У Нильсена началась бессонница, он проворочался с боку на бок всю ночь, только на самые короткие промежутки забываясь тревожным, дрянным, утомительным сном, а с утра испытывал странную смесь взвинченности с раздражением. Брался то за одно, то за другое, не в силах сосредоточиться на работе. Чаще обычного возникал за спинами работающих, вонзая в них подозрительный взгляд, так, что у них все валилось из рук. В голове неприятно шумело, сердце колотилось, а в ушах стоял неумолчный звон. Он думал, что это от недосыпания, но в следующую ночь вообще не сомкнул глаз. Пошел к врачу, чтобы тот выписал ему какое-нибудь снотворное, а балбес-эскулап, вовсе охреневший от здешнего безделья, зачем-то начал мерить ему давление. Нильсен схватил проклятый прибор и шваркнул его в угол, высказав медику все, что он о нем думает, а ничего хорошего он не думал. На взводе отправился обревизовать свою банду ученых бездельников. Еще через пару суток, после двух новых бессонных ночей, когда в темноте начинала мерещиться зыбкая, огненная жуть, и он зажигал свет, во время этой процедуры произошло невозможное. Он все-таки достиг своего предела. Прежде всего у него возникло впечатление, что Линдон Ли не слишком спешит к рабочему месту после обеденного перерыва.

- … А чтобы у вас не было лишнего повода для проволочек, впредь всяческие перерывы на ланч, обед, файф о`клок и прочую ж-жратву отменяются! Жратву сначала надо заслужить! Да, заслужить!!!

- Сэр, послушайте, сэр, - сдавленным голосом проговорил Ли, - ваш приказ просто-напросто противозаконен…

- Законы писаны для законопослушных граждан, а не для вонючих саботажников и не для комми, с их приспешниками! - Он побагровел и трясся от бешенства, уже не отдавая себе отчета в некоторой неуместности своих слов. - А лично вам я запрещаю отлучаться даже в сортир! Валяйте в штаны!!! Р-распустились тут!

- Да?! - Взвизгнул ошарашенный всем этим бредом и совершенно осатаневший Ли. - Да я в гробу видал и ваш проект, и вашу пр-роклятую потогонную систему и вас вместе с ними! Пальцем не пошевелю! Делайте, что хотите! Это Америка, сэр, а не нацистский концлагерь!

- Что-о? - Руководитель проекта двинулся к ослушнику, чтобы смести, сокрушить, растоптать и смешать с грязью. - Убью!!!

- Эй! Уберите его от меня, - высоким голосом скулил смертельно перепуганный республиканец, медленно пятясь, - это же форменный псих!!!

И тогда в Нильсена молча вцепилось сразу четверо ученых мужей, по двое на каждую руку.

- Это что, бунт?!!

- Мистер Нильсен! Сэр! - Плачущим голосом пытался докричаться до него Аарон Чистовитц. - Не пачкайте руки, вызовите охрану! Пусть они занимаются своим делом!

Это казалось немыслимым, но это случилось: невероятным усилием воли он сдержался и пока что не впал в разрушительное буйство. Впрочем, о возвращении самоконтроля тоже говорит не стоило: достаточно сказать, что он действительно вызвал охрану.

Исследовательский центр охраняла морская пехота. Примчавшийся по тревоге, - и действительно встревоженный! - во главе отделения сержант, здоровенный лоб родом из Кентукки, моментально оценил ситуацию. Невозможно прослужить сержантом полные восемь лет, не разбираясь в людях и будучи некудышным психологом. О сем предмете лица штатские судят излишне поверхностно, а без этого в армии просто не выжить. Приказ вещь святая, и военному человеку приходится время от времени выполнять идиотские приказы, идиотизм которых ему совершенно ясен. На некоторых этапах службы выполнение идиотских приказов есть составная часть воспитания воинского духа. Прописанные в уставах случаи, когда приказ начальника якобы можно не выполнять, есть чистое ханжество в самом худшем его варианте, а именно ханжество военное. В реальности руководствуются этим пунктам идиоты, безнадежные неудачники и прямые самоубийцы. Для того, чтобы определить момент, когда приказ действительно можно не выполнить, и, наоборот, ни в коем случае выполнять не следует, надо быть истинным профессионалом и уметь с необыкновенной точностью оценивать обстановку.

