-Я ухожу обедать, скажи своей начальнице, что вернусь позже. Мне нужно заехать в агентство, хочу потолковать с одной особой.

Голосу Джейми удаётся прорваться даже сквозь железную заслонку.

Она везде. В каждом мазке краски этого офиса.

Всё здесь Джейми. Даже обложка этого журнала с Эвелин, ведь именно Джейми предложила эту идею.

Эвелин соглашалась с каждым её словом.

И почему она выбрала Клео управлять филиалом, когда так обожала Джейми?

Месяц назад.

-Все вы знаете, как сильно я вас обожаю. Каждый из вас, это не просто сотрудник. Он мой ребёнок, - подавшись вперёд, Эвелин подмигивает журналистке. – Что? Не думали, когда получали эту работу, что у каждого появится вторая мамочка?

Зал разражается задорным смехом, наполненным искорками страха и игристого шампанского.

Эвелин выглядит потрясающе.

Она всегда выглядит потрясающе, но сегодня она даже не кажется усталой.

Едва достающие до мочек ушей, уже изрядно поседевшие волосы, что она отказывалась скрывать краской, зачёсаны назад и лишь крохотные непослушные пряди выступают вперёд.

На потрескавшихся от времени губах, тёмно-красная помада, маленькие глазки, чей цвет за очками уже не разглядеть, густо подведены.

Не высокую фигуру скрывает длинное тёмно-синее платье, с пышными рукавами, похожими на два огромных ситцевых платка.

Она точно превратилась в лебедя, что своими крыльями хочет обнять каждого в этом зале.

В руках, украшенных кольцами и изуродованных выступавшими жилами, бокал вина.

Эвелин не признавала шампанское. Только белое, сухое вино.

-Мне будет очень горько покидать этот журнал, но все вы знаете, что через месяц мне просто необходимо быть в Сан-Франциско, и поэтому я решила не затягивать с выбором редактора.

Постучав по кромке бокала, Эвелин окидывает присутствующим хитрым взглядом, слабые огоньки азарта блестят в гуще тёмных теней.

-Вы отлично знаете этого человека, а ещё вы знаете, что именно он достоин этого места. Он талантливый, работоспособный, и очень, очень умный, - ухмыльнувшись, Эвелин пожимает плечами. – Я представляю себе, как сейчас его бьёт дрожь. Уверена, что новая страница в его жизни будет для него столь же волнительна, насколько желанна и интересна. Прошу вас поприветствовать нового главного редактора, Клео Макалистер!

Глаза Клео изумлённо округляются, и она едва не выплёвывает содержимое бокала.

Роксана выталкивает её вперёд под собственные безумные визги.

Зал наполняется хлопками, Клео видит мир отдельными, крохотными кусочками. Искрящиеся глаза матери, слишком много шампанского в ведёрках, рукоплескания неизвестных ладоней с чрезмерным маникюром, стены, что отбрасывали звуки рикошетом по всему зданию.

Она даже не подозревала. Даже не нарядилась по такому событию, на ней обычная бежевая блузка из вискозы, что немного просвечивала чёрный лифчик и тёмно-серая юбка.

Боже, да она ведь даже не мыла голову с утра.

Проведя рукой по обвисшим сальным прядям, Клео подаётся вперёд, Эвелин повелительным жестом призывает её встать рядом и дочь, покорно опустив голову, отделяется от толпы сотрудников.

-Я выбрала свою дочь вовсе не потому, что она моя дочь, - зал вновь наполняется смехом. – Просто я не знаю человека, более преданного этому журналу, естественно помимо меня.

Обняв Клео, Эвелин вручает ей свой бокал, словно бы передаёт олимпийский огонь.

Моя дистанция здесь закончилась, теперь твоя очередь.

Аплодисменты прекращаются, и в зале повисает тишина. Клео неловко цепляется за бокал, пытаясь собрать слова в предложения.

-Я… даже не знаю, что сказать… мама я… не ожидала, честно, я даже не представляла, что ты выберешь меня, - Эвелин отвечает мягкой улыбкой, какой обычно одаривала её на публике. – Я очень надеюсь, что смогу оправдать… ваши ожидания. Я буду очень стараться, буду отдавать всю себя и думаю, вместе с вами… у нас получится отличный журнал.

Зал в очередной раз заполняется аплодисментами.

