Кровь? Возможно. Модель доспеха совершенно незнакомая… бразилец? Вир его знает… Почему не сработала катапульта? Да где же этот долбанный аварийный стопор? Воздух кончается… плохо дело… ага!

Изо всех сил дергаю, предназначенную именно для таких случаев, рукоять аварийной эвакуации.

Заело? Нет, пошла! Передняя верхняя часть бронекостюма скользит вперед, освобождая тело пилота. Хватаю пострадавшего под руки и всплываю.

А наверху уже появились спасатели, пострадавшего пилота, как на ощупь, так очень даже женского пола, появившиеся медики насильно отобрали и, высказав в мой адрес, что‑то нелицеприятное, увезли на санитарном боте.

Хмурый командир казачьего патруля внес в протокол мои данные, под запись отметил отказ от госпитализации, и… прямо так, в мокрой одежде, с туфлями в руках и курткой под мышкой, высадил на другом конце набережной в паре километров от моего пирса.

Интересно, это его собственная инициатива, или не смог отказать кому‑то из аристо в просьбе поставить на место зарвавшегося нуллера?

Но даже это не испортило мне настроения. Предстоящая схватка с пиратами уже не казалась такой опасной, губы, непроизвольно, расплывались в улыбке. Как мало, оказывается надо для счастья. Осталось только каждый день спасать по полоумной аристократке, и все будет в ажуре.

Где‑то у меня была подходящая к настроению музыка…

…К своему пирсу я подошел, насвистывая веселый мотивчик…

О как… а меня, оказывается, ждут.

На пляже, почти у самой кромки воды, на коленях застыли три гиганта. Руки упираются в песок, передняя броня открыта. Благодарные друзья спасенной? Ой не думаю.

Они стояли у барьера, перекрывающего проход к месту стоянки судов. Два парня и девушка.

Тонкие пилотажные костюмы настолько плотно облегали тела, что казались краской, нанесенной на кожу. Высокие, атлетические фигуры, хотя мышцы парней не кажутся громоздкими, скорее спринтеры, чем тяжелоатлеты.

Бесстрастные, красивые лица, с приклеенными пренебрежительными улыбками. У всех троих длинные волосы неестественной окраски, собраны сзади в хвосты. Великолепные гепарды, твою мать! Истинные аристократы, элита нации!

Ждут молча, взгляды презрительно — безразличные.

Крас — с-с — авцы!

Так как путь прегражден, останавливаюсь прямо перед ними.

— Вечер добрый, я пройду? — кивком головы показываю предполагаемый маршрут. Один из аристо, парень со снежно — белыми волосами, ленивым движением, засовывает в нагрудный карман моей мокрой рубашки пластиковый прямоугольник.

— Это за помощь моей кузине.

Тонна презрения, центнер безраличия… Чтобы так разговаривать нужны годы тренировок. Главное не сорваться. Спокойно, Диего, спокойно, еще не время.

— Не стоило беспокоится, — вкладываю платежную карту обратно в руку беловолосому и проскальзываю мимо него на пирс. Пауза, аристо в замешательстве, наконец, уже вдогонку, донеслось,

— Эй, Нуллер, я не понял, что это было?

А где же ледяное безразличие? Даже эмоции прорезались. Поворачиваюсь назад и пожимаю плечами, нацепив самую благожелательную улыбку,

— Спасибо, не бедствую, — и продолжаю, не спеша удаляться. Погонится или нет? Шагов не слышно… слышен голос девушки,

— Дэннис, да оставь ты этого убогого он, наверное, обдолбанный по самые уши,

Вот ведь твари. Таки испортили настроение. А мир тесен… Дэннис… Ибураме Дэннис, второй наследник местного представителя клана Фукуи. Подстава? Да нет, вряд ли… В любом случае слишком сложно для аристо. Во внутренних разборках они и не такое могут замутить, а тут однозначно действовали бы грубее и проще. Захват и допрос под химией наиболее вероятный вариант. Я поежился… не к ночи будет сказано. Будем исходить из того, что произошедшее — случайность.

Уже из каюты звоню Тенсею, — Есть движение? — ответ лаконичен… еще злится, —

— Спи пока, если будут новости — разбужу.

