- Че те?

Выслушав, шоферюга отчетливо помрачнел, связался со своими, но все-таки вошел в положение. После долгих боев, торгов и дипломатических переговоров Дальнобойщикам все-таки выделили декодеры для связи через Приматор, Черную Звезду, невидимую ни в каких лучах пирамиду, неподвижно висящую в небе чуть восточнее Оренбурга. С тех пор над каждой кабиной, украшенной черным силуэтом быка, появилась направленная кверху "холодная" антенна особой формы, а водители получили надежную связь между собой, - и еще кое с кем. Беда только, что в последнее время развелось слишком много пород кое-кого, так, что не мешало бы и убавить… Дежурный позвонил по двум номерам, а потом, подумав, и еще по одному.

Когда он открыл дверцу, ночь, дотоле почти безлюдная, встретила его воем и свистом двигателей, многоголосым гомоном и - лучами многочисленных фар. Так. Теперь, главное, - не бежать. Идти не быстро, но и не медленно, деловито, с равнодушной мордой, и не глазея лишнего по сторонам. Не ускоряться. Не ускоряться. Господи, - только б не побежать! Темные фигуры в удобных, почти как кресла, седлах могучих мотоциклов, полуразвалившись или опираясь одной ногой на землю, и фигуры на свету, даже и не пытавшиеся прятаться. И еще поспевают те, что просто на лошадках, по старинке, как заведено от века. Поминутно ожидая… ну черт его знает, - чего, удара, ножа, выстрела в беззащитную спину, он, наконец, достиг колитки, подал сигнал коротко взвывшему магнитному запору, распахнул ее, и вздрогнул, услыхав:

- Эй, почтенный!

Скрыв вздох необыкновенного облегчения, - повернулся, но уже внутри, уже на своей земле, так, чтобы, повернувшись, опереться плечом к надежному столбу проема. Все обитатели гостиницы были тут, и все оказались за его спиной, затаив дыхание и не говоря ни единого слова. Жизнь в степи, на взгляд постороннего вовсе лишенная порядка, бескорневая, поскольку все места тут на первый взгляд вроде бы одинаковы, и одно ни капельки не хуже другого, на самом деле от хаоса бесконечно далека. Когда приглядишься, то со всей отчетливостью поймешь, что и места здесь все разные, и люди очень, очень неодинаковые. Их надо знать и помнить, кто из них - кто, если не желаешь постоянных, каждодневных, все более серьезных неприятностей. Он и знал. Например того, кто его окликнул и теперь подкатывался к двери, звали товарищ Боорчи, он же Мухали-баатур, председатель колхоза "Имени Абая".

- Ты караван-сарай держишь?

- Я - дежурный администратор, - он украдкой облизал губы, - чем могу быть полезен?

- Племянник к тебе заходил. Давно нету. Волнуюсь шибко.

- Фамилия как?

- А-а, зачем фамилия-мамилия? Племянник где, говорю?

- Фамилия племянника как?

- Ну, - Джойгурджи фамилия… Пройти дай…

- Нет такого, - дежурный помотал головой, - не регистрировался. А проходить незачем, мест нету…

- И для меня нету?

- И для вас.

- А для них? - Мухали ткнул себе через плечо большим пальцем, указывая на темную, тихонько гудящую толпу позади себя. - Захотят войти, - что делать будешь?

- Милицию позову.

- А почем знаешь, что она еще не тут, а? Что будешь делать, если и звать не нада, а? Дай пройти, говорю…

- Ладно, один можете проходить.

- Я пройду, а вы и меня как племянника? Какая фамилия? Боорчи? Не было такая фамилия, скажешь. Не-ет, пусть родственники войдут, свидетелями будут.

- Все?!

- А ты что, - глазки Мухали весело щурились, - лишний свидетель боишься?

- Не имею права, - железным голосом проговорил дежурный, - до прибытия представителей власти.

- Не понимаешь по-хорошему, - с явным сожалением поцокал языком Мухали, - я тебя добром просил, грубый слова совсем не говорил.

С этими словами он вдвинулся в калитку, дыша луком, оттеснил растерявшегося дежурного животом и махнул рукой своим.