Поцеловав дочь в макушку, Эвелин расправляет рукава платья.

-Празднуйте, а мне уже пора.

На столе конференц-зала скромные закуски в лице винограда с сыром, но люди набрасываются на них, словно никогда прежде не ели.

Эвелин почти незаметно выскальзывает из зала, оставляя Клео всё так же стоять с её бокалом и взирать ей вслед взглядом, полным благоговения.

-Я так рада за тебя! – Роксана выводит её из транса крепким объятием, и, ответив ей неловкой улыбкой, Клео отпивает немного вина.

Сладко-горькое, с точно засыхавшим на губах послевкусием.

Оно неприятно вязло в горле, но Клео делает ещё глоток, пытаясь, стать такой же, как мать, во всём.

-Я всё ещё не верю, что это случилось со мной…

-А я охотно верю! – восклицает Роксана, заталкивая в рот горсть винограда. – Ты работаешь больше всех, так что ничего удивительного.

-Не говори с набитым ртом, - поддразнивает Клео подругу. – Я пойду к маме, поблагодарю ещё раз... я…

-Иди, я всё понимаю.

Улыбнувшись, Клео оставляет бокал на столе, и, вырвавшись из конференц-зала, спешит к кабинету матери, что вскоре станет её.

Сердце в груди начинает биться, точно ненормальное, когда она осознаёт, что всё это станет её.

Офис, люди, что здесь работают. Они будут слушать её, будут работать так, как она захочет…

Повиснув на дверной ручке, Клео морщится при виде опущенных жалюзей, она никогда не будет их опускать, пусть сотрудники видят, как трудится их босс.

-Я тебе уже всё объяснила.

Застыв у дверей, Клео уже собирается извиниться за вторжение, когда слышит голос Джейми.

-Я уже тысячу раз это слышала.

Усталый вздох Эвелин, едва слышные прикосновения подошв её мягких туфель к паркету.

-Джейми, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты дочь, о которой я мечтала, - зажав рот рукой, Клео на мгновение забывает, как дышать. – Но я не могу сделать тебя главным редактором. Я хочу, безумно хочу, и ты это знаешь, но я не могу. Тобой будут интересоваться, и если всплывёт та история, меня не простят. Не простят за то, что я сделала тебя главным редактором. Меня выгонят из высшего общества за недальновидность в подборе персонала.

-Это было сто лет назад! – восклицает Джейми. – Я ведь тебе всё объяснила, я говорила тебе, почему так вышло.

-Говорила, ты мне говорила, - Эвелин устало вздыхает. – Я понимаю милая. Ты сильная, ты…

Эвелин тяжело вздыхает, затем слабый смешок и Клео почти видит, как мать дарит Джейми полный ласки и заботы взгляд.

-Ты так похожа на меня. Ты готова на всё, ради успеха. Ради заработка. Ты гений Джейми, совершенство. Ещё более талантливой девушки, чем ты я даже представить не могу.

-Но, тем не менее, ты назначила Клео, - цедит Джейми сквозь зубы. – Она ведь неудачница. Совершенно не понимает, чего хочет. Она ведь только колледж закончила, и то благодаря лишь твоим деньгам! Она ведь ещё ребёнок! Молоко на губах не обсохло, почему так? Почему?

-Джейми, Джейми не кричи! – отчаянно шепчет Эвелин.

На секунду в кабинете воцаряется тишина, затем едва слышный всхлип и усталый вздох.

-Она убьёт твой журнал. Она ведь ничтожество, и ты знаешь об этом.

-Поэтому я и оставляю здесь тебя, - болезненный скрип стула. – Я бы могла забрать тебя в Сан-Франциско, но я оставлю тебя здесь. Ты сможешь руководить журналом, но не официально. Мы обе знаем Клео, и мы знаем, что из неё не вышло ничего стоящего внимания. Она завалит дело, а ты спасёшь.

Джейми обречённо стонет, опускаясь на стул.

-И мне с ней нянькаться?

-Милая, пойми… такова твоя судьба. Ты всегда будешь младшим братом, что никогда не станет королем.

-Я думала, жизнь не может быть ещё более несправедлива ко мне.

-Брось малышка, между нами я вручаю журнал тебе. Спаси мою дочь от провала, вылечи мой журнал от страшной хвори, что она напустит.

Рука соскальзывает с ручки и Клео шарахается в сторону, боясь, что её заметят.