Эта с натуры схваченная бытовая сценка из жизни наших «чудо-богатырей» казаков, ясно свидетельствует о их глубокой и святой преданности родине и о их готовности пролить кровь свою за Царя и отечество.

В штаб-квартире 1-го сунженско-владикавказского, генерала Слепцова, полка, получено было известие о том, что несколько человек из полка призваны стать в ряды действующей армии на Далеком Востоке.

К сожалению, — далеко не все!

Требуются в комплект армии только 1 войсковой старшина, 3 сотенных командира, 2 вахмистра и 10 урядников.

Из них, с прибавлением к ним необходимого числа трубачей, формируется кадр кавказской конной бригады.

При получении этого известия все слепцовцы заволновались.

Все стремятся вступить в число избранных для кадра… Все и по службе достойны избрания, и молодец к молодцу…

Как тут быть полковому командиру?

И обидеть никого не хочется!.. И взять всех невозможно!..

Собрал полковой командир всех своих молодцов слепцовцев и стал их выкликать, на охотников.

— Кто желает из вахмистров — выходи вперед!.. — крикнул он.

Все вахмистры вышли стройно, военным шагом, и выстроились перед командиром.

Командир вызывает желающих из урядников… Все урядники выходят поголовно!

Сотенных выкликает — все сотенные вытягиваются в шеренгу, как один человек…

И так до конца.

Пожимает плечами командир.

И любо ему это… и досадно немножко!

Так ни до какого дельного результата не дойдешь!..

Он прибегает к другому приему.

— Выходи, кто сильнее других желает!.. И опять все выходят…

— Ну теперь осади, кто не желает, или кто так только пошел, чтоб от товарищей не отстать!..

Никто не осаживает!..

Кончилось тем, что один вахмистр умоляет командира назначить его на должность урядника, а урядник просится пойти за простого казака!

— А галуны потеряешь?… — возражает ему командир.

— Я, ваше высокоблагородие, на войне их опять заслужу, Бог даст!.. — смело и стойко отвечает урядник.

Таков он, наш русский герой казак!!.

Вера в Бога и любовь к Царю и к родине! Этими чувствами он живет… С ними он и умирает!!.

В России мало или даже вовсе не знают сибирских казаков. Мы вообще гораздо больше интересуемся жизнью наших инородцев и знаем эту жизнь лучше, чем жизнь наших казаков, — жизнь полную трудов и лишений, жизнь, целиком отданную русскому народу и государству. Только теперь Россия узнает, что есть где-то в Акмолинской области сибирское войско, которое, напрягши все свои силы, выставило на поле брани девять полков. Я, писал корреспондент «Р. В.», находившийся в передовом отряде, встретил старика-казака, который выехал на службу с четырьмя сыновьями, — из одной семьи ушли пять работников и пять лошадей с полным снаряжением.

Чем больше я знакомлюсь с этими казаками, тем более отрадное впечатление выношу от этого знакомства. «Шанго казак», — улыбаясь во всю ширь своей физиономии, приветствует сибирца китаец, уже познакомившийся и полюбивший этих казаков. На юге между сибирцами и китайцами установились самые дружеские отношения, в чем я имел случай убедиться лично. Проходим через деревню, и все население выбегает навстречу, сами тащат воду, поят людей и лошадей, и все это весело, приветливо.

Далее корреспондент описывает со слов казака Яковлева о том, как спасали его китайцы от плена японцами.

— Как уехали японцы, — сказал Яковлев, — китайцы подняли меня… Вынул 80 к. и даю китайцам: проводи, мол, братцы, до лагеря; а они мне на это ответили: «У тебя у самого мало денег, не будем брать». Так до самого лагеря довели, а денег не взяли.

I

Очевидец лихого дела наших молодцов-казаков отряда генерала Самсонова рассказывает:

Подкравшись незаметно к коновязям, где стояли лошади японской кавалерии, казакам, — благодаря внезапному нападению врасплох, — удалось лишить два японских эскадрона лошадей.

Около тридцати японских лошадей были угнаны и сделались добычей казаков, остальных лошадей казаки перестреляли.

Все это отважное дело было совершено казаками в какие-нибудь четверть часа.

Неприятель врасплох был застигнут казаками.

Покончив, казаки отступили без потерь.

II

Два раненых 23 мая 1904 г. сибирских казака, урядники Сапрыгин и Тимофеев, награжденные Георгиями, рассказывают, что были посланы в составе 39 казаков при двух офицерах на разведку неприятельских сил к Дагушаню. Миновав 23 мая благополучно неприятельские посты, казаки приблизились на 8 верст ближе Дагугааня, как вдруг японцы тучей окружили их. Казаки бросились в пики, японцы дали залп, свалив 20 лошадей и ранив 6 казаков, а 2-х убили. Оставшиеся без лошадей вскочили на крупы лошадей товарищей, снова ударили в пики и израненные вырвались после трех стычек.

Четвертая и шестая сотни 8-го Сибирского казачьего полка с гиканьем, вихрем налетели на японскую кавалерию, с пиками наперевес, охватили с обоих флангов и в несколько минут буквально изрубили целый эскадрон противника, рассеяв остальные.

Пики здесь были впервые в деле и наводили ужас. Были такие удары, когда с маху казак пробивал насквозь всадника и ранил лошадь. Несколько пик было оставлено, за невозможностью их выдернуть.

Один казак, окруженный врагами, стоя на месте, сначала пикой очистил себе место, а потом сам бросился на них. Другой, уронив пику и выпустив шашку, отнял саблю у японского офицера и его же изрубил ею. Их майор генерального штаба Тонака столкнулся с нашим стрелком, который, отразив его удар, одним взмахом отрубил голову майору.

Некоторые японские офицеры, убегая, снимали сапоги для быстроты. Казаки со смехом показывали эту обувь.

Истребляя все на своем пути, казачья лава встретила шесть японских пулеметов и сумела из-под их адского огня уйти без больших потерь.

Главнокомандующий армией телеграфировал после этого дела войсковому наказному атаману.

«С особою радостью сообщаю атаману Сибирских казаков о доблестном поведении названных сотен, лихо атаковавших в конном строю противника, один эскадрон которого почти весь переколот и изрублен, взято девятнадцать лошадей. За это молодецкое дело, по Высочайше предоставленной мне власти, я наградил знаками отличия военного ордена 4 степени вахмистра Ивана Великанова, урядников Михаила Самсонова, Владимира Кузьмина, приказного Ивана Замотаева и казака Марка Сазонова».

Интересен также следующий эпизод из сражения под Вафангоу.

У нас в России, в Петербурге, командовал ротой японский капитан Танака, очень развитой, милый человек. Во время войны он уже был майором и командовал эскадроном; под Вафангоу он повел атаку на наших сибиряков и, несясь на коне, кричал на чистом русском языке: «Русские, уберите ваши оглобли!» (т.е. пики), затем «Русские оборванцы!..» (и выругался по-русски), но в это время подлетел к нему казак, крикнул: «Держись, ваше благородие!» и смахнул ему шашкой голову. Так и погиб наш зазнавшийся петербургский гость.

В одном из кавалерийских набегов генерала Самсонова к Сеньючену в конце июня месяца драгуны, и если не ошибаюсь, все тот же молодчина унтер-офицер Волков, погнали японский разъезд 4-го кавалерийского полка. Драгунам удалось подстрелить лошадь, и японец со всего маха шмякнулся о землю головой и разбился. Лежит. Драгуны подскочили к нему, подняли. Живой. Забрали и повезли на казачью заставу… Драгун дорогой очнулся. Собралась толпа, усадили японца в центр, стали беседовать.