Но одной из наиболее важных областей культуры является язык. Влияла ли Вагрия на язык ее ближайших соседей – германцев? На мой взгляд – да, несомненно. Поскольку я предлагаю данный раздел монографии по влиянию Вагрии и Скандии на язык германских народов, которые постепенно заняли обе эти территории, я просто обязан сказать что-то и о языковом воздействии русских на тюрков, становящихся германцами. Конечно, я могу предложить только небольшой очерк, поскольку глубокое исследование требует монографии, да и вряд ли одной.
Общее представление. Если в истории Рима сохранились воспоминания как о поражении, так и о победе над германцами, то каких-то свидетельств о крупных сражениях между германскими войсками и воинами Яровой Руси нет. Из этого можно сделать предположение, что завоевание носило мирный характер, так сказать, не Krieg nach Norden, a Drang nach Norden. Иными словами, поначалу тюрки, становящиеся германцами и пришедшие с юга Руси Славян, выступали как русские этнические меньшинства, вкрапленные в полиэтническое население Руси Славян и просто переселившиеся в Ярову Русь на более удобные земли. Полагаю также, что, подобно современным тюркам России (татарам, башкирам, многочисленным тюркским народам Кавказа), новые пришельцы обладали двуязычием, то есть, сохраняя свой язык внутри своего этноса, говорили с местным населением по-русски. Но, разумеется, с тюркским произношением. Постепенно, однако, они перешли на русский целиком, однако из сплава русской лексики и грамматики и тюркской фонетики возник новый язык – общегерманский, который начал быстро развиваться, все более приспосабливаясь к тюркским традициям и все сильнее отличаясь от русского языка местного населения. В дальнейшем в этом общегерманском языке возникли местные диалекты, которые привели со временем к современным германским языкам.
Лексические заимствования. Проще всего обозначить некоторые лексические заимствования, хотя в языковом плане они не очень доказательны.
Как можно предположить, существование Руси Яра сказалось на германских языках внедрением самого имени Яра и производных от него слов. К числу таких важных слов относится имя военачальника как у русских, так и у германцев, и это имя – ЯРЛ. С точки зрения русского словообразования подобное имя нарицательное представляет собой корень ЯР и притяжательный суффикс Л, так что слово ЯРЛ означает просто ЯРОВ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ ЯРУ. Одной из функций бога Яра была военная, это был бог-воин, отсюда и воинские руководители стали называться ярлами. Подобные же названия: «Jarl», «yarl» – мы встречаем и в германских средневековых текстах.
Другое слово связано с Яром как прародителем белой расы – европейцев. Южнорусское произношение имени ЯР будет АР, отсюда потомки АРА называются АРИЙЦАМИ. Отсюда же и русское название северного мыса острова Руяна (Рюгена) – Аркона, то есть КОН ЯРА.
Первый месяц по русскому календарю назывался Белояр и начинался с весеннего равноденствия. Позже греки стали называть АРА APEC, а римляне – МАРС, и Белояр у них был переименован в месяц март. Поэтому все посевы, которые сеяли весной, стали называться ЯРОВЫМИ (в отличие от ОЗИМЫХ, которые сеют осенью), а время от одного ЯРА (марта) до другого у германцев стало называться ЯР (das Jahr, year).
Существуют и другие заимствования. Так, имеется русский глагол марать, то есть мазать, чернить, темнить. Если о ткани говорят, что она маркая, это означает, что ее легко измазать. Поэтому марка – это любая метка, нечто помеченное. Полагаю, что немецкое слово «die Marke» в его историческом смысле – это помеченная область, иными словами, область договорных отношений. Возникает впечатление, что именно эти области Яровой Руси были зоной разрешенного компактного проживания тюркского населения, которое постепенно стало распространяться из них на другие территории.
Еще одно русское слово, вошедшее в немецкий язык, – слово граница (как производное от слова грань, то есть как бы маленькая грань). Оно стало произноситься немцами сначала как «Grenize» (есть свидетельства, что в некоторых областях Германии – вплоть до первой половины XX в.), затем – как «Grenze».
