Все хорошо, - и угощение, оказавшееся чем-то вроде позднего завтрака или раннего обеда, оказалось совершенно отменным: с нежнейшими телячьими шницелями размером не во всякую тарелку, рассыпчатым рисом и ледяной водкой "Курган", равнодушной и беспощадной, как полярное безмолвие. Десяток соусов на выбор, начиная от соевого в глиняной бутылочке с иероглифами на пестрой этикетке, кончая тертым хреном для колорита, какой-то жгучей, как карри, кавказской пастой и банальным кетчупом. Лососина во всех видах, от нестерпимо-соленой, которую полагалось есть тончайшими прозрачными стружками, и до горячей, приготовленной на вертеле. Потрясающее розовато-желтое сливочное масло и несколько сортов ветчины на выбор, от прибывшей в вакуумной упаковке из Германии, очевидно, только в антиностальгических целях, и до местных, как промышленных, так и явно полукустарного происхождения, но, надо признать, равно превосходную. Все хорошо, - а вот разговор был плохой.

Даже ванна, которую он посетил на половине герра Клауса Шварца, на втором этаже, тоже оказалась мало сказать, что хорошей, а превосходной, с горячей водой нагреваемой тут же, похоже, - тем самым "атомным" электричеством, и, кроме этого, вызывала ряд вопросов: если бы это было вообще возможно, он поклялся бы, что сама ванна, здоровенная, - вдвоем резвиться, как минимум, если нет особого вкуса к оргиям, - была сделана из светло-зеленого, в светлых разводах, камня, с ухватистым поручнем, выступающим над краем, и таинственной, врезанной глубоко, словно каинова печать, либо, наоборот, как стигмы святейшего тела, маркой "ГКЗСМ-4". А вот разговор все равно был плохой. Говно - разговор. Не клеился - и, тем более, не лепился в той форме, в которой это было бы желательно ему. Даже то, что они работают тут по второму году, вопреки общим правилам, не без проблем обновив контракт, они сообщили с явной неохотой, вроде бы как сквозь зубы. На горячий прием и склонность к тесному сотрудничеству все это походило довольно-таки мало.

- Этот дом - ваша фирма специально построила под проживание своих сотрудников, или же арендует у русских?

- Данным вопросом занималось руководство, герр Кляйнмихель. Мы просто-напросто вселились два года тому назад на место наших предшественников, а потом нас попросили переселиться в более подходящее жилище, - вот это, без объяснения причин и каких-либо дополнительных условий. Мы не возражали. Считается, что некоторая, не слишком большая сумма в счет оплаты проживания изымается из нашего жалования, - по какой-то причине это сочли более удобным, но мы не вдавались в подробности, поскольку и то, что остается, нас более, чем устраивает.

- Что, - настолько большие обороты?

- О, - образцовый ариец улыбнулся какой-то странной, холодной, мимолетной улыбкой, - да, именно настолько. Очень большие обороты, несомненно. Никто не ожидал, - в самом прямом смысле, - ничего подобного. Даже отдаленно.

И опять, - в какой уже раз! - немец говорил так, чтобы ничего не сказать, причем таким тоном, каким намекают чужаку на обстоятельства, доподлинно известные всем своим, - но зато никому кроме. И никого, кроме своих, не касающиеся. Так говорят, когда по каким-либо причинам политического свойства не могут сказать что-нибудь вроде: "Не твое дело!". Но делать было нечего, - разговор должен был продолжаться.

- Я заметил, что у вас тут очень неплохое снабжение. Спецраспределение для иностранцев или можно купить?

Клаус, - а на этот вопрос решил ответить именно он, - пожал плечами.

- Вообще говоря, особых проблем нет. Ни со жратвой, ни с чем еще. Что - на рынке, что - в магазинах, но, да, все основное можно купить. Вплоть до экзотических фруктов, которые продаются на рынке прямо с фургонов.

- А техника? Я на втором этаже заметил даже какой-то компьютер.

- Подобные вещи здесь удобнее завозить из Японии. Русские закупают и ставят по заявке, довольно быстро.

- И как?

- Более, чем прилично. Япошки, надо признать, мастера на всякие такие штуки.

