— Хорошо, — ответил он коротко. Михаэль знал, что Фредерик недавно основал со старыми друзьями свое дело, но не расспрашивал подробности.

— Хорошо? Ну и замечательно, — улыбнулся Михаэль, кладя ногу на ногу. Фредерик оценил его дорогие носки, которые, вероятно, доставали до колен. Михаэль — эстет, он никогда не наденет короткие носки, открывающие волосатые икры, — для него это совершенно недопустимо.

— У моего клуба дела тоже идут неплохо. Все больше завсегдатаев. Сам понимаешь, постоянная клиентура с полным кошельком в нашем деле очень важна. Это залог стабильной прибыли.

Фредерик решился нарушить табу:

— А сколько у тебя подобных заведений? Наверное, целая империя развлечений?

— Империя? — рассмеялся Михаэль, и звук «р» в слове «империя» прозвучал по-немецки раскатисто и звонко. — В Швеции налоговые декларации не подлежат обнародованию. Это не значит, что нам есть что скрывать, нет, просто твои дела — это твои дела, и никто в них не вмешивается. — Михаэль сложил руки в шутливом жесте, как будто просил прощения. — Впрочем, тебе я могу открыть тайну. Моя так называемая «империя» состоит из пяти клубов в Гамбурге, трех в Берлине и еще нескольких в других городах Германии, в частности, в Кёльне и Франкфурте. Всего их десять. Часть клубов — элитарные. И везде есть постоянные клиенты. Я даю им то, чего они хотят, разумеется, в рамках закона. Репутация для меня важнее денег.

— Но живешь ты в Швеции.

— Да, это так.

Михаэль обернулся, чтобы убедиться, что весь персонал на своих местах и занят делом. На сцене рабочие устанавливали декорации к вечернему шоу.

— Тебе тут больше нравится?

Наверное, не стоило спрашивать. Михаэль редко говорил о своей личной жизни. Фредерику было известно только то, что у него есть дочь, которая замужем за шведом, и это — одна из причин, почему Михаэль с женой переехали в Стокгольм. Через пару лет его жена умерла от воспаления легких.

— Поначалу нравилось. Пока не случилось несчастье.

— Какое несчастье? — не удержался от вопроса Фредерик. Михаэль поднял взгляд к потолку.

— Я не люблю об этом говорить, — произнес он, наконец. — Сотрудники клуба ничего не знают. Артисты тоже. Но тебе расскажу. Потому что твоя фирма обещает решить все проблемы. «Гребень Клеопатры». Гениальная идея. Лучшая из всех, что мне известны.

— «Гребень Клеопатры»? Но откуда ты знаешь?.. — Фредерик понял, что это Миранда. За его спиной она рассказала Михаэлю про «Гребень Клеопатры». Интересно, что именно?

— «Гребень Клеопатры» — самое гениальное изобретение современности. И по-видимому, дела у вас идут отлично.

Фредерик прокашлялся. Уголком глаза он видел, как подняли занавес и на сцене появилась артистка в длинном платье и перчатках. Послышались первые звуки песни.

— У людей много проблем. Помочь ближнему своему — благое дело, даже если для этого иногда приходится избавляться от негодяев. Вы ведь помогли той старой женщине — как ее звали, Эльса?.. Думаю, вы поступили правильно. Только представь, ведь если бы когда-то отважным заговорщикам удалось убить Гитлера, сколько жизней можно было бы спасти. Вот так и надо смотреть на вещи, Фредерик. Мои родные со мной бы согласились.

Фредерик в панике вспомнил, что вот-вот придет Мари.

— Я состоятельный человек, — произнес Михаэль. — Я много лет усердно работал и скопил солидную сумму. Но после того, что произошло, деньги потеряли для меня всякое значение. Они мне не нужны. Я хочу только одного — чтобы справедливость восторжествовала. И готов за это заплатить.

Как Эльса, подумал Фредерик. Для нее деньги тоже не имели значения.

— Чего ты хочешь? — прямо спросил он. Михаэль склонился над столиком и придвинул к Фредерику голову. Он хотел что-то сказать, но его отвлекли. Фредерик проследил за его взглядом и увидел Мари. Она выглядела так, словно бежала сюда бегом. Тушь размазалась, глаза покраснели и опухли от слез.

Михаэль встал и, протянув ей руку, представился владельцем клуба, добавив, что приветствует ее в мире иллюзий. Мари назвала свое имя и сказала, что они с Фредериком коллеги. Михаэль кивнул и пододвинул ей свободное кресло. Мари села. Михаэль остался стоять.

