиной в пять, с первым портфелем в семь.

Рядом с друзьями в перерыве баскетбольного матча. На них вытянутые майке, огромные шорты, но широкие улыбки скрашивают даже осыпающиеся стены зала на заднем плане.

Лица на фотографиях последних лет кажутся чужими. Улыбки вымученными, а позы не настоящими.

Слишком надуманными.

Даже чужой человек сможет заметить, что семья задержала дыхание, когда прогремела вспышка.

Улыбнувшись, Логан подхватывает коллаж.

-Поможешь мне его повесить?

Энергично закивав, Мия подскакивает на его постель.

-У меня даже кнопки с собой! – восклицает она, выуживая из кармана шорт несколько острых иголок.

-Нельзя носить такие вещи в карманах, Мия, - сбросив кроссовки, Логан забирается на постель следом за ней и, приложив коллаж к пустой стене, выравнивает углы ватмана по идеальной линии.

Заворожённая собственной работой Мия задумчиво улыбается, протягивая Логану иголку.

Ни он, ни она не замечают, как тонкое, острое лезвие проделывает свой путь так быстро к его руке.

Логан чувствует лёгкий укол в руку, а затем на коже появляется крохотное пятно алой крови.

-Ой, прости, - Мия выдёргивает иголку, и глаза Логана в ужасе округляются.

Он отпускает коллаж и тот с шумом падает за постель.

-Логан!

-Не шевелись! – восклицает он и сестра замирает.

Подавшись вперёд, Логан осторожно выуживает иголку из её пальцев.

- Будь осторожнее, Мия!

-Ну…. Прости, я ведь не хотела, - бормочет девочка, в глазах у неё застывают слёзы.

Бросив на заражённую иголку усталый взгляд, Логан мотает головой.

-Дело не в тебе, просто… никогда больше так не делай. Хорошо?

-Это из серии о том, что ты ненавидишь объятия?

Кивнув, Логан хмурится, отворачиваясь от сестры.

Пытаясь сделать вид, что ему в тягость её присутствие.

-Я пойду,… спускайся вниз, там мама не вылезает с кухни уже три часа.

Спрыгнув с постели, Мия выбегает из комнаты, бросив иголки на его прикроватную тумбочку.

Опустившись на колени, Логан созерцает розовую иголку в руках.

Если бы она укололась,… если бы она заразилась?

В семье всё было просто.

Никаких объятий, никаких поцелуев, никаких прикосновений, ничего.

Стирка его вещей отдельной партией, отдельная тарелка и чашка, хранившиеся в отдельном шкафчике.

Он не хотел осквернять идеальный дом своим присутствием.

К тому же ему осталось недолго.

Сегодня ему исполнилось восемнадцать. Для официального разрешения, позволяющего пить алкоголь ещё три года, но конец для помощи государства в вопросах лекарств.

Они итак тратили на него по шестьсот тысяч в год.

Слишком крупная сумма для одного маленького человека.

Спустившись с постели, Логан открывает первый ящик стола, уставленный идеально ровными баночками.

В них ничего.

Второй день он живёт как обычный человек, хотя глаза всё ещё стремятся к часам, боясь пропустить время приёма лекарств.

Он каждый день хотел отказаться от них ради хотя бы одного нормального дня, но в то же время бежал за спасительными капсулами, как только позволяло время.

Бесконечная война внутри него закончилась.

Больше ничего не осталось.

Закрыв ящик, Логан надевает кроссовки и окидывает стерильно чистую комнату придирчивым взглядом.

Ни одного постера, ни единой фотографии, надписи, ничего.

Ничего, что помешало бы родителям переделать эту комнату после его смерти.