— Хорошо. — По — моему я заснул даже раньше, чем Катсураги сказал, 'Пока'.

Фрагмент второй. (Откорректированная запись личного браслета. Только для списка категории А.)

16.04.2504 года. полис Владивосток. Диего.

У меня появились проблемы. Вернее, проблем хватало и до этого, но ровно в 13–37 по местному времени добавилась еще одна. Появилась она на центральной набережной, пирс номер семнадцать, стояночное место сто двадцать четыре, во время принятия мною солнечных ванн, и в данный момент, молча глазела на меня сверху вниз. Приоткрыв один глаз, я оценил масштабы неприятностей, и понял, что недооценил угрозу. Это была Катастрофа. Именно так, с заглавной буквы и не иначе!

Весь мой нажитый невеликий опыт гласил — от слишком красивых женщин нужно держаться подальше. Ими можно восхищаться, можно даже сходить по ним с ума. Но делать это нужно исключительно с безопасного расстояния, ибо они опасны. Всеобщее преклонение неотвратимо развращает их, срывает все тормоза, и они очень быстро превращаются в законченных сук. При общении с ними, меня преследует иррациональный страх. Страх потерять себя. Я абсолютно уверен, что как только дам малейшую слабину, одна из них неминуемо поработит меня, захватит все мои помыслы, а когда почувствует, что рыбка достаточно глубоко заглотила наживку — обязательно продаст. Поэтому я начеку.

Эта женщина была опасна вдвойне. Если целились в меня, то попали точно в яблочко. Словно кто‑то скрупулезно изучил мое подсознание, выудил самые сокровенные эротические видения и создал ее, чтобы проверить мою реакцию.

Почему‑то я свято верил, что этот, воспетый в рисованных сериалах, тип женской красоты невозможно воплотить в жизни. Как оказалось, глубоко заблуждался. Похоже, нужно бежать, пока не поздно.

— И долго ты будешь делать вид, что спишь?

Стерва, мать его за ногу! Даже ногой притопнула от возмущения.

— Заснешь тут! — Интересно, а если начать слегка грубить, может еще пронесет?

— Чего?!! К тебе в гости вообще то, девушка пришла! А ну быстро поднимайся! — Мордашка хмурится, изумрудные глазищи, грозно взирают из‑под бровей, роскошные светлые волосы, прихваченные зажимом на затылке, длинным хвостом мотаются из стороны в сторону, скользят по ягодичкам, затянутым в обтягивающие светлые брючки…

Шурх — шурх. Твою ж мать. Не смотреть, Диего! С трудом перевожу взгляд наверх и упираюсь в глубокий вырез кофточки, в котором возмущенно пытаются вырваться на волю… Третий размер, не меньше. Зажмуриваюсь и мотаю головой. Мде… один выстрел — один труп. По закону жанра, сейчас я должен получить по морде лица и улететь за борт. А может кровь из носа пойти должна?

— И что это только что было?

Хм… угроза в голосе какая‑то напускная, — А глаза то хитрые — хитрые! Ст — т-т — ерва! Прекрасно все понимает и специально так себя ведет!

Меня накрывает волна неконтролируемой ярости и это прочищает мозги лучше нашатыря.

Опасность!!! Фууух, попустило. Пока не насмерть, но было близко… Очень близко.

Вскакиваю с шезлонга и, шагнув за спинку стула, слегка отодвигаю его от стола,

— Прошу Вас, присаживайтесь, — мне кажется или в моем голосе действительно рокочут заигрывающие нотки? Вдох — выдох… сейчас успокоюсь окончательно.

Видимо перемена во мне была настолько зримой и неожиданной, что гостья замерла, ошарашено хлопая длинными ресницами.

Черт, опять отвлекся.

Наконец она скользит мимо и опускается на стул.

Сажусь напротив, мое тело слишком адекватно и видимо реагирует, нужно прикрыться столешницей. Пауза, вдох — выдох, да что же это такое! Все… кажется спокоен.

— Меня зовут Диего. Диего Найденов. Чем обязан столь приятному визиту?

Взгляд изменился. Стал более… оценивающим.

— Мияки. Ибураме Мияки.

А то я сразу не догадался кто ты такая.