Бабка твоя тебя самолично узреть желает, и я тоже.

Более шестидесяти зим ей ныне от роду, но духом она все так же несгибаема. Лишь только узнав об окончании дела в суде, сразу же вещи свои принялась собирать, чтобы скорее на родину возвратиться. Дом ее в Хуэльгастеле, и все годы эти проведенные среди стен монастырских, была она беспокойна, словно львица за прутьями клетки.

А вот мне жаль расставаться с домом святой Анны.

Хоть скорбела я по супругу моему, но мир в Господе обрела здесь. Дни в обители текут незаметно, без радостей, без тревог, без треволнений, и это по душе мне.

Также хочу я тебе сообщить, что в годы столь долгой нашей отлучки замком и подворьем управлял сэр Хамон ле Мойн, похвально и честно, и имение господина своего сохранил и приумножил. Жаль, что стар он становится; говорит, память его слабеет, и не хочет больше отправлять службу хозяйскую.

Жена его, Дениза, которую ты должна помнить, тоже за замком и двором приглядывала. Но осенью минувшей Господь взял ее душу, и теперь сэр Хамон вдовец. Сын его старший, по имени Джехан, вернувшись с границы, помогает пока отцу в его службе. Теперь он рыцарский оруженосец.

За тебя и за сына твоего, дочь моя, неустанно молюсь Господу. Пусть пошлет вам он счастье, и да минут вас все скорби и несчастья.

Ответ свой направляй в Хуэльгастель. Верю, что скоро свидимся мы.

Да благословит тебя Господь вседержитель наш, и сохранит тебя в здравии от всякого зла. Аминь.

Мачеха твоя любящая,

Элеанор де Ронсье, графиня.

Откинувшись на спинку скамьи, Арлетта снова и снова перечитывала полученное письмо, пытаясь в его строчках уловить больше, чем там содержалось. Ей сразу же бросилось в глаза, что мачеха ее снова назвала себя графиней и запечатала послание родовой печатью рода де Ронсье. Все эти недобрые годы Элеанор, которую больно ранил ущерб, причиненный чести семьи де Ронсье, воздерживалась употреблять свои титул и печать, пока ее графское достоинство находилось под сомнением. Но теперь она снова ими воспользовалась.

Арлетта думала о своей старой бабушке, об отце. Она была рада, что ее близкие получили право вернуться в свой замок. Но беда была в том, что победитель возвращался в свои владения, прикованный к носилкам. Интересно, осознал ли отец все значение этих новостей? Если он действительно так болен, как можно было понять из писем мачехи, то будет считаться хозяином замка только номинально, а управлять от его имени будут другие. Кто же? Сэр Хамон был чересчур стар, а Элеанор интересовали только духовные материи. Пока, несомненно, этим займется бабушка, невзирая на свой преклонный возраст. И, возможно, в делах управления ей поможет Джехан.

Арлетта была рада узнать, что Джехан вернулся. Он был парень очень неглупый, и даже ребенком относился к порученному делу с большой ответственностью. Из него может получиться хороший сенешаль.

Характером молодой рыцарь походил на сэра Жилля — спокойный, доброжелательный к людям, он был ровен и учтив в обращении. Вспомнив о своем помощнике по делам хозяйственным, Арлетта невольно подавила вздох. Она настаивала на том, что отправится в Хуэльгастель, как только погода потеплеет. Сенешалю эта ее задумка не нравилась, и Арлетта готовилась к долгим спорам. Но когда она дала ему прочитать полученное письмо, сэр Жилль на удивление легко дал свое согласие на ее поездку.

Наконец зима перевалила за половину, и ночи стали укорачиваться.

Арлетта сидела в зале, следя за тем, насколько тщательно слуги проводят ежедневную уборку помещений и чистку мебели, когда к ней подошел сэр Жилль.

— Извините меня, госпожа. Разрешите побеседовать с вами с глазу на глаз? — промолвил он.

Арлетта догадывалась, о чем мог быть этот разговор. Несомненно, о ее браке. В последнее время он прямо-таки помешался на этой почве. Но понимая, что добряк-кастелян старается исключительно в ее интересах, Арлетта подавила свое раздражение по поводу неуместной, по ее мнению, спешки и, приветливо улыбнувшись, ответила:

— Само собой разумеется.

