— Раймонд Хереви поехал в Хуэльгастель? — поинтересовался Джоэль.

— Да, — сказал отец Иан. — Он разыскивает родственников.

Мадалена покачала головой и усмехнулась.

— Он их там не найдет.

Забыв обо всем, Анна бросилась расспрашивать ее:

— Почему не найдет? Вам что-то о них известно? Вы же сказали Раймонду, что понятия не имеете, что стряслось с ними.

Мадалена зачерпнула еще ложку теплого варева и, неторопливо пережевывая, пожала плечами.

— Я этого не говорила. Позднее, когда он покинул нас, я виделась с Кларой; в свое время та была служанкой у нашего господина. Она поведала мне, что сестре Раймонда удалось бежать вместе с ребенком. — На мгновение в карих глазах Мадалены мелькнула одобрительная усмешка. — Они улизнули через недостроенный нужник, сделав подкоп, а затем скрылись в лесу. Едва ли Раймонд их отыщет в Хуэльгастеле.

Анна повернулась к отцу Иану и сжала его руку.

— Отче, вы слышите? Его семья счастливо спаслась. Наверное, он еще не знал об этом, отправляясь в Аквитанию. Теперь он может смело возвращаться. Ему нет больше нужды рисковать в замке, если его сестры и братец не в графских подвалах.

— Не говори глупостей, девица, — покачала головой Мадалена. — Разве Раймонд отправился в логово врага только для того, чтобы разузнать судьбу родных? Разрази меня Господь, если он там не ради мести.

— Он скоро вернется, я чувствую, — убежденно произнесла Анна.

Мадалена открыла рот, собираясь что-то возразить, однако, глянув на взволнованную гостью, промолчала. Суровое лицо рубщицы тростника смягчила сочувственная улыбка.

— Что же вы хотите от нас, отче? — спросил Джоэль.

— Присмотрите за нею. Узнав о ребенке, отец Анны в гневе прогнал ее из дома. Я не могу допустить, чтобы она скиталась по дорогам, точно нищенка. Анна любит Раймонда Хереви. Она носит в себе внука Жана Сен-Клера, и по справедливости имеет право переждать невзгоды здесь, в Кермарии. Я знаю, что ты пользуешься уважением односельчан. Если ты примешь ее, остальные последуют твоему примеру. Ты согласна помочь?

— Я не буду обузой, — заявила Анна. — Всю жизнь я проработала в поле.

— У нас в округе немного полей. Мы трудимся на болотах, зарабатывая хлеб насущный.

— Я тоже могу научиться. Я сильна и…

— …И беременна.

Девушка снова зарделась и опустила голову.

— Я буду стараться изо всех сил. — Она подняла голову и посмотрела на хозяйку дома. — Пожалуйста, помоги мне, добрая женщина. Мне больше некуда податься.

Мадалена, опершись локтем о стол, пристроила подбородок на иссеченную тростником ладонь.

— Ты и правда веришь, что Раймонд вернется и возьмет тебя в жены?

— Конечно. Он обещал.

Мадалена вздохнула.

— Хереви всегда были великие мастера поговорить, Анна. Ты не первая девушка, которой он много чего наобещал.

— У нас все совсем иначе, — сказала Анна и сжала губы.

Карие глаза пристально изучали ее.

— Да, — медленно сказала Мадалена, — наверное, так оно и есть. Ты совершила грех прелюбодеяния, но при этом умудрилась привлечь на свою сторону священника, который был свидетелем ваших с Раймондом взаимных клятв. Покроете грех браком, не так ли?

Анна, помня, что дала обет молчания, ничего не ответила.

Отец Иан тоже промолчал, поглаживая рукой нагрудное распятие. Его длинные пальцы ощупывали литую фигурку Христа, словно он искал у него защиты и совета.

Джоэль беспокойно заерзал на лавке.

— Мадалена… — заговорил он предостерегающим тоном.

Сестра не обратила на это никакого внимания.

— Вы не только помолвлены с Раймондом Хереви, вы с ним обручены, не так ли, Анна? — настойчиво продолжала рубщица тростника. — Отец Иан обвенчал вас?

— Пока нет.

— Нет? — Мадалена рассмеялась. — Посмотрела бы ты сейчас на свое лицо в зеркало. Оба вы заняли бы последнее место на конкурсе вралей.

