Ясон виновато вздыхал. Ничего, это лишь часть остроумно задуманной военной операции! Не переживай!
— За коз, говорят, теперь принялись!? — все же не удержался я.
И почувствовал, что наступил на мозоль!
— Да, за коз! — завопил Ясон яростно.— Семьдесят лет вы не давали нам их разводить! Говорят, тайный циркуляр ЦК был об этом! О «нравственности» нашей беспокоились! Все! Хватит!.. Вот, почитай на досуге! — Он вытащил из джинсовой куртки брошюру, отдал мне.
Князь Урусов. «Коза. Ее применение и размножение.»
— Ну, извини…— Я все-таки заставил себя успокоиться.— Так когда мы?..
— Торопишься? — улыбнулся Ясон.— Еще козу не привели.
— А чего тянуть-то? Не по-мужски! Солнце садится…
— Понимаешь, работы еще много,— заюлил он.
— Ясно. Как бульдозер твой затихнет, приду.
…Да-а. Ясон — это они здорово придумали!
Тут действительно обида может вскипеть!
Море, как всегда к ночи, разбушевалось. Транспортники лихо покачивало на рейде. В глыбах волнолома, возле ржавых крюков, дрожали от ветра мелкие лужицы, отражая закат.
Честный парень этот Ясон. Был бы нечестный — была бы надежда!
И Ромка, ясное дело, не просто так! Подкладка ему какая-то понадобилась против меня. Просто так, без всякого объяснения, никто не делает, и обида тут — незаменимый товар!
Какая обида-то? Всю жизнь вместе! Помню, однажды в общежитие сходили с ним, и Санчо участвовал еще, и Мбахву-царь, и Ромка, ясное дело, куда же без него? Ну, и сходили не совсем удачно — «с вытекающими отсюда последствиями», как шутили мы. Ромка первый тревогу забил и всех нас к знакомому своему, доктору Гуревичу, повел. Тот нам вбухал в канал какую-то жидкость, велел держать! Напротив него кафе «Лакомка» было — заходили после Гуревича туда, чай брали, пирожные, спиртного ни грамма было нельзя. Буфетчица, интеллигентная старушка, нас любила:
— Не пьете, не курите! Ну, просто ангелы вы мои!
Не понимала, откуда ангелы-то?
Так на что ж он обиделся-то?
А-а! Вспомнил! Недавно тут выпивали с ним, и он обиду высказал. Оказывается: почему в некронавты не предлагают ему? Всем предлагают, а ему нет!
«Так почему же не предлагают-то? — растерялся я.— Ты сам-то хоть предлагал?» — «А! Бесполезно!» — Ромка ответил. «Почему бесполезно-то? — удивился я. «А ты не догадываешься?..— он усмехнулся.— По анкетным данным никогда не пропустят меня!»
Ну, дал! За всю жизнь пальца не порезал, улицу не там не перешел, а уверен, что в некронавты, где умирать по заказу требуется, по анкетным данным его не берут!.. И надо же — отомстил! Мол, раз по блату тебе — так «вперед»! Могу даже помочь чем могу!.. Делишки!!
На краю поселка стояли пикетом казаки, вернее, лежали пикетом у санатория «Пикет» за памятником наркому Семашко, миролюбиво рассуждали, дымя махрой:
— Да нет, навряд ли эти козодуи сейчас сунутся, разве что по домам… Ну, а там жены устроят им за этот «народный обычай»!
Мне бы тоже хотелось, чтобы они сбежали оттуда скорей — в ужасе от своего «древнего обычая»!
— Ну, жены им сделают «козью морду»! Спиро — особенно!
Война еще не достигла того градуса, когда знакомые лица делаются незнакомыми…
Достигнет!
— …во, вляпались! Хто их надоумил-то?
— Хто-хто… Мировой капитал!
Задумались. Над ними нежно склонилась толстая розовая «бесстыдница» — на ее сдобный ствол словно была накинута с зелеными пятнами маскировочная сеть.
В конце уходящей долины, словно в прорези, чернела гора Мушка… Сколько еще целиться-то?
Всю конспирацию порушил Коля-Толя, внезапно появившийся перед казаками. Он, покачиваясь, стоял перед «пластунами», потом проговорил удивленно:
— О… засада… Пьяных принимаете?
Казаки, с облегчением чертыхаясь, разошлись — какая теперь засада?
Вскипев, я подошел к Коле-Толе.
— О… дублер! — проговорил он, улыбаясь.
— Слушай… зверь! — сказал ему я.— Не подводи меня, а? У людей уже голова от тебя трещит!
