Покой, навеянный любимым с детства шелестом сосен, настроил Алеся на размышления. Все, что было сделано сегодня, сделано хорошо и удачно! Теперь думалось о том, как все получше организовать на месте. Невольно радовался он тому, что Антон Самусевич на какое-то время отошел от руководства колхозом, хотя и понимал, что радоваться чужой болезни нехорошо. «С Захаром Рудаком легче, он понимает все... Нужно, чтобы колхозы дали сразу как можно больше людей, иначе с главными работами до заморозков никак не успеть...» И он представил себе, как множество людей, в первую очередь молодежь, собирается на стройку, и, конечно, среди них — она, Анежка... И снова перед его глазами встала узкая щель почтового ящика.

Вдруг его окликнули по имени. Алесь даже вздрогнул. Перед ним стояла Лиза, тоже покрасневшая от неожиданности, но в ее веселых глазах не было и намека на давнюю обиду.

— Вот когда вы попались в мои руки, — пошутила она. — Ничего себе кавалерчик, опоздал на свидание всего на полгода...

И Алесь не успел опомниться, как она подхватила его под руку и повела по длинной аллее в конец парка.

— Объясните мне, как можно так подводить девушку? Столько времени не давать о себе знать! — беспрестанно трещала Лиза, помахивая на ходу изящной сумочкой.

— Я уже не в городе живу, — пытался оправдаться Алесь.

— А где же?

— Далеко, в селе...

— Работаете там?.. По специальности?

Алесь утвердительно кивнул головой.

— Это не имеет значения, все равно не отвертитесь. Пойдем сейчас ко мне, пообедаем, а оттуда — в театр...

Нельзя сказать, чтобы все это нравилось Алесю, но он не решился отказаться. Он шел с Лизой, терпеливо выслушивая ее болтовню. «Какой я нелепый, — злился он на самого себя. — Почему, когда нужно сказать что-нибудь неприятное мужчине, я могу это сделать, а тут даже деликатно не умею выкрутиться».

— А вон и мое печальное пристанище, — почти продекламировала Лиза, показывая на небольшой деревянный домик в тихом закоулке возле Старо-Виленской улицы.

— Почему печальное? — отозвался Алесь. — Про вас этого не скажешь!..

— А, ожили немного! — засмеялась Лиза. — А то нахохлились, как старый гриб под дождем. — И, открыв калитку в палисадник, повела Алеся за собой.

На стенах маленькой комнаты, оклеенных голубыми обоями, висели фотоснимки и открытки, которые ясно говорили о вкусах и привычках хозяйки. Были тут и целующиеся голубки, и сердце, пробитое стрелой, а над аккуратно застланной постелью висел коврик, на котором белые лебеди, важно подняв головы, покоились на синей воде.

— Что вы так смотрите на карточки? — усмехнулась Лиза. — Мещанство, правда? Ничего поделать не могу — привыкла, когда еще глупой девчонкой была...

Алесь ничего не сказал, но отметил про себя, что девушка не так проста, как это кажется на первый взгляд. Между тем Лиза, надев фартук, принялась за хозяйство. Она достала из небольшого шкафчика бутылку наливки и тарелку с ветчиной, нарезала хлеба и пригласила его к столу. Алесь хотел отказаться, но голод взял свое, он сел и с аппетитом принялся за еду. Лиза все время подкладывала ему на тарелку закуски и подливала вино. Как хозяйка она была расторопна и приветлива, и это понравилось Алесю. А когда наливка была выпита, ему показалось, что в комнате посветлело и что сама девушка интересна и привлекательна. И как-то само собой получилось, что он оказался рядом с ней на диване, и она целовала его, а он чувствовал, как в нем поднимается что-то туманящее голову. Он увидел ее влажные глаза, а когда его рука оказалась на ее вздрагивающем колене, он отшатнулся и резко поднялся. Лиза тоже смутилась, но попыталась все превратить в шутку:

— Однако никак не подозревала, что вы такой опасный мужчина!..

Потом они пошли в театр. Когда спектакль окончился, она предложила ему снова встретиться, но он отказался, заявив, что у него срочные дела и еще до обеда уедет. Она искренне взгрустнула и на прощание возле дома, растрепав ему чуб, попросила:

— Не забывайте!