Анна видела, что возражать бесполезно. Мадалена обо всем догадалась.

— Да, вы правы, — призналась она, немного помолчав. — Но он заставил меня поклясться, что наше бракосочетание должно остаться в строжайшей тайне.

Понимая, что дальнейшей ложью можно было только испортить все дело, отец Иан заговорил начистоту.

— Я уверен, что Раймонд только хотел защитить Анну и ее ребенка от этого негодяя де Ронсье. Он уехал на чужбину, ничего не зная о ее состоянии. Все его мысли были сосредоточены на том, что маленький Филипп может томиться в подвалах замка его врага.

— Только не говорите никому, — попросила Анна. — Ради сына вашего покойного господина, обещайте это.

Джоэль и Мадалена обменялись взглядами и кивнули.

— Обещаем, девушка, — ободряюще сказал крестьянин. — Твоя тайна в надежных руках.

— Может Анна остаться здесь? Вы дадите ей крышу над головой?

Скуластое лицо крестьянки осветилось дружелюбной улыбкой.

— Пускай остается. Мы приютим ее.

Джоэль поднялся и, взяв корзинку из рук гостьи, поставил ее у кипы заплесневелого тростника.

— Приветствуем тебя в Кермарии, девушка. Будь уверена, мы-то уж не выставим мать внука Жана Сен-Клера на улицу.

— Благословение небес да пребудет над вашей крышей, — торжественно произнес отец Иан, выходя из дома.

Анне налили большую миску похлебки.

— Она могла бы поселиться в господской усадьбе, — задумчиво сказал Джоэль, пока Анна ела. — С Кларой и прочими женщинами.

— В усадьбе? Она сильно разрушена. Де Ронсье позаботился об этом.

— Мы можем расчистить развалины. — Лицо Джоэля просветлело. Он сам в былые времена служил поваром в семье Сен-Клера. Обучала его поварскому искусству в свое время мать Раймонда, Йоланда, и занятие это ему нравилось. С тех пор, как у него не стало, кому готовить, его жизнь в значительной степени потеряла смысл. — Кермария так и не возродилась с того дня, как де Ронсье напал на нас. Пострадала вся деревня, были убиты не только наши господа, но и наши надежды. Возможно, если Анна переедет к нам — а она беременна внуком Сен-Клера, — село опять расцветет. В свое время его поднял на ноги покойный граф. Может быть, это первый шаг в будущее, сестра.

И было по сему.

Деревенские жители отнеслись к Анне с состраданием. Кермария была захолустным уголком, здесь не было даже своего священника, коему прихожане могли бы доверить свои горести и радости. Неподалеку, правда, обитали несколько монахов из соседней лесной обители святого Феликса, но они редко заглядывали в местную часовню. Анне не пришлось служить мишенью для насмешек и всеобщего негодования по поводу ее внебрачной беременности.

Сама усадьба была местом необычным, таинственным. Здание было похоже на башню, на первом ярусе располагались подвалы и чуланы для провизии, над ними — рыцарский зал, беленые стены которого были запачканы и лишены всех некогда висевших там украшений. Над залом располагалась светлица, куда можно было попасть по витой лесенке, а на самом верху были сооружены сторожевая тропа и караульное помещение. Сейчас никто не нес там службу; так продолжалось уже довольно долгое время. Рядом с усадьбой была построена небольшая часовенка, во дворе находился колодец. Ров был полон водорослей и сухой травы, среди которой обычно рылась в отбросах пара растрепанных кур. Еще недавно полная жизни, усадьба выглядела печальной и покинутой.

Анна помогала выносить изломанную и расколотую мебель из господского дома во двор, где ее рубили на дрова. Она мела полы, вынося ведрами сухие листья и грязь. Жафрез, бывший господский плотник, частенько после кровавой ночи заглядывавший в бутылку, был отныне лишен своей невинной радости и занят исправлением порушенного. Пустой остов здания звенел от ударов его топора с утра до полудня и с полудня до вечера. Двери, многие из которых были во время нападения сорваны с петель, так и валялись там, где упали. Их надо было навесить заново. Другие двери, расколотые пополам, были кое-как скреплены, а разбитые в щепки заменены на новые. Обугленные и залитые грязью остатки гобеленов и драпировок были сняты со стен и стащены в большой костер во дворе.