Резко повернувшись, я ушел.
— Я как цтык, нацальнык, как цтык! — Коля-Толя семенил вслед за мной.
— Ну… где твой «цтык»? — Я остановился.
— Как «цтык»… Только я не хоцу — этим кофе рекламировать! Надо наши продукты продвигать…
— Что значит — кофе? — Я остолбенел.
— А ты цо, не знаешь, нацальнык? Это зе все — кофе рекламировать! Заваруху эту весь мир будет смотреть… тем более греки — древний народ! Это ж мифы Древней Греции! «Музественные воины пьют кофе!» Усек?
— …Усек.
— А я сразу им сказал — валите! Кофе! За нашу водяру — другое дело, смерть приму! А за их кофе сраный…
Да-а-а… Один я, как всегда, ничего не знаю! Ну, спасибо, батюшка Карп! А еще говорил возвышенно об идеалах своей великой страны!!. Сказал бы я тебе, как ВАСП ВАСПу!
— Я как цтык, нацальнык!
— Вали.
Хотелось бы уединиться и предаться отчаянию. Но тут же, конечно, напоролся на Маркела — без него никак!
— Ну шо? Готовисси? — Маркел захохотал.
Обошел его, ничего не сказал. Нашли козла отпущения!
Из камня-дракона, вылезшего в море, повылетали все треснувшие кубики, и он стал дикобразом.
Надо успокоиться… Что я ненавижу-то всех? Обычная военная операция!
Про Ромку тут говорят все: «Хороший хирург! Чем больше ему дашь — тем больше вырежет!» Ну, зачем клеветать-то? Он действительно хороший хирург, и не надо лгать. Чем больше ему принесешь — тем м е н ь ш е вырежет! Вообще уникальную операцию сделать может!
Вторую виллу строит? Ну, а сколько он протезов из меркурина настругал? Где-нибудь еще в мире есть такие? Цена, конечно, ого! Еще жаловался Ромка: бандиты наезжают! «Дайте развернуться,— Ромка говорит.— Вам же наверняка протезы понадобятся! При вашей работе!» — «Нет, деньги давай!» — бубнят свое.
У всех жизнь не сахар!
Тот наглый казачонок в спасалке сказал: «Ты дружка своего Ромку нам отдай — погутарить треба!» Да жидковат ты, я думаю, с Ромкой гутарить… в засаде, кстати, я тебя не видел. А мог бы ты, как Ромка, во время пожара в подводной лодке в карты играть? И не только играть, а еще и мухлевать?.. Жидковат будешь, я думаю! Обождать придется!
От волнения я стал шерудить гальку на пляже, сверху сухая, потом мокрая идет, и оттуда какие-то прозрачные мокрицы выпрыгивают.
Даже царь Мбахву его протез носит! И вообще что такого плохого — реклама кофе? Кофе не водка!
Ну, ясно, снова Санчо во мне запел! Уймешься — нет?
Ему все божья роса!
…Могу я хотя бы на прощание на баб поглядеть? Собирался тут заглянуть к одной сборщице — к сожалению, не винограда, а секретной аппаратуры — и так и не успел.
Так что вот, мой старый друг, господин Познанских Себя: все работаем!
Что это в кармане у меня? О! «Коза»! Ясон на прощание подарил! Почитаем, что ли?
Князь Урусов! Коза, ее применение и размножение…
…Это успокаивает.
Обработка И. Петрухина.
Ясно! И тут цензура!
Ну, что же. Раз подарили — надо читать. Спешить пока некуда — бульдозер трещит. «Ярость благородную» еще успеем скопить.
А пока — раз подарили — надо читать! Как говорила моя школьная учительница Марья Сергеевна: «Все-таки нет добросовестнее этого Познанского!»
Стоп! Какого — Познанского? Санчо погиб давно! Геныч я, Геныч Павлов!
Обессиленно сидел.
Замудохали, мичуринцы проклятые!
Да с тобой сам Мичурин сойдет с ума!
Уже и перебранка пошла! Возьми себя в руки. И — его!
Коза! Ее применение и размножение… Обработка Петрухина.
Выпущено Министерством внутренних дел…
Ясно, чья рука!
В 1912 году.
Вон когда спланировали!
В 1911 году Министерство внутренних дел России приняло меры к завозу в Россию 20 тысяч особей знаменитой зааненской породы. Значение этого события трудно переоценить…
Переоценим!
Коза — полезное, неприхотливое животное, дающее относительно своего веса больше молока, нежели корова. Кроме того — козе требуется значительно меньше кормов…