- Сержант, - палец Нильсена ткнул в сторону Линдона Ли, - арестуйте этого человека!

Тот молча сделал жест двоим из своих людей, чтобы они взяли арестанта под стражу.

- И этих, - палец указал на четверку злоумышленников, давеча державших его за руки, потом голос его сорвался, - арестуйте всех!!! Это банда саботажников, бунтовщиков и пр-редателей!!!

Так. Выпученные глаза, багровая физиономия, жилы на шее, и, главное, безобразно встрепанные волосы. Еще чуть-чуть - и забьется в припадке. Явно не соображает, что творит.

- Сэр, если речь идет о бунте и массовых беспорядках, я обязан доложить дежурному офицеру.

- Сержант! Выполнять!!!

- Ничем не могу помочь, сэр. Я не наблюдаю прямого насилия, а лейтенант Кемпбелл прибудет через минуту, сэр. Я доложил суть возникших затруднений и, думаю, он легко разрешит возникшую проблему.

- Ах, ты…

Сержант увернулся от удара, не сходя с места.

- Сэр, ваши действия опасны прежде всего для вас. Я обязан позаботиться о вашей безопасности. Любыми средствами.

Почуявший неладное лейтенант не замедлил явиться на место происшествия, и бешено брыкающегося Нильсена немедленно доставили в медицинский блок.

- У него давление двести тридцать и пульс сто сорок. Удача еще, что жив. - Спустя полтора часа докладывал по телефону почтенный эскулап. - Приступ дикого буйства. Дал ему лошадиную дозу торазина, так практически никакого эффекта…

- Что с ним, док?

- Явления характерны для целого ряда заболеваний. Возможно, что-нибудь эндокринное. Или острый психоз. Ряд нейроинфекций тоже протекают со сходной симптоматикой. Вплоть до бешенства.

- Понятно. Вам самим, следовательно, не справиться.

- Очень тяжелый случай. Не только не ручаюсь за его жизнь, но даже и первую помощь полноценно оказать не смогу. Его нужно срочно эвакуировать в госпиталь.

- Медицина, по обыкновению, темнит, но в последнее время они все больше склоняются к какому-то там особо злому сорту шизофрении, которая якобы тоже протекает с температурой, буйством и кончается похоронами. Типа того, что он и раньше-то был чокнутый, а теперь, с повышением ответственности, не выдержал и вообще съехал. А пока что плодом его бурной деятельности является широкое тиражирование исходных материалов в каких-то гомерических масштабах…

- Чушь! Нашли шизофреника! Я знаю его тыщу лет, и более здоровой сволочи с более крепкими нервами…

- Отлично. Значит, тебе будет что сказать на комиссии, которую срочно создали для расследования вопиющего случая выбора для ответственной работы явного душевнобольного…

- А-а, вот как, значит? Значит, платить за битые горшки предоставляется мне?

- Так кому-то же надо? А креатура это была твоя, всецело, так что…

- Джон…

- Что?

- А точная величина тиража, - ну, о котором ты говорил, - она известна?

- Официального уточнения пока что не проводилось, так что и цифр никто не называл… А ты хочешь сказать…

- Да. Хочу сказать, что в этом плане шум может быть только на пользу. В смысле - шумок.

- Узнал. Лежит без сознания, постоянно на медикаментах, непрерывно капают какую-то дрянь, чтоб снизить давление, но пара-тройка кровоизлияний как будто бы уже были. Высох на щепку, постоянно температура за сорок. У докторов вид скорбно-отрешенный, говорят, что с такой болячкой шансов практически нет, но врут, потому что на самом деле до сих пор не знают, что с ним такое.

- А ты, понятно, сказал, что сильно волнуешься за его здоровье, а? Или, того хуже, что волнуемся мы все, а тебе - поручили разузнать?

- Что-то вроде того. А что мне еще было сказать?

- Ты все-таки выдающийся лицемер.

- Я математик. И знаю, что не соврал ни единого слова. Потому что беспокоиться о здоровье можно на две стати: как бы не помер и как бы не выздоровел.