Хитрый Пип оставил в сущности все по-старому, и автомобильный король остался доволен тем, что газета также делается на конвейере.

В 1920 году Америку потряс кризис, явившийся первой реакцией на военную спекулятивную горячку. Многие предприятия обанкротились, и прошел слух, что Форд также накануне банкротства. Дельцы из Уолл-Стрит ожидали, что Форд обратится к ним за денежной помощью.

Однажды к автомобильному королю явился с предложением услуг представитель банков. Он обещал помощь Уолл-Стрит, но с условием, что казначей Компании будет назначен или по крайней мере утвержден банкирами.

Форд с негодованием указал посланцу на дверь и с этого момента официально объявил войну банкирам.

В соответствующей главе мы уже рассказали, как путем рационализации производства, продажи лишнего имущества, сокращения производственного цикла и увольнений части рабочих и служащих Форд не только вышел из финансового кризиса, но еще сильнее укрепил свое положение и производство.

Когда окончательно выяснилось, что Форд обойдется без помощи банков, в «Таймсе» появилась инспирированная статья Джемса Швамгарда, перепечатанная затем во всей мировой прессе, рассказывающая о подробностях борьбы автомобильного короля с банками и о его победе.

Однако этого Форду было мало. Он решил отомстить Уолл-Стрит, в особенности группе еврейских банкиров, и затеял в широких масштабах антисемитскую кампанию.

Редактор Пип был уволен, и в мае 1920 года в «Дирборн Индепендент» появилась первая статья под названием «Международный еврей», которая обвиняла евреев в заговоре против всего человечества. В этой и в последующих статьях фордовская газета использовала весь черносотенный и фашистский арсенал нападок на евреев.

Специальный штат агентов занимался выискиванием еврейских фамилий среди директоров и акционеров крупных предприятий. В доказательство «еврейского заговора» Форд ссылался на «протоколы сионских мудрецов», опубликованные в России царским правительством в 1905 году для поощрения еврейских погромов. Эти протоколы Форд получил от белогвардейца и ярого антисемита Бориса Бразуля, которого взял к себе на службу. Впрочем, самый текст протоколов Форд не решился опубликовать в своей газете. Он понимал, что этот документ мог вызвать только смех и недоверие у американского читателя.

Характерно, что свои погромно-черносотенные писания Форд адресовал не жителям городов, а главным образом отсталым фермерам и деревенским кулакам.

«Дирборн Индепендент» пугал своих читателей существованием еврейского синедриона и комитета из 10 мудрецов, составляющего планы гибели всего мира. Евреи, по словам фордовской газеты, возбуждают стачки, и евреи же организуют их подавление, они сеют смуту во всем мире, они организовали мировую войну, они поощряют короткие дамские платья и сеют разврат. Они против трезвости и т. д. и т. п.

Не было такого преступления, которого бы распаленная фантазия фордовских писак не приписывала евреям.

Слух о фордовской антисемитской кампании прошел далеко за пределы США. К Форду потянулись за субсидией и помощью различные антисемитские организации во всем мире.

Джонатан Леонард в вышедшей в 1934 году книге «The tragedy of Henry Ford»(«Трагедия Генри Форда») рассказывает о связях Форда в этот период с германским фашизмом, в частности с Гитлером.

«После ликвидации гитлеровского пивного путча» в 1923 году вице-президент баварского сейма, прибывший в Берлин с докладом к Эберту, удостоверил следующий факт: «Баварский парламент осведомлен о том, что гитлеровское движение субсидируется отчасти американским антисемитом Генри Фордом».

Один из фордовских агентов, находившийся в это время в Баварии, вступил в переговоры с известным капитаном Эрхардом, который, узнав об антисемитской кампании Форда, попросил через этого агента у Форда субсидию для общих антисемитских целей. Агент вскоре уехал в Америку и доложил Форду о переговорах с Эрхардом, после чего Форд отправил в Мюнхен крупную сумму.

В этот период Гитлер всячески прославлял великого индивидуалиста и антисемита Форда, но впоследствии отрицал связь с ним. Характерно, что один из гитлеровских помощников, Христиан Вебер, заявил, что Форд в Мюнхене «был бы принят как король».