Сэр Жилль сопроводил ее до часовни, где они присели на скамью.

— Госпожа, я думаю, что вы и сами догадываетесь, какую тему я хочу обсудить с вами…

— Мое замужество, полагаю?

Сэр Жилль утвердительно кивнул.

— В ближайшее время вам придется сделать свой выбор, госпожа моя. Женихи нервничают, беспокоятся.

— Я очень ценю вашу преданность нашему дому, уважаемый сэр Жилль. Конечно же, значение этой помолвки трудно недооценить, но я не могу решиться на столь ответственный шаг, не посоветовавшись с членами моей собственной семьи.

— Вы все еще намереваетесь посетить их?

— Почему бы нет?

Сэр Жилль нахмурил лоб.

— Мне казалось, что ваш отец настолько хвор, что не может говорить.

— Это, к сожалению, и в самом деле так. Но у меня есть еще мачеха и бабушка, советы которых я с готовностью выслушаю. Мне бы хотелось обсудить столь важное дело и с ними тоже. Сэр Жилль, эта поездка не просто мой пустой каприз — это насущная необходимость. Надеюсь, вас тоже порадовало то обстоятельство, что отныне мой сын является наследником не только Ля Фортресс, но и Хуэльгастеля?

— Само собой, моя госпожа.

— Я хочу отправиться в путь в ближайшее время. Со мной поедет леди Клеменсия. Нам не надо обширной свиты. Я хочу взять с собою сэра Гвионна и полдюжины воинов для охраны.

— Вы считаете, что сэру Вальтеру не нужно сопровождать вас в пути вместе со своей женой?

— Нет. — По какой-то причине, которую и сама Арлетта до конца не понимала, было решено, что сэр Вальтер остается в Ля Фортресс. Клеменсия просила Арлетту включить его в состав свиты, но графиня, которая редко в чем отказывала подруге, на этот раз внезапно заупрямилась. Она ответила Клеменсии, что в Бретани они долго не пробудут, и их с мужем разлука ненадолго. Мнения самого сэра Вальтера Арлетта даже не посчитала нужным спросить. Время было такое, что рыцарям часто приходилось разлучаться со своими женами.

— Пусть Вальтер остается здесь.

Услышав такое решение, кастелян еще раз в знак согласия наклонил голову.

— Сколько времени вам потребуется, госпожа моя?

— Это в большой мере зависит от того, что я застану в Хуэльгастеле. На время моего отсутствия я поручаю замок и управление всеми поместьями исключительно вам, дорогой господин сэр Жилль.

— Спасибо за доверие, сударыня. Надеюсь, вы известите меня, как только решите, кого изберете своим будущим супругом?

Теперь уже наклонила голову графиня.

— Я буду непрестанно держать вас в курсе своих дел через гонцов и курьеров. И мне бы хотелось, чтобы гонцы по возвращении в Хуэльгастель привозили от вас письменные отчеты о положении дел тут, в Аквитании.

— Разумеется. И когда же вы намерены отправиться в путь?

Арлетта немножко подумала.

— Скажем, после пасхи, когда станет совсем тепло.

Я собираюсь взять с собой Люсьена, чтобы показать моим родственникам, и не хочу, чтобы он простудился в дороге и захворал.

Хуэльгастель, май 1196 года.

После почти десятилетнего отсутствия Арлетта снова вошла в свою бывшую горницу в отцовском замке. Время было пополудни, она только что прибыла из Аквитании и даже еще не сняла наброшенный на плечи дорожный плащ. На руках она держала сынишку.

Комнатка была пуста. Арлетта как зачарованная смотрела на настенные росписи, до боли знакомые по годам детства — цапли все так же гордо поднимали к потолку свои длинные шеи. Фреска была не совсем такая, как прежде: цвета поблекли, побелка полустерлась, фигурки птиц уже не так четко выделялись на фоне стены. Окрашенные в бордовый цвет потолочные балки, сужавшиеся к стенам, стали темно-коричневыми от многолетней грязи и копоти.