Некоторые слова вошли в германские языки с фонетическим сдвигом. Так, поскольку звук «П» произносился часто с придыханием (что на письме часто обозначалось как «PH»), он перешел в германские языки как «Ф», например, плот – flot, die Flotte, пакля – die Fackel, пир (огонь, откуда слово «пирог» – буквально «огонек») – fire, Feuer. Поэтому, когда мы вблизи Англии обнаруживаем название Фоморские острова, мы понимаем, что когда-то по-русски они назывались Поморскими.
Встречаются и более сложные заимствования, например, русского слова ключ, которое означает «маленький закругленный (согнутый под углом) предмет». В английском языке мы находим слово «key», в котором трудно узнать слово «ключ». Но зато в немецком языке мы имеем слово «Schlüssel», в котором узнается слово «ключ» с добавкой, суффиксом -ЕЛЬ. Иными словами, переход «ключ – Schlüs» связан с пониманием «К» как «Ш», и «Ч» как «С». Этот переход есть заимствование. Отсюда начинается переход от «Schlüs» к «schliessen», деривация, связанная с глаголом «запирать» и одновременно «завершать», так что затем появляется слово «Schlüss» – «конец» и «Schlüssel» – новая форма для слова «ключ». От того же глагола появляется и слово «Schloss» – «замок» и слово «Schlosser» – «слесарь», буквально – человек, делающий замки и ключи.
Другой смысл слова ключ – водный источник, нечто, идущее к лучу (струе). В немецком языке мы находим слово «Quelle» – ключ, родник, источник, что можно понимать как К (Zu) «Welle», то есть к волне. В данном случае мы имеем не заимствование, а кальку, которая подтверждает предлагаемое здесь происхождение слова ключ.
Достаточно сложно и заимствование слова вода. Замечу, что оно было заимствовано именно в «акающем» произношении, что свидетельствует о весьма позднем его заимствовании германскими языками. Поскольку ударение падало на последний слог, германскому уху казалось, что там имеется какой-то дополнительный призвук, который был ими воспринят как R. Так что слово трансформировалось: wata – watar – water, а в немецком языке звук Т был заменен на SS: Wasser. Замечу, что русское слово вода образовалось из глагола водить», то есть вода – это естественный речной путь в Европе. Иными словами, русское слово вода имеет совершенно понятную этимологизацию от другого русского слова, тогда как в германских языках этимологизировать его как производное от какого-то германского слова невозможно.
Вообще-то заимствований – огромное число, но они не очень доказательны, поскольку все языки мира заимствуют какие-то слова из языка своих соседей. Поэтому степень влияния одного языка на другой в области лексикологии выявить сложно. Чаще всего историки при этом показывают заимствование одним языком слов из другого языка. На наш взгляд, такого рода исследование доказывает нечто меньшее – просто наличие языкового контакта. Все народы заимствуют какую-то часть лексического фонда у своих соседей, однако произносят эти слова со своей фонетикой, так что эти заимствованные слова этнизируются и становятся частью родного языка. Конечно, процент заимствованной лексики может оказаться значительным, так что иногда можно говорить о сильном воздействии соседнего народа, однако в этих случаях грамматика языка обычно никак не меняется, так что такого рода воздействие может оказать только временный и проходящий со временем эффект.
Грамматическое воздействие. Совершенно иной оказывается ситуация, когда меняется вся грамматическая структура, например, язык из агглютинативного становится флектирующим, а из флектирующего – изолирующим. Тут уже речь идет о коренной перестройке языка, а по сути дела, о рождении нового языка на базе двух составляющих: старой фонетики и новой грамматики. Применяя биологическую терминологию ботаников, можно сказать, что речь идет о вегетативной гибридизации: на фонетическом привое прививается совершенно иной грамматический (и, разумеется, лексический) подвой. Полагаю, что именно такой была ситуация с германскими языками. Попав в русскоязычную среду, тюркский язык германцев стал не только усваивать чуждую ему лексику и грамматику, но и вырабатывать свое фонетическое осмысление этих новых для него языковых реалий, что и привело к рождению германских языков. К сожалению, этот период не зафиксирован соответствующими текстами. Как было показано выше, если взять для сравнения только немецкий и английский языки (поскольку учет остальных германских языков неимоверно увеличил бы объем книги), то оказывается, что английский язык испытал эти воздействия наиболее явно и непосредственно, тогда как немецкий язык уже развивался на базе произошедших с английским языком изменений.