Влиятельные американские евреи вначале игнорировали антисемитские выступления Форда, но когда они приняли слишком широкий характер, стали защищаться. Они широко оповестили в прессе происхождение сионских протоколов и их автора и в свою очередь начали разоблачать фордовское лицемерие. Они предложили, например, Форду публично доказать, что он вернул правительству прибыли, полученные на военных поставках, как он об этом неоднократно публично заявлял. Через несколько дней было опубликовано заявление статс-секретаря, что Форд и не думал возвращать правительству своих военных прибылей.

Редактор одного еврейского журнала предложил Форду за свой счет организовать группу детективов, которые бы расследовали заговор сионских мудрецов. Форд отказался от этого предложения под предлогом, что сыщиков можно подкупить, и сам нанял сыщиков, которые должны были шпионить за всеми влиятельными евреями.

Кампания развертывалась все шире и шире. Всех американцев, не сочувствовавших антисемитской кампании Форда, он объявил иудействующими. Тогда евреи перешли к активной обороне и пустили в ход сильнодействующее средство — бойкот его модели «Т».

Это был удар по самому чувствительному месту. Форд раньше всего был фабрикантом и промышленником, а затем лишь политиком. Политика в понятии Форда должна была лишь помогать увеличению сбыта его автомобилей и росту его популярности. Интересы (Компании Форд — высшая цель, в жертву которой должны быть принесены все другие интересы.

Кроме того Форд собирался выставить свою кандидатуру на ближайших президентских выборах, и отталкивать от себя группу еврейских избирателей было бы непростительным легкомыслием.

Антисемитизм завел его слишком далеко, и Форд понял, что, начиная эту кампанию, он совершил ошибку. Форд прекратил антисемитскую кампанию так же внезапно, как ее начал. Он даже опубликовал впоследствии нечто вроде извинительного письма перед евреями в связи с судебным процессом о диффамации, затеянным против него неким Аароном Шапиро.

Однако никакой биограф не сможет стереть с фордовской биографии пятна антисемитизма.

В целях завоевания популярности среди американских фермеров Форд любит противопоставлять идеализированную патриархальную жизнь деревни шумному развращенному городу.

Он восхваляет идеологию деревенского кулака, он любовно расписывает простые, здоровые нравы деревенских жителей и призывает деревню перевоспитать город.

Форд пытается создать теорию о перенесении промышленных предприятий в деревню. Он доказывает, что децентрализация производства может давать не худшие результаты, чем концентрация рабочих и машин в одном крупном здании, что, перенеся производство некоторых деталей в деревню, он вдвое экономит на их себестоимости.

Например производство клапанов в Хайленд-Парке обходилось Форду в 8 центов за штуку, а на маленьком заводике в Нордвилле ему удалось изготовлять 150 000 клапанов в день при себестоимости в 3,5 цента за клапан.

Форд пытается создать новую промышленную утопию. По его проекту рабочий должен быть одновременно и фермером. В период наиболее напряженных сельскохозяйственных работ он должен получать отпуск на заводе и, применяя машины в своем хозяйстве, успеть за время отпуска выполнить все важнейшие сельскохозяйственные работы. Рабочий может жить далеко от завода, так как приезжать на работу он должен в собственном автомобиле.

Форд рисует эти идиллические картины примирения города и деревни для привлечения симпатии фермеров.

Форд утверждает, что в душе он еще до сих пор носит любовь к деревне, к дням своей деревенской молодости.

Свои теории он пытается подтвердить опытом. Для образца Форд построил в нескольких милях от Нордвилля по реке Руж маленький завод, где работает всего 50 человек по изготовлению измерительных инструментов. Ниже по реке он построил еще несколько маленьких заводов, использующих водную энергию. Эти заводы изготовляют отдельные части для генераторов. Здесь на работу принимаются лишь местные жители, живущие в радиусе 10 км. Обычно на этих заводах работали в значительном количестве женщины, причем на время сельскохозяйственных работ они также получали отпуск.