…Молодые люди прекрасно проработали в отряде Войцеховской до поздней осени. Отношения девушки с ее женихом не получили дальнейшего развития. Елена Александровна, убедившись, что Айше избегает сближения с молодым мужчиной, предприняла со своей стороны меры, которые должны были оградить девушку от неожиданностей экспедиционной жизни.

Когда пришла пора сворачивать полевые работы, то по совету Елены Александровны, которая стала добрым ангелом молодых людей, было принято такое решение: Айше возвращается к маме, Исмат же остается на зимовку в числе трех человек на горной базе экспедиции.

Зиму Айше провела с мамой и сестренкой. Им она рассказала только часть правды, сочинив историю, связанную с тем, что Исмат хочет учиться, а его из колхоза не отпускают. Вот, мол, он и вынужден был убежать, а чтобы подзаработать денег устроился на работу в горную экспедицию.

Сама Айше приняла решение уйти из техникума и сдавать экзамены экстерном за десятый класс, чтобы попытаться поступить в медицинский институт там же в Казани. Хатидже поразмыслила и согласилась, что ее старшая дочь выбрала правильный путь.

 Исмату ташкентский милицейский чиновник, хороший знакомый Войцеховской, без особых хлопот выправил паспорт на основании его фронтовых документов и наградных книжек - все было в рамках закона, но хорошие стороны закона в стране действовали только по блату. Исмат дважды побывал в Ташкенте, остальное же время с утра до ночи вместе с товарищами трудился на занесенной снегом базе, где работы было невпроворот.

С Айше он не переписывался – так было решено из соображений безопасности. Поэтому обговоренного мая месяца он ждал с огромным нетерпением.

И в мае, в середине месяца, Айше приехала в Ташкент на главную базу Красногорской экспедиции, откуда через два дня на том же самом старом студебеккере та же самая компания выехала в горы, где прибывшие ранее сотрудники уже развернули фронт полевых работ.

Молодые люди за лето обдумали жизненные планы на ближайшие годы. По окончании экспедиционного сезона они поедут в Мелитополь, где Исмат устроится на работу, Айше же будет всю зиму готовиться к экстернату. Потом девушка поедет в Казань, где будет уже держать экзамены сначала за десятилетку, потом – вступительные в медицинский институт. Если удастся в институт поступить, - а Айше твердо надеялась одолеть этот порог, - то приедет в Казань и Исмат. Он поначалу найдет себе подходящую работу, а потом они с Айше будут думать о том, куда ему поступить на учебу в следующем году.

В замыслах молодых людей не было конкретных сроков вступления в супружескую жизнь, но это подразумевалось - в то или иное время, в зависимости от свершения намеченных планов по выбору жизненного пути.

В ноябре, заработав некоторую сумму денег, да и окрепнув здоровьем в горах, молодые люди распрощались с друзьями-геологами и договорились не прерывать дружеских связей. Елена Александровна наказала им держать ее в курсе всех важных событий и предоставила машину до железнодорожного вокзала в Ташкенте.

 Они приехали на вокзал утром, приобрели билеты и сели дожидаться своего поезда. Пошел дождь, в зале ожидания было душно и влажно.

До поезда оставалось чуть больше часа.

- Пойти купить какой-нибудь еды? – обратился Исмат к подруге.

- Есть не хочется, а попить чего-нибудь я бы не отказалась.

Айше достала из стоящей рядом сумки бумажный пакет и протянула Исмату:

- Ну, если что вкусненькое увидишь, тогда возьми. Вообще-то еда у нас на дорогу есть.