— Мы как раз обсуждали вашу фирму, — сказал он. — «Гребень Клеопатры». Отличное название. Царица Клеопатра, возлюбленная Юлия Цезаря и Марка Антония, проиграла войну и покончила с собой. Если я правильно помню, она дала укусить себя ядовитой змее. — Он поклонился Мари. — Оставляю вас. Вижу, вам надо поговорить наедине. Надеюсь, вам, Мари, понравится в нашем клубе. Заказывайте, что пожелаете. Я угощаю. Было приятно с вами познакомиться. Sehr nett.[9]

И он отошел от столика. Мари удивленно поглядела ему вслед, потом на сцену, где женщина в длинном платье, нарочито картавя, исполняла французский шансон.

— Ты никогда не говорил нам, Фредерик, что бываешь здесь. И часто это случается?

Фредерик смотрел на ее вьющиеся волосы и глаза цвета лаванды. В лесу не растет лаванда.

— Почему у нас с тобой ничего не вышло, Мари? — проигнорировав ее вопрос, спросил он. — Почему ты выбрала этого Дэвида из Ирландии? Ведь он так плохо обращался с тобой. Я не знаю всех деталей, ты мало что рассказывала, но…

— Фредерик! — Мари взяла его за руку. — Фредерик, я люблю тебя. Ты очень много для меня значишь. И можешь поверить, я тысячу раз раскаивалась, что… но я не осмеливалась… а потом, после Дэвида, был неподходящий момент.

Фредерик почувствовал во рту привкус крови.

— Не осмеливалась? Почему ты не осмеливалась на это со мной, но осмелилась с Дэвидом и чуть не осмелилась с Карлстеном, который сидел рядом с тобой на похоронах?! Ты же видела его первый раз в жизни! Причем на похоронах его отца, к смерти которого мы все трое причастны! Вот это действительно неподходящий момент. А для тебя он оказался очень даже подходящим, чтобы снова влюбиться!

— Ни в кого я не влюбилась. Просто сидела и болтала с симпатичным человеком. Вот и все. Это не имеет к тебе никакого отношения. И вообще, по какому праву ты так со мной разговариваешь? Откуда я могла знать, что интересую тебя, если ты меняешь подружек как перчатки? Даже скажи я «да», что бы это изменило? Возможно, я интересна тебе только потому, что между нами никогда ничего не было. Ты просто хочешь новизны в отношениях.

Фредерику стало стыдно. Унизительно спрашивать женщину, почему она выбрала не тебя.

— Неважно, — сказал он. — Мы здесь не для того, чтобы говорить об этом.

— А знаешь, о чем я думала по дороге сюда? О том, что ты — один из самых красивых мужчин, которые мне когда-либо встречались. И что чувства, которые я к тебе испытываю, — самые теплые и красивые, которые только бывают на свете. Это любовь, основанная на доверии и нежности. Вот только нужна ли она тебе?

Фредерик посмотрел на нее.

— Ты желаешь мне добра, Мари, я знаю. Прости меня. Глупо спрашивать, почему тебя не любят. Зачем унижаться? Расскажи мне лучше про новый заказ. По телефону я ничего не понял.

Мари смотрела на сцену. Женщину в длинном платье сменила пара, которая дуэтом исполняла песню на немецком. «Freundin». «Подруга». Мари вздрогнула. Нет, сейчас не время влюбляться.

— Когда похороны закончились, Анна попросила меня прийти в кафе. Если бы ты не ушел, она позвала бы и тебя. А где ты был, кстати?

— Я ушел. Не мог больше это выносить.

Мари сглотнула. Она заметно нервничала.

— Если ты видел, что я сидела рядом с сыном Эльсы, кстати, его зовут Лукас, наверное, заметил и то, что соседом Анны оказался пожилой мужчина, друг Эльсы. Его зовут Мартин Данелиус. Анна, разумеется, ему очень понравилась. Как всегда. Что в ней есть такого, чего нет в нас? — Она невольно улыбнулась, и Фредерик ответил ей улыбкой. — Этот Мартин тут же поведал Анне всю историю своей жизни. Может, потому, что его жену тоже звали Анной. То есть зовут. Они познакомились еще в школе и были счастливы вместе, хотя у них и не было детей. Но потом все изменилось. У его жены болезнь Альцгеймера, и теперь, после удара, она лежит в коме.