— Я знаю, ты слышал об обстоятельствах его рождения. Как мой брат, Кетренан, был зарезан бандой разбойников-людей и как напали на его жену, Элансу. — Он вздохнул. — Но я не думаю, что ты понимаешь, каким по-настоящему темным было то время. Те месяцы, когда Эланса носила внутри дитя, казалось, что она уже сама умерла. Она выглядела отсутствующей. И когда он родился, она ушла. Но Танис был сыном жены моего брата. Я не мог повернуться к нему спиной.

Казалось, что Беседующий спорит с каким-то оппонентом, а не рассказывает другу историю.

— И поэтому я принес его сюда, чтобы вырастить как своего собственного ребенка.

Он вздохнул и вернулся, чтобы снова сесть лицом к гному. Флинт теребил кончик своей бороды. Это была тяжелая история.

— Были те, кто не принял моего решения, — тихо сказал Беседующий, и Флинт посмотрел на него. — Похоже, не все были способны простить ребенку обстоятельства его рождения. Ребенок, Флинт — крошечный ребенок! В чем была его вина, что мой брат был мертв? В чем была его вина, что Эланса тоже умерла? — Следы мучительных воспоминаний промелькнули на лице Беседующего.

— И те, кто не принял его?… — тихо спросил Флинт.

— Они так и остались, и, как и путь моего народа, мало изменились. Я все еще не уверен, как много из этого замечает Танис — хотя подозреваю, что парень многого мне не говорит. Я только могу надеяться, что у него окажется достаточно сильное сердце, чтобы вынести это. Полагаю, что я оказал довольно слабую услугу, принеся его сюда. Но ты понимаешь, Флинт, почему я должен был так поступить?

Беседующий пристально посмотрел на гнома, его тускло-белые волосы мерцали в ярком свете.

— Несмотря на мир, который мы здесь для себя установили, те прошедшие века после Катаклизма были темными, были временами горя и бунтов. Танис — дитя того горя. И если я не могу принести радость в его жизнь, то как может быть излечено горе в любом из нас? В эльфах, в Квалинести? Беседующий покачал головой и затем слабо улыбнулся. — Боюсь, что я разболтался. — Он встал, и Флинт последовал за ним. — Прошу прощения, что отнял у тебя так много времени. Я просто хотел сказать тебе, что рад, что ты стал другом для Таниса. Боюсь, что, скорее всего, его первым другом, за исключением его кузенов.

Флинт кивнул и протопал к двери, но прежде, чем выйти, развернулся и пристально посмотрел на своего эльфийского друга задумчивыми голубыми глазами.

— Благодарю, — мрачно сказал Флинт. — Он также и один из моих первых двоих друзей. — И гном вышел, закрыв за собой дверь.

Наконец, первое посещение гномом Квалинести подошло к концу. Он, Танис и другие стояли на краю города, у моста, который пересекал место слияния двух рек, Слез и Надежды. Утро было серым и прохладным, и в воздухе была пахнувшая снегом резкость.

— Итак, тебе, в самом деле, нужно идти, — тихо сказал Танис, глядя на другую сторону ущелья.

— Да, думаю, пора, — ответил Флинт. — Если мне повезет, то я увижу первый снегопад уже дома.

Танис только кивнул.

— Я буду скучать по тебе, — наконец сказал он.

— Гм!.. — угрюмо произнес Флинт. — Скорее всего, я не удивлюсь, если ты забудешь меня уже через десять минут. — Но обветренная кожа вокруг глаз гнома сморщилась, и Танис улыбнулся.

Гном попрощался с небольшой группой, собравшейся у моста: со своим другом Беседующим и магом в капюшоне, удерживавшим Лорану от исследования края ущелья. Очевидно, что лорд Зенос отсутствовал, как и Портиос со своими друзьями. После многочисленных обещаний вернуться, Флинт последовал за своим провожатым и протопал по мосту, хотя и не без того, чтобы выкрикнуть ругательство — другое, эхом отразившиеся от холодного камня.

Улыбнувшись и вздохнув, Танис плотнее укутался в свой серый плащ и повернулся, чтобы зашагать обратно к городу.

