Теперь Иудею, Ирода и семью Антипатра, как и весь средиземноморский мир, ждали новые тяжкие испытания. Начиналась очередная гражданская война за наследство убитого диктатора, обожествлённого после смерти. А в качестве наместника Востока для её подготовки прибыл второй руководитель заговора Гай Кассий.

Как это неизменно происходит во все времена и у всех народов, после успеха победители стали делить добычу. Республиканцам она казалась грандиозной — огромная Римская держава, по тогдашним представлениям, весь обитаемый культурный мир. Восток державы достался самому расчётливому и неблагородному, даже по тогдашним понятиям, — Кассию.

Его характер и коварство гениально изобразило перо Шекспира. Буквально на пороге здания сената, где он будет убит, Цезарь говорит своему близкому помощнику Антонию о Кассии:

Как всегда во время гражданских войн, для большинства тех, кто лично или идеологически не был заинтересован в успехе какой-либо из сторон, залогом выживания являлось умение поставить на того, кто побеждает в данное время. Проигрыш в этой игре мог стоить местным правителям не только власти, но и самой жизни. В связи с этим можно понять сложность задачи, стоявшей перед Антипатром и его сыновьями, поскольку покойный Цезарь был их покровителем. Ведь еще за год до его гибели, узнав об убийстве их друга, наместника провинции, родственника диктатора Секста Цезаря, сыновья Антипатра, первым из которых, несомненно, был Ирод, сразу же присоединились во главе своих войск к римским войскам, столкнувшимся с отрядами Басса у г. Апамея на Оронте. Вскоре в качестве преемника Секста из Рима прибыл новый наместник, Мурк (ИВ. С. 39; ИД. С. 100). Война затянулась, а после получения известия об убийстве Юлия Цезаря практически замерла. Благоразумность подобного поведения подтвердили последующие события. Все сильные и влиятельные люди империи понимали, что устранение Цезаря никоим образом не означает возвращение прежних республиканских добродетелей и законности. Это было абсолютно невозможно, вопрос заключался только в том, кто станет новым Цезарем. Прибытие в Сирию Кассия с полномочиями, данными сенатом, хотя есть сведения, что он сам себе их присвоил, резко изменило обстановку.

Коварный Кассий сразу проявил себя искусным дипломатом и хитрым политиком. Прибыв к Апамее, он сумел примирить Басса и Мурка, видимо, обещав им блестящие перспективы при новом правительстве. Римские военачальники, да и их войска с начала эпохи гражданских войн привыкли продаваться победителю, полагая, что каждая перемена власти сулит им, если вовремя поддержать победителя, деньги, подарки и привилегии. Но, конечно, для подготовки к решающей схватке с цезарианцами требовались не только награды имеющимся войскам, но и набор новых. Как всегда, для этого требовались три вещи — деньги, деньги и ещё раз деньги. Поэтому Кассий стал беспощадно и жестоко выжимать их из городов и жителей провинции. Возражать, конечно, никто не осмелился, потому что под командованием Кассия было целых 12 легионов.

Иосиф Флавий пишет, что тяжелее всего пришлось Иудее, с которой требовали особенно много. Вряд ли это было так, поскольку убийцы Цезаря вообще рассматривали все провинции, а также их население в качестве дойной коровы римской аристократии. Потом мы увидим, что с теми, кто платил исправно, обращались покровительственно независимо от происхождения. Кассий потребовал от Иудеи огромную сумму — 700 талантов. Чтобы понять её значительность, укажем, что она составляла примерно годовой доход всего царства Ирода в конце его правления, то есть примерно на той же территории после десятков лет процветания (ИВ. С. 119–120). Эти деньги выжимались самым беспощадным образом. Как пишет Иосиф Флавий, задержавшие, по мнению жестокого республиканца, плату иудейские города — Гофна и Эммаус, а также два менее значительных, были сурово наказаны, а их жители были проданы в рабство.

У Антипатра и его сыновей, давно сделавших ставку на римлян, конечно, колебаний не было. Антипатр, видимо, выполнявший роль реального распорядителя финансов, поручил сбор средств своим сыновьям и другим иудейским вельможам. Среди последних был и некий Малих, явно возглавлявший в окружении Гиркана оппозицию семейству Антипатра. Само имя Малих часто встречается у представителей соседнего арабского племени набатеев, и вполне возможно, что он по своему происхождению является иудаизированным набатеем. Хорошо известно, что в армии Хасмонеев служили многие представители языческих народов даже из весьма отдалённых краёв, например, фракийцы и писидийцы из Малой Азии, а в будущем на службе у самого Ирода были даже германцы. Другие исследователи высказывают мнение, что это искажённое еврейское имя, например, Элимелех, или Малахия. Во всяком случае у Иосифа Флавия нигде не указывается его нееврейское происхождение, он явно пользовался особым покровительством Гиркана и входил в ближайший круг его придворных.

Причиной этого могло быть следующее обстоятельство. Ирод, бывший наместником Галилеи, сумел одним из первых выполнить требование Кассия, предоставив ему 100 талантов, так же оперативно действовал его брат. Кассий был настолько доволен действиями Ирода, что, согласно некоторым источникам, в стране возникли слухи, что Кассий был так благосклонен к Ироду, что якобы обещал ему корону Иудеи после победы над цезарианцами. Этот слух не мог не обеспокоить и Гиркана, и членов его династии. Поэтому, в противоположность Ироду, явно при их скрытой поддержке Малих не спешил платить. Вряд ли он просто намеревался потянуть время и поторговаться или не понимал серьёзности положения. Скорее всего, была задумана коварная интрига, имеющая целью свалить вину за задержку дани на главного финансиста Гиркана, которым был, как было сказано выше, отец Ирода — Антипатр. Подтверждением такого замысла является дальнейший ход событий. Интрига Малиха провалилась, разгневанный Кассий распорядился его арестовать и казнить. Но тут Гиркан, явно спасая своего фаворита, поспешил успокоить римского наместника подарком в 100 талантов.

Надо отметить, что Кассий, хотя и объявил себя приверженцем нравов замкнутой старой римской аристократии, на деле уже усвоил представления космополитической Римской империи. Главное для него были деньги, и при этом он следовал римской пословице «Дважды даёт тот, кто даёт быстро».