Ф-шшш! Тяжелые, как крупнокалиберные снаряды, лоснящиеся, как надкрылья жука, они как будто бы сконденсировались из окружающей тьмы. Из первого автомобиля вышел, поигрывая дубинкой, милиционер в каске. Остальные - не показывались, очевидно, оставаясь в качестве резерва.

- Разойдитесь, - бубнил он, раздвигая податливую толпу, и на плече его привычно висела "Пихта", на голове белел глухой шлем, а фигура казалась подозрительно громоздкой, - разойдитесь, не мешайте следственным действиям… Что произошло?

- Начальник, - взял инициативу Мухали, - племянника машиной убили. Ничего дурного не хотел, никого не трогал, мимо проходил, - а его убили.

- Разберемся, - механически, как граммофон с жестяной трубой, - говорил старшина, продолжая мерно двигаться к месту происшествия, - кто первый обнаружил пострадавшего?

- Я, - пискнул Михаил, - мы тут ничего не трогали…

- Ваши документы.

- Пожалуйста, сейчас схожу.

- Угу. А владелец - кто?

Подъехавшая малое время спустя "Скорая" установила, что убитый машиной племянник - жив. Да, без сознания, да, не в самом лучшем состоянии, - но жив, и жить будет.

- Ай, доктор, - поцокал языком Мухали, - нехорошо говоришь. Еще погляди: совсем плохой парнишка, того и гляди помрет

- Освободите территорию, - мерно, на манер киноробота проговорил милиционер, поворачиваясь к Мухали, сопровождаемом двумя неизвестно - как просочившимися подручными, поскольку, очевидно, до этой фразы как раз пришла Надлежащая Очередь, - разойдитесь, прекратите скапливаться.

- Начальник, - сквозь постоянную улыбку председателя колхоза все больше проглядывал оскал, - ты неправильный национальная политика ведешь. Шибко неправильный. Обижаешь местное население.

- Товарищ Боорчу, если не ошибаюсь? - В голосе роботообразного старшины впервые послышалось что-то хотя бы мало-мальски человеческое. - Можете быть уверены, что компетентные органы разберутся, так что не волнуйтесь и не нарушайте правопорядка…

- Органы-морганы… - поморщился Мухали, - мы сами разберемся, без органы, не мешай, да?

Он крикнул что-то такое подручным на улице, и призывно махнул рукой.

- Почем я знаю, может, нам совсем другое скажут, специально, потому что казах? Нет, начальник, мы машину с собой заберем и сами посмотрим, от нее это или еще как, тебе скажем, а ты этого арестуешь.

Старшина, - не отвечал. Со скрипом нагнувшись, он поднял что-то такое маленькое с бетона неподалеку от того места, где поначалу был найден пострадавший.

- Это - чье?

- Тебе виднее.

- Понятые, - подойдите поближе… Вот это, - старшина поднял повыше непонятную вещь, - израсходованная гильза от фотодинамического боеприпаса. А это, - он с ленивой грацией влез в самый отвисший карман к пострадавшему, - ствол к той гильзе. "Софит" называется. Очень интересно. Спорим, - в обойме одного патрона нету? И на что только, интересно, он его спалил?

И только тут все собравшиеся, одновременно, как это и бывает обычно в подобных случаях, заметили, что сторож на крыльце не сказал за все это время ни единого слова, не сделал ни единой попытки подойти, и даже не пошевелился ни разу. Он сидел за своей прозрачной броней совершенно неподвижно, откинувшись в кресле и уставясь прямо перед собой пугающим взглядом широко распахнутых, неподвижных глаз.

- Ну что, - представитель власти оборотил к Мухали-багатуру безглазое лицо, - нападение на охрану при исполнении служебных обязанностей? Статьи три-четыре, как минимум.

- Подкинули. Сами сторожа стреляли, сами парнишку из машины убили, сами ствол ему подкинули. Совсем беспредел… Извини, начальник, - а только ты уходи лучше, не надо тебе тут быть.

Теперь, - он только глянул, а темная толпа на улице уже угрожающе качнулась вперед, к машинам, ко двору, и старшина неуверенно лапнул "Пихту" у себя на ремне, и приоткрылись, выпуская сквозь получившиеся щели стволы, двери милицейских "ГаЗ"-ов, а в толпе замелькали разнокалиберные стволы и серые трубы, похожие на старинные тубусы для чертежей.