…Уже знакомый нам отпрыск председателя колхоза из-под Коканда, которому мы дали имя "байбоча", что означает "байский сынок", увильнул, как всегда, от поездки вместе со своим техникумом в целинные районы Узбекистана на сбор хлопка, получив "вызов" на ту же хлопкоуборочную кампанию в отцовский колхоз. Байбоча маялся от безделья в родном селении, мозоля всем глаза и раздражая папашу, занятого день и ночь в эту страдную пору. И когда однажды он попросился съездить в столичный город Ташкент, отец не отказал ему - пусть этот великовозрастный болван хоть неделю не путается под ногами. Байбоча приехал в шумном и грязном вагоне местного поезда на ташкентский вокзал с зашитым на поясе потайным карманом с денежными знаками - карманники в хлебном городе Ташкенте были высшей категории. Он шатался по мокрой после дождя привокзальной площади в поисках, где бы поесть после почти суточной тряски в идущем без расписания поезде, который останавливался и подолгу стоял у каждого, как говорится, столба. Вдруг возле тетки в замызганном белом халате, торгующей из большого алюминиевого бака "беляшами" - пирожками с неизвестного происхождения мясом, он увидел загорелого бородатого человека. Байбоча сразу, несмотря на бороду, узнал его: это был Исмат Исматов, ненавистнейший его враг, о смерти которого на Фархад-строе правление колхоза было уведомлено два года тому назад.

Исмат тоже увидел своего односельчанина, вперившего в него удивленный взгляд. Первым побуждением бывшего фронтового разведчика было спокойно удалиться, сделав вид, что он это не он. Но на лице у застывшего в десяти шагах от него байбочи появилась такая довольная ухмылка, что сомнений не оставалось - Исмат опознан им со всей очевидностью. Также не было сомнений в том, что байбоча сейчас отправиться искать милиционера.

Председательский сынок именно так и поступил. Исмат увидел, как тот заметался по площади, высматривая человека в форме. Какое было бы несчастье, если бы этот мерзавец натолкнулся случайно на Айше! Увидев, как байбоча побежал к выстроившимся у левого крыла вокзального здания одноэтажным домикам, Исмат быстро пошел к сидевшей на скамье в зале ожидания девушке. Разговор был очень коротким.

- Айше, я встретил только что байбочу. И он меня видел. Сейчас он ищет милиционера. Времени, чтобы спрятаться, у нас нет. Ты укутайся и сиди. Через час подойдет поезд, ты с вещами уезжай. Я отвлеку его и скроюсь в городе. Приеду, как только смогу. До свидания, милая.

Он пожал руку ошеломленной девушке, взял одну из своих сумок, и последними его словами были:

- Укутайся, чтобы он тебя не узнал! - с этим Исмат, не оглядываясь, вышел на привокзальную площадь.

Из-за крайнего ларька выбежал байбоча, без разбору шлепая по лужам. Видно было, что он нервничает и не может отыскать милиционера - этих службистов, и впрямь, никогда не бывает рядом, когда они нужны! Но тут из боковой двери домика, где, по всем признакам, располагалась какая-то харчевня, неспешно вышел человек в синей форме и в фуражке с красным околышем. Байбоча чуть не столкнулся с ним и сразу же стал ему что-то рассказывать, усиленно жестикулируя и показывая рукой в сторону зала ожидания. Исмат, быстро зашел за колонну, с биением сердца наблюдая за развитием событий. Но байбоча явно не понравился русскому милиционеру, который, наверное, и не мог разобрать его путаную речь, состоящую из смеси узбекских слов с осколками неправильно произносимых слов русских. Он что-то сказал ретивому доносчику и резко повернул назад, к дверям в харчевню, перед тем указав рукой в другую сторону, где, как понял Исмат, находилось отделение привокзальной милиции. Байбоча побежал в указанном направлении, и тогда Исмат, выйдя из-за укрытия, пошел спокойно ему наперерез, чтобы оказаться замеченным им. Байбоча увидел Исмата и остановился. Исмат, будто бы не видя его, прошел шагах в двадцати от замершего в испуге парня и направился к двухэтажному зданию универмага, возле которого была трамвайная остановка. Байбоча ринулся к милицейскому отделению. Как только он скрылся за дверьми, Исмат быстро свернул в сторону какого-то длинного павильона, который оказался пустынной платформой пригородных поездов. Похоже, что в ближайшее время поездов не ожидалось, и вновь превратившийся в беглеца молодой мужчина пошел, то и дело оглядываясь, по железнодорожным путям в другую сторону от вокзала.