– Ой! – воскликнул Долги, напуганный невероятным количеством обрушившейся на него информации, и попятился к двери.

Потом, однако, он взял себя в руки, огляделся и заметил лежавшую на постели Клио, которую, собственно, и шел проведать. Побледнев, Долги сообразил, наконец, что от него и в самом деле требуется помощь, и предложил Меррику свои услуги.

– Я принесу воду, милорд. Принесу – клянусь богом!

– В таком случае, поторапливайся, парень! Одна нога здесь – другая там!

– Да-да, милорд! Я уже в пути! Вы можете смело на меня рассчитывать!

В этот момент в комнате появился Тобин. Он едва мог перевести дух, и Клио сразу поняла, что юноша очень торопился.

– Куда, к дьяволу, ты запропастился, де Клер?! Ну-ка помоги мне снять эти железки – и побыстрее!

– Слушаю, милорд.

Потом прозвучало приглушенное ругательство, и Клио увидела, как Меррик, сорвав с себя какую-то металлическую защитную пластину, в сердцах запустил ею в угол, где обычно почивал мирным сном Циклоп.

Грохот упавшей рядом стальной пластины разбудил кота. Он вскочил, как встрепанный, увидел кусок брони, подкрался к ней, обнюхал и вдруг довольно заурчал, как поступал всякий раз, когда испытывал душевный подъем. Усевшись рядом с пластиной на задние лапы, кот задрал голову к потолку и громко замяукал.

Следующие пару минут Циклоп занимался тем, что таскал пластину за собой по комнате или лежал рядом с ней, придавив ее лапой и настороженно на нее поглядывая, будто опасаясь, что у пластины могут отрасти лапы, и она умчится от него прочь. Но поскольку пластина не предпринимала никаких поползновений к побегу, кот скоро ею пресытился, улегся на нее сверху, как на перину, подогнул лапы под себя, прикрылся пушистым хвостом и опять предался объятиям Морфея.

Между тем Меррик вышел в коридор, где и принялся с помощью Тобина избавляться от доспехов.

– Прошу вас, милорд, – взывал к Меррику оруженосец, демонстрируя стоическое терпение, – постойте хотя бы несколько минут спокойно, чтобы я смог отстегнуть ваши латы. Если вы не перестанете ходить из угла в угол, мне не удастся...

– Страсти господни! – взвыл рыцарь. – Сколько можно копаться?! Отстегивай скорее этот проклятый панцирь! Пока ты будешь возиться с моими железками, леди Клио может истечь кровью!

Последние слова Меррика совсем не понравились Клио. «Хорошо все-таки, что у меня нет склонности к истерии, – подумала она. – В противном случае, это бестактное замечание могло бы повергнуть меня в настоящую панику».

Приставив ладошку дощечкой ко рту, Клио попыталась с помощью этого нехитрого устройства перекричать Меррика:

– У меня все в порядке, не беспокойтесь, милорд!

Все еще закованные в латы ноги Меррика протопали к двери, а затем в дверном проеме появилась его всклокоченная голова, с которой Тобин уже успел совлечь шлем и кольчужный капюшон. Меррик свел на переносице брови и устремил на Клио вопрошающий взор, из чего девушка заключила, что он не слишком хорошо ее расслышал.

– У меня все в порядке, – повторила она. – Кровь совсем почти не течет. Честное слово.

По выражению его лица она поняла, что Меррик ей не поверил. Тем не менее, пробурчав что-то невразумительное, он удалился.

– Молю вас, милорд, больше никуда не ходить и оставаться на месте, – снова воззвал в коридоре Тобин к своему сеньору. – В противном случае, я не смогу снять с вас кольчугу и поножи.

– Поторапливайся, парень, очень тебя прошу!

В коридоре в который уже раз грохнуло что-то тяжелое, и Клио услышала, как Тобин выругался себе под нос. Потом послышались звон упавшей на пол кольчуги и голос оруженосца, который с облегчением произнес:

– Слава создателю, наконец-то!

– Где, черт вас всех дери, горячая вода?! – тут же взревел вылупившийся из железной скорлупы Меррик.