Флинт не любил лошадей — заявлял, что у него на них аллергия — и не сел бы на них даже ради спасения своей жизни — ну, может быть, в то время. Во всяком случае, он похлопывал по шее своего серого мула, Быстроногую, и с любовью обозревал серебряные осины и обширные дубы Квалинести.

За двадцать лет путешествий между Утехой и Башней Солнца он практически выучил тропу в Квалинести — утверждал, что даже мало кто из эльфов знает ее так хорошо, за исключением специально обученных проводников, которых нанимал Беседующий-с-Солнцами, чтобы сопровождать посетителей туда и обратно. Конечно, он иногда раз-другой делал поворот не там, но слабым оправданием служило то, что он был гномом холмов, который не может отыскать путь по лесным знакам, думал он.

Однако, по правде говоря, он был не совсем уверен, где находился в данный момент. Он восседал на Быстроногой, отмечая густой земляной запах леса. С дуба ему застрекотала белка и сбросила на него охапку зеленых листьев. Гном протянул широкие пальцы, ловко поймал пучок и швырнул его обратно в животное.

— Сохрани его для своего гнезда! — крикнул он. — Если я не ошибаюсь, в эти дни у тебя в голове должны быть семейные обязанности. — На соседней ветке появилась еще одна белка, и первая, бросив последнее оскорбление в конного гнома, рванула за ней.

Флинт глубоко вдохнул. Была весна и время возвращаться в Квалиност. Той осенью, после его первого посещения эльфийского города, возвращение в Утеху было тяжелым. Снег начал падать, едва он достиг границ рощи валлинов, огромных деревьев, укрывавших в своих ветвях деревню Утеху. Его эльфийский проводник быстро скрылся на дороге, и Флинту пришлось в одиночку с трудом пробираться сквозь снег к своему маленькому домику на земле. Он обнаружил свой дом холодным и пустым, за исключением единственной мыши, съежившейся в углу.

То была одинокая зима, двадцать лет назад, несмотря на сердечную теплоту и дружеское общение в таверне «Последний Приют»; следующей весной он обнаружил, что его мысли обращены к лесам на юге, к Квалиносту, размышляя, как там Танис.

И недели не прошло, как Флинт встретил в Таверне странника, который оказался ни кем иным, как эльфом из Квалинести, принесшим послание от Беседующего: Флинта приглашали вернуться, если он пожелает. Что он и сделал. Его следующая остановка в Квалиносте длилась больше года, прежде чем в нем снова проснулась тоска по людям. В конце концов, с небольшими вариациями, он втянулся в ту систему визитов, которой придерживался и сейчас, живя в Квалиносте с ранней весны до поздней осени. В последнее время он стал задумываться, зачем вообще возвращается в свой маленький печальный домик в Утехе.

Беседующий с Солнцем перестал посылать за гномом каждой весной, зная, что любовь Флинта к этому городу поведет его на юг, и одним весенним утром гном протопает по мосту к западу от Квалиноста. Флинт, испытывавший головокружение от высоты, никогда не пересекал это сооружение без целых параграфов ругательств, от которых кожа каерготского портового грузчика покрылась бы пузырями.

Его прибытие никогда не переставало веселить эльфов.

Хотя сейчас его еще ждали несколько часов езды. Он пнул бока груженой Быстроногой пятками своих ботинок, надеясь, что на этот раз она без протестов ускорит шаг.

Естественно, она проигнорировала.

У Хана-Телио Тефтена была удачная торговая экспедиция. Он неумело насвистывал и, не в первый раз, благословил Беседующего-с-Солнцами, чья смягченная позиция к отношениям с не-эльфами в последние годы облегчила жизнь торговлей.

Карие глаза молодого эльфа светились, когда он в пятидесятый раз за это путешествие изящной рукой скользнул в холщовые переметные сумы, каждый раз невольно затягивая узлы ремней, которые с трудом удерживал их закрытыми. Когда он верхом на лошади прибыли в то место, где тропа расширялась, на небольшую поляну, он вытащил маленький кожаный мешочек и высыпал в ладонь его содержимое. Три белых опала светились полупрозрачно на его обветренной загорелой руке.