Ну, с этим не поспоришь. Вот только чего-чего, а уж компьютеров Майкл в своей жизни повидал. И японских, и американских, и всех прочих, включая уродливые плоды кровавых потуг всяких там неосновных стран. Так вот ничего похожего! Так что либо русские купили у "Митцубиши" какую-то уж вовсе "подкожную", не для продажи выпущенную разработку из самых последних, либо… либо тот самый компьютер на втором этаже не имел к Островам ровно никакого отношения. Англичане славятся своим здравым смыслом вполне заслуженно и вполне по праву гордятся им, но тут его мимолетно, на ничтожное мгновение посетило ужасающее ощущение, что вокруг - сон, изо всех сил и с немалым успехом притворяющийся явью, настолько, что почти и не отличить, - и Островитянин поймал себя на мысли, что это - уже не в первый раз за нынешний слишком длинный день. Многие, слишком многие обстоятельства тут только притворялись обыденностью, на самом деле вовсе ей не являясь, и не то, чтобы по-хамски вылезали сквозь ее прорехи, но - выпирали достаточно отчетливо. Люди - глупы, и, если что-то становится привычно-повседневным, то - так и надо, и ничего особенного и уж, тем более, не является предметом для размышления.

- А это?

Он кивнул в сторону странного устройства, состоявшего из черного стеклянного прямоугольника, имевшего около метра по диагонали, заключенного в серую рамку и крепящегося к массивному основанию при помощи гибкой шеи длиной, на глаз, около ярда.

- Телевизор. Тоже Япония. А что, - очень удобно. Пожалуй, куплю себе такой же домой, в Германию. Не знаю, - фыркнул он, - почему бы и нам, в Европе, не делать чего-то подобного. Помяните мое слово, - доиграемся мы со своей спесью и нежеланием учиться…

Гость, прикрыв глаза, - мирно покивал, вроде бы как соглашаясь. Он прекрасно отдавал себе отчет в полнейшей неуместности продолжения разговора в подобном ключе, но ничего не мог с собой поделать: вопросы всплывали один за другим, и каждый - тянул за собой следующий, а то и не один, и не особенно тактичной веренице этой не было видно конца.

- А скажите, мистер, - наконец, проскрипел Айсблау, вместо ответа на очередной вопрос, - нам и в дальнейшем придется называть вас непременно "Оскаром" или "герром Кляйнмихелем"? Когда мы только втроем, это отдает ничем не оправданным лицемерием…

Черт бы тебя побрал. Будь на то его воля, он предпочел бы, чтобы у них попросту не представилось случая называть его хоть "Оскаром", хоть еще как-либо. Равно как и находиться в их компании вообще.

- Понимаете, - он, со светской улыбкой, слегка развел руками, - во всех отношениях лучше, если вы впредь будете именовать меня именно так. Для меня, для вас, и для дела. Да, кстати!

Он подошел к длинношеему телевизору и ткнул пальцем в надпись, красовавшуюся на скошенной передней грани "подставки", слева.

- Мне ни о чем не говорит это название, что за фирма? И, заодно, - откуда?

- Как это "откуда"? Там же ясно написано. По-моему, "Сони" - достаточно известная фирма…

- Вынужден вас разочаровать. На самом деле название известной японской фирмы пишется с "Y" в конце. А вовсе не с "I", как в данном случае. Вас обманули, господа…

- Вот дьявол! А, с другой стороны, - нам-то какая разница?

Он раздраженным жестом мотнул в сторону Подменной Сони переносным пультом, словно это был пистолет, одновременно нажимая кнопку, и экран послушно, без малейшей паузы вспыхнул: как будто бы специально, с целью показать товар лицом, передавали выставку тюльпанов в Амстердаме, и Островитянин вынужден был признать, что придраться тут невозможно и при всем желании. Цвета были, как на профессиональных цветных открытках, с которых даже самые знаменитые курорты глядят куда красивее, нежели на самом деле. Игра крохотных радуг в каплях росы, покрывающей свежие, как Первый День Творения, лепестки бесчисленных тонов и оттенков в немыслимых сочетаниях.