- Видишь, и среди нашего народа есть студенты…

Ноябрь был на редкость дождливый. Праздники Камилл провел невесело - мучила мысль, что он молчаливый изгой, покорный раб, который доволен сытой жизнью на чужбине. И кто-то там, в высоких кабинетах говорит с удовлетворением:

 - Студент Афуз-заде ведет себя смирно, у него в достатке вина и женщин, он полностью укоренился, скотина.

Похоже, что так оно и было. А все эти разговоры, восклицания, ночные раздумья - кукиш в кармане, гнусная трусость.

Надо было вытаскивать себя из болота бездеятельной рефлексии, сомнений и колебаний.

Он продумал план создания студенческой организации, продумал ее стратегию и тактику. Надо было создать "штаб" организации, создать в каждом институте группу функционеров, обязать их выполнять конкретные задания "штаба".

С этим своим проектом он пошел в общежитие к своим ближайшим товарищам. Уговаривать никого не пришлось. Через два дня был сформирован руководящий центр рождающегося Движения, приняты Устав и Программа организации. Обязанности функционеров с радостью готовы были выполнять и выполняли все - и студенты, и студентки, и примкнувшие к ним молодые рабочие. Это свидетельствовало о том, что идея носилась в воздухе, что муки, испытываемые Камиллом, переживали в равной степени все его земляки.

При своей сравнительной не многочисленности крымскотатарские юноши и девушки были самой активной частью ташкентского студенчества. Об этом свидетельствовал, например, такой факт, что процент нашей молодежи в числе руководителей комсомольских организаций факультетов и курсов в ведущих высших учебных заведениях Ташкента был намного выше относительного количества студентов крымскотатарской национальности в городе! Если вдуматься, то такая ситуация вполне объяснима – русскоязычная и узбекоязычная молодежь находилась в более или менее стабильном режиме жизни, в то время, как крымские татары были в состоянии борьбы за существование, ощущали крайнюю униженность, но не собирались мириться со своим бесправием. Отсюда и высокая общественная активность, выплеснувшаяся в жизнь, как только после 1953 года в стране последовало некоторое смягчение режима.

Первое большое собрание студентов проходило во Дворце текстильщиков – ловкие крымчане сумели договориться с руководством! Это было первое массовое собрание, и штаб Движения постановил избегать на нем политических выступлений. Полностью исключить их не удалось, но организаторы собрания в основном говорили о повышении успехов в учебе, о необходимости проводить культурные мероприятия, говорили и о необходимости помогать друг другу «в учебе и в жизни». После этого пошли собрания по институтам, где присутствовал, как правило, один из членов «главного штаба», и тут уже разговор шел о требовании к властям вернуть народ в Крым, принимались тексты обращений в высшие инстанции страны, к видным деятелям культуры и науки.

С первых дней начала активной деятельности был создан тайный «теневой штаб», который должен был - уже нелегально! – руководить Движением в случае ареста основного руководства. Было на заседании штаба высказано предложение «засекретить» Камилла, чтобы ожидаемые репрессии не затронули его, как «главного идеолога, особо ценного для деятельности Организации». Однако сам Камилл убедил товарищей, что в органах госбезопасности на каждого из них уже заведена отдельная папка.

- Ознакомившись с которой каждый из нас узнал бы о себе очень много интересного, - добавил он, – так что попытка засекретиться будет похожа на игру в конспирацию.

И это, действительно, так и было. Но поначалу власти не поняли, что возник зародыш национально-освободительного Движения, которое станет большой головной болью для Кремля и для Старой Площади. Встречи крымскотатарской студенческой молодежи на днях рождения, выезды на пикники в дни праздников давно были под контролем органов. Нельзя сказать, что эти «неполитические» встречи не волновали чекистов, которые знали, что в начале века безобидные с виду «рабочие маевки» стали основой для революционных выступлений в России. Органы, встретившись с новой формой активности крымских татар, пытались убедить себя, что эти юноши и девушки, едва опомнившиеся от недавних лишений, от смертей и болезней, не станут предъявлять советской власти политических требований, не думали, что у «этих несчастных татарчат» хватит на это смелости - ведь как трудно было каждому из них получить разрешение на продолжение учебы, на получение высшего образования!

И ошиблись!

Я гляжу сейчас на фотографии моих друзей тех лет. Здесь они молоды и, главное, все живы. Я теперь смотрю, как и тогда в пятидесятых годах смотрел, на лица моих соратников и пытаюсь представить их дедов, прадедов, и других пра-пра… Могли ли тогда, в прошедшие времена, эти воины, виноградари или мастеровые представить себе, что их народ будет выслан с вечной своей родины? И как гордились бы они, наши предки, узнав, что их молодые потомки в свое время первые восстанут и поднимут на святую борьбу весь народ.

И хотелось бы, чтобы сегодняшние, уже вернувшиеся на родину парни и девушки чаще вспоминали своих славных прародителей, тех, от кого произошел их род, даже если имена их забыты. Ведь они существовали, наши предки, и были они гордыми и сильными, были хозяевами своей земли! «О эдждат ки мерд эди, адиль эди, юксек эди…» - так говорил Челеби Джихан («Эти предки были справедливы, доблестны, возвышенны»). Вспоминайте о славной истории своего народа, мои дорогие, в те минуты, когда в городском транспорте или на улице в окружении говорящих по-русски людей вы, потеряв свою гордость, начинаете говорить на этом чужом для вас языке со своими единоплеменниками. Между собой на чужом языке и на родной земле! Что это, желание подчиниться, пригнуться, подлизаться, понравиться тем, кто сейчас составляет большинство на вашей родине?

Это – трусость!

Пригни голову – поставят на колени.

Не отказывайтесь от языка своих предков! Отказ от родного языка – самый отвратительный вид рабства! Это открытое признание своего унижения, своего согласия с этим унижением!

 Вспоминайте чаще тех воинов и садоводов, ремесленников и землепашцев, - ваших гордых прародителей! – которые здесь, на землях Полуострова создали замечательную цивилизацию, создали мощное государство, просуществовавшее многие столетия.

Русский язык богат и красив, это язык, на котором писал Пушкин и многие другие великие писатели. На этом языке мы с удовольствием общаемся со своими русскоязычными друзьями, с которыми многие десятилетия привыкли мирно жить рядом. Вот и эта книга написана на великом русском языке, и я горд тем, что я знаю этот язык. Но родной язык всегда прекрасней языка чужого, и я сожалею, что не владею родным языком в той же степени, как и русским. Однако разговариваю я со своими соплеменниками на моем родном языке.

Друзья, непростительно заменять в быту родной язык чужим!

Можно ли представить себе, чтобы два литовца в городе Вильнюсе разговаривали между собой на русском языке?

Будем говорить с англичанами на английском, с русскими на русском, с украинцами на украинском, с крымскими татарами на крымскотатарском – это так просто и так естественно!

И будем совершенствовать свое знание родного языка, от которого нас пытались отучить те, кто выслал нас из Крыма и многие годы не позволял учить родной язык, лишив нас школ, газет и книг.

Знаете, кто такие манкурты? Это люди, которые были искалечены захватчиками и забыли свой язык и своих предков. Мы многого достигли в нашей борьбе. Не будем манкуртами!

…Власти спохватились, когда осенью пятьдесят шестого года прошли бурные политические собрания студентов и присоединившихся к ним молодых рабочих в клубе Ирригационного института, в Политехническом институте, в большом общежитии на Шайхантауре.