Некоторым если не оправданием, то объяснением поступков царя в отношении представителей дома Хасмонеев может служить то обстоятельство, что речь шла не только о судьбе самого Ирода, но о жизни и смерти всей его семьи, его сторонников и даже самого иудейского государства. Ведь ему было хорошо известно, что в борьбе за власть представители семьи Хасмонеев не считались даже с кровным родством. Первый царь этой династии Симон Хасмоней, ставший законным царем возрождённого Иудейского царства в 142 году до н.э., был предательски убит своим зятем. Мать своей жены — свою тёщу — предатель превратил в заложницу, а затем убил. Чудом избежал гибели от рук мужа своей сестры второй иудейский царь Иоанн Гиркан. После смерти Гиркана в 101 году до н.э. началось соперничество между его сыновьями. Его сын Иуда-Аристобул, не удовольствовавшись саном Первосвященника, присвоил себе вопреки завещанию отца титул царя, а свою мать и трёх братьев заключил в темницу.

Его любимый брат — способный полководец Антигон был убит в результате дворцовых интриг. После скорой смерти Аристобула в 103 году до н.э. его вдова Саломея-Александра (Шломцион) освободила его братьев, но мать уже умерла в заключении. Саломея вышла замуж за одного из освобождённых братьев Александра Янная. Начавшаяся после смерти родителей — Александра и Шломцион — между их сыновьями Гирканом и Аристобулом борьба за власть способствовала в 63 году до н.э. превращению Иудейского царства в провинцию Рима. О степени жесткости этой борьбы можно судить по жуткому факту расправы Антигона со своим дядей Гирканом. А ведь мотивом всех подобных поступков была только честолюбивая борьба за власть внутри одной семьи.

В заключении этого драматического периода жизни Ирода следует отметить, что, хотя семейные трагедии еще не один раз будут отравлять жизнь царя, именно с этого времени начинается его продолжительное царствование, принесшее ему заслуженное наименование Великий. Он сумел самым достойным образом проявить себя в самых разных ипостасях — царя процветающего Иудейского царства в самых широких его исторических границах, строителя Иерусалимского Храма, защитника прав иудейских общин Средиземноморья и при этом друга и союзника императора Октавиана Августа, активного покровителя эллинистической античной культуры и даже римского гражданина.

Как ни захватывающе интересна карьера самого Ирода, всё же вряд ли только она привлекла к себе такое внимание историков наших дней. Гораздо более значительной была его во многом удачная попытка решить сложнейшую задачу: гармонически соединить различные культуры и цивилизации и часто враждебные национальные сообщества. Причём именно Ирод, прежде всего, принципами своей политики показал, что именно такой подход обеспечивает всеобщее экономическое процветание, характерное для всего его продолжительного царствования.

Положение Ирода как царя формально независимого государства определялось тем, что он получил власть от вождей римской державы, признавших его «другом и союзником римского народа». Он вполне оправданно полагал, что было бы безумием бросать вызов этой могущественной мировой державе, даже опираясь на гораздо более отсталых и некультурных язычников — парфян. Но если невозможно соперничать, то можно включиться в общую работу и сотрудничество по укреплению великого государства, постепенно превращавшегося под руководством Цезаря и его наследника Августа в «универсальное государство». По определению Тойнби, «универсальные государства навязывают цивилизациям отношения более тесные и более индивидуальные, чем отношения, позволяющие отнести ту или иную цивилизацию к тому или иному виду»^{161}.

Самым главным достижением этого универсального государства Августа было всеобщее экономическое процветание. Этому аспекту «золотого века Августа» посвящено много страниц блестящего исследования выдающегося русского антиковеда М.И. Ростовцева^{162}, выводами которого мы и воспользуемся. Правление Августа особенно важно для исследования эпохи начала новой эры, потому что оно определило основы развития Римского государства на последующие двести лет как в политическом, так и в экономическом отношении, практически до превращения его в христианскую империю. Прежде всего надо отметить, что этому способствовало то, что практически все классы Римской империи единодушно жаждали прекращения гражданских войн, а победа над Антонием в битве при Акциуме искренне считалась последним кровопролитием. Как обоснованно полагает исследователь, многое было сохранено Августом из того, что было введено ещё его предшественниками — Марием, Суллой, Помпеем, Цезарем и даже Антонием. Не вдаваясь в детали изменений политических, следует отметить только главное: при сохранении внешних атрибутов римской республики древних времен власть реальная перешла к командующему профессиональной, многочисленной, прекрасно организованной военной силы республики — императору, и, как следствие, произошло слияние его личного состояния с государственной казной.

Такое сосредоточение военной и финансовой власти привело к прекращению произвольных реквизиций и контрибуций, которые налагали на беззащитное население различные претенденты на власть в ходе многолетних гражданских войн. Хотя регулярные налоги с населения империи не были снижены, все же их сбор был упорядочен и упрощен, и к тому же все знали, что император через своих уполномоченных на местах — прокураторов следит за соблюдением своих финансовых интересов и может строго наказать всех чиновников за злоупотребление.

Как пишет Ростовцев, «после окончания гражданских войн перед населением империи открылись самые широкие возможности для коммерческой деятельности. Единство цивилизованного мира; его фактическое превращение в одно государство; условия внутреннего и внешнего мира; полная безопасность мореплавания, обеспечиваемая римским флотом, который стал регулярным институтом; растущее число удобных мощеных дорог, проложенных ради военных целей, но служивших и для торговых связей; отказ государства от вмешательства в частные торговые сделки, постепенное освоение денежных рынков сбыта — эти и другие причины содействовали началу нового процветания и заметному оживлению торговли в империи»^{163}.

Поразительно то, что с фактическим превращением римской державы из республики в монархию создались особо благоприятные условия для капиталистического рыночного хозяйства. Такой тип экономический жизни общества, как показывает экономическая история США до 1865 года, вполне совместим с существованием рабства. Ростовцев характеризует ситуацию следующим образом: «В экономическом отношении мы наблюдаем капитализм почти такого же типа, который был распространен на Востоке до и во время эллинистического периода. В пределах римского государства, а также между ним и его соседями существовала свобода торговли. Важнейшей отраслью торговли был не сбыт предметов роскоши, а таких продуктов повседневного потребления, как хлеб, рыба, растительное масло, вино, лён, конопля, шерсть, строительная древесина металлы и мануфактурные изделия. Продукты питания и сырьё поступали из отдалённейших мест греко-римского мира»^{164}.

Экономическому процветанию во многом способствовала разумная политика самого правительства Августа. В отличие от эллинистических государств, не было никаких попыток монополизации государством производства товаров и торговли ими. Наоборот, поощрялась свобода торговли и частного предпринимательства. Этому способствовала в значительной степени даже эпоха гражданских войн, в ходе которой особо пострадала высшая римская аристократия — сенаторы и высшая часть сословия всадников. Их место активно занимали предприниматели нового поколения, зачастую даже выходцы из низов общества, вплоть до бывших рабов — вольноотпущенников, и не только в Италии, но и в других провинциях, прежде всего восточных. Быстро осознав открывающиеся возможности, эти люди после установлении мира и порядка развернули обширную и активную коммерческую деятельность, в большинстве случаев успешную.