Продолжая чертыхаться, но уже не так громко, он принялся мерить шагами коридор рядом с дверью спальни Клио, и тут девушка заметила, что ее жених, мягко говоря, не одет. А он был совсем голым, если не считать куска материи, прикрывающей его чресла.

Вообще-то Клио приходилось видеть голых мужчин, но крайне редко. Несколько раз она помогала отцу, когда он принимал ванну, а однажды присутствовала при купании заехавшего погостить в замок иностранного дипломата. Однако никто из этих мужчин, включая тощих деревенских подростков, которые бултыхались в речушке совершенно обнаженными, ничуть не походил на Меррика де Бокура.

Его грудь и руки, казалось, сплошь состояли из одних мышц, а кожа была очень смуглой – куда темнее ее собственной. Сказать по правде, по сравнению с Мерриком Клио выглядела настоящей бледной немочью... Живот ее жениха тоже был мускулист до крайности – рельефные, словно ступени, твердые поперечные мышцы спускались от поросшей черными волосками груди к верхнему краю набедренной повязки.

Особенно же заинтриговали Клио мужские органы Меррика, скрытые под куском материи. Их пересекал в нескольких местах вытертый кожаный ремешок, поддерживающий повязку, и по этой причине они напомнили девушке кулак профессионального драчуна. Любители кулачного боя точно так же обертывали кисть руки полотном, прихватывая его тонкими кожаными ремнями.

Потом Меррик, который знать не знал, что за ним наблюдают, повернулся к ней спиной, и она увидела покрывающие эту спину шрамы – бледные, совсем старые на вид, и еще довольно свежие, имевшие багровый оттенок.

Мышцы на ягодицах Меррика были столь же крепкими и выпуклыми, как на груди или на животе, и Клио подумала, что в этом нет ничего удивительного. Достаточно было вспомнить, с какой легкостью он, не прибегая к шпорам, управлял конем, сжимая его бока коленями или бедрами, а для этого, что и говорить, требовалась немалая сила.

Клио давно уже не обращала внимания на то, что бормочет себе под нос Меррик, разгуливая по коридору. Поскольку он в основном ругался и чертыхался, почерпнуть что-либо интересное из его слов не представлялось возможным. Куда интереснее было наблюдать за ним и его разглядывать...

Впрочем, через некоторое время бесконечное хождение Меррика из стороны в сторону по коридору стало вызывать у нее головокружение. Она помотала головой, пытаясь отогнать это неприятное ощущение, но лучше ей не стало. Комната поплыла у нее перед глазами, как у человека, выпившего лишнего. Клио попыталась глубоко вздохнуть, но это помогло мало и лишь разбередило рану, которая отозвалась такой острой болью, что у Клио по щекам потекли слезы, и она вынуждена была закрыть глаза, чтобы их остановить.

«Как все же несправедливо устроен мир! – подумала девушка. – Когда есть на что посмотреть, приходится закрывать глаза...»

Она попыталась приподнять веки, но они как будто налились свинцом и не желали слушаться. А еще через минуту Клио начала проваливаться в бесконечную черную пропасть.

Вокруг постели Клио, как стая воронов – предвестников несчастья, собралось множество людей. Долби и Долги широко открытыми глазами смотрели на лежавшую без движения хозяйку и печально качали головами. Тобин и сэр Исамбар стояли рядом с дверью, словно на часах, а перед ними выстроился ряд служанок, которые обычно ухаживали за леди Клио. Их было трое, этих женщин, – две постарше и одна молоденькая, пухленькая, по имени Далей, у которой глаза все время были на мокром месте.

Брат Дисмас находился у изголовья постели больной. Он читал по-латыни молитвы и чертил освященным елеем знак креста у нее на лбу. Неожиданно для всех монах вдруг заговорил по-английски – очевидно, для того, чтобы люди поняли, о чем он молит господа:

– Господь вседержитель! Сохрани жизнь этой неразумной дочери Евы! – Тут брат Дисмас обрызгал святой водой Клио, кровать, на которой она возлежала, а заодно Меррика и всех прочих, кто находился от него на расстоянии пяти футов. – Зная твою великую мудрость и милость, господи, все мы надеемся, что ты оставишь сию юную деву с нами, поскольку в ней испытывают нужду... испытывают нужду...