Вернувшись в общежитие к тете Маше и оставшись наедине, он стал укорять себя за случившееся. «Только что послал письмо Анежке и тут же целуюсь с другой девушкой, к которой до этого ничего не чувствовал, иду с ней в театр... Даже оперы как следует не послушал! Да еще, кажется, писать пообещал... Нет, никуда я не гожусь!» — злился он на самого себя и, забравшись в кровать, с головой накрылся одеялом.

Утром он быстро собрался и ушел в Белсельэлектро.

— Ну, поздравляю вас, товарищ Иванюта, вот вам решение правительства, — сказал Лапо и подал Алесю постановление с красной гербовой печатью.

Алесь, взяв бумагу в руки, повеселел. Даже вчерашняя встреча с Лизой сразу забылась.

— Значит, машины и кредит будут, товарищ Лапо?

— Будут, товарищ Иванюта! Теперь дело за вами...

Из Белсельэлектро Алесь вышел возбужденный. Сегодня же он уедет домой! Домой, домой!

Проходя мимо универмага, он подумал, что не худо было бы купить какие-нибудь подарки Марфочке и матери. В галантерейном отделе он выбрал для матери платок. Тут же приглянулся ему хорошенький зеленый поясок. «Почему бы не купить его для Анежки? — подумал он. — Как раз к тому платью, в котором я встретил ее впервые...» Поколебался с минуту и купил. Марфочке он выбрал школьный портфель.

Уже когда выходил из магазина, вспомнил о тете Маше и решил, что нехорошо приходить к ней с пустыми руками. Вернулся и купил еще один платок, такой же, как и матери, — темный, с красной каемочкой.

Подъезжая к дому, Алесь заметил некоторые перемены: кое-где на дороге появились желтые и красноватые пятна — с березок падали первые листья. Да и небо казалось более упругим, холодноватым, словно его отковали из тонкой синей стали. «Время не ждет, скоро наступит осень», — опять забеспокоился он.

Домой Алесь прибыл под вечер, первые огоньки уже мелькали над озером. Агата и Марфочка сидели за столом, когда он появился в дверях. Обрадованная мать поспешно поднялась навстречу. Поставив чемодан на лавку, Алесь достал подарки.

— Вот это тебе, мама, — взмахнул он в воздухе платком. — А это образцовой школьнице! — подал портфель сестренке.

Когда он доставал подарки, из чемодана чуть не выпал зеленый поясок. Алесь смутился и быстро спрятал его на дно, прикрыв бумагой. За ужином Алесь рассказывал об удачной поездке, а мать — о колхозных новостях.

— Знаешь, сынок, — радовалась она, — как взялся Рудак за дело, сразу на ферме у нас все изменилось. Вот уже который день подкармливаем коров клевером и викой. Веришь ли, повеселела скотина и молока прибавила. Совсем другое дело. Посмотрел бы ты, зашел...

— Обязательно наведаюсь, мама, — обещал Алесь, а сам думал о том, за какие дела браться в первую очередь. Мягкий по характеру, небоязливый, но не имеющий большого опыта, он ни о чем теперь не мог думать, кроме строительства.

После ужина Алесь собрался было пойти к Рудаку, мать отговорила:

— Человек он пожилой, намаялся, зачем тревожить? Да и тебе с дороги отдохнуть надо... За ночь ничего не случится!

И хотя он послушался матери, но, устроившись на кровати в сенях, сразу уснуть не мог. То он лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тихому шороху ветра за стеной, печальному и таинственному одновременно, то, едва начинал дремать, перед глазами вставали события последних дней.

Провел он эту ночь беспокойно, а под утро заснул так крепко, что даже не слышал, как в хату вошел Захар Рудак.

— Я еще вчера узнал, что ты вернулся, да не хотел тебя тревожить после дороги... Здорово, брат, с прибытием! — басил Рудак, присаживаясь на табуретку у кровати. — Ну, как там? Хвались!

Алесь довольно усмехнулся и вместо ответа вытащил из кармана пиджака решение правительства и подал Рудаку. Тот внимательно начал читать.

— Молодчина, Алесь! — похвалил он его, точно в самом деле молодой инженер совершил что-то из ряда вон выходящее. — Теперь, значит, на полный ход.