При этом столь откровенном намеке кончик розового языка дамы мелькнул между ярко накрашенных губ. Подобная уловка, несомненно, должна была выглядеть весьма соблазнительно. Однако женщина лишь напоминала Гарету рыжую кошку, которая облизывается, поймав особенно упитанную мышь. Впрочем, сегодня вечером он вовсе не собирался предстать в виде сексуальной добычи ее светлости.

С большей поспешностью, чем это позволяли приличия, Гарет провел леди Бейнбридж через толпу гостей в бальный зал, где лорды и леди, сыновья и дочки знатных семейств приседали и кружились на мраморном полу подобно стае пестрых птиц. Непринужденно удерживая настойчивую Эдвину на расстоянии вытянутой руки, Гарет сразу же уловил знакомый ритм, но все свое внимание сосредоточил на танцующих.

Лишь мгновение потребовалось его пытливому взору, чтобы выхватить из множества людей Марселлу, которая грациозно двигалась в паре со своим партнером, статным седоволосым джентльменом. Прежде чем танец вновь унес ее из поля зрения мужа, она успела быстро посмотреть на леди Бейнбридж. Гарет отметил и этот взгляд, и морщинку, прорезавшую гладкий лоб Марселлы. «Так мы ревнуем?!»

Мысль об этом на мгновение наполнила душу Гарета холодным удовлетворением, тем более, что он до сих пор не мог отделаться от смущения, вспоминая свое неожиданное возбуждение от ее прикосновения. Даже теперь Гарет ощущал в чреслах тлеющий огонь как явное следствие неудовлетворенного желания. Гарет еще не решил, доверяет он или нет этой негодяйке, но уже был уверен, что хочет обладать ею.

И что бы там ни говорил Кэлвин Чапел об осторожности, голос плоти целиком и полностью отбрасывал доводы сыщика. Гарет знал, что непременно получит Марселлу.

Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы снова сосредоточить внимание на шутках леди Бейнбридж. Между тем танцующие прошли еще один круг, и Марселла опять оказалась в поле зрения Гарета. На этот раз он смог рассмотреть ее партнера, и испытанное им ранее удовлетворение вмиг улетучилось.

Лорд Бейнбридж был на двадцать лет старше своей жены и, по слухам, стал импотентом на много лет раньше, чем иссякли плотские аппетиты его супруги. Сплетничали также, что в отчаянии он начал искать все более молодых женщин, надеясь вновь обрести утраченную силу. Без сомнения, этот джентльмен готов был с радостью возложить на кого-то другого заботы об удовольствиях своей супруги, особенно если самому Бейнбриджу позволят сблизиться с женой этого человека.

Теперь и леди Бейнбридж заметила предмет интереса Гарета, и в ее голубых глазах блеснули хищные кошачьи огоньки.

— Ах да, вижу мой муж заарканил вашу графиню, — промурлыкала она. — У нее вполне невинный вид, не так ли? Трудно поверить слухам.

— Слухам? — повторил Гарет, насмешливо приподняв золотистую бровь. — Интересно, что же за россказни распространяют о моей жене?

Леди Бейнбридж звонко рассмеялась в ответ:

— О, милорд, вы и сами знаете, что писали газеты о ваших неприятностях, ведь это общеизвестно: она спала с вами.

— Многое является общеизвестным, леди Бейнбридж, — тихо произнес Гарет, с удовлетворением отмечая, как покрываются красными пятнами напудренные щеки Эдвины. — Однако это не всегда подтверждает правдивость слухов и не делает такие выдумки достойными передаче из уст в уста. А сейчас прошу меня извинить…

Музыка в этот момент, как будто специально, неожиданно замолкла. Не дожидаясь, пока отойдет его дама, Гарет отвесил ей небрежный поклон и отправился на поиски своей жены.

Прокладывая путь в толпе, Гарет ощущал обращенные в его сторону откровенно враждебные и любопытные взгляды, а также слышал слова, которые гости произносили у него за спиной. Некоторые из присутствующих проявляли самое обыкновенное любопытство, другие — явное недружелюбие. Тем не менее, все выказывали определенное почтение к титулу Гарета, что имело мало общего с их личным мнением о новоявленном графе и уж ни в коей мере не могло повлиять на его отношение к их взглядам о своей персоне.

«Большинство из этих людей — всего лишь гнусные лицемерные кровопийцы», — успокаивал себя Гарет, однако он не мог отделаться от ощущения, что здесь, среди равных ему — как предполагалось — людей, его считали забавной диковинкой, развлечением, укрощенным волком, выставленным на всеобщее обозрение для увеселения публики. Мысль об этом вызвала в душе Гарета праведный гнев, который разгорелся еще больше при виде Бейнбриджа, весьма интимно склонившегося к Марселле.

Не обращая внимания на неодобрительный шепот гостей, бесцеремонно расталкиваемых его локтями, Гарет неожиданно предстал перед парочкой.

— А теперь, если не возражаете, я хотел бы заявить о своих правах на мою жену, — заявил он без лишних предисловий, при этом холодный взгляд Гарета намеренно задержался на покрытой старческими пятнами руке джентльмена, непозволительно фамильярно касавшейся талии Марселлы.

Прежде чем Марселла освободилась от назойливых объятий лорда Бейнбриджа и с выжидательным выражением повернулась к мужу, Гарет успел уловить в ее взгляде явное облегчение. Хозяин дома, со своей стороны, пришел в замешательство и, не говоря ни слова, смущенно посмотрел на Гарета снизу вверх.

— Жену? — наконец выдавил он из себя.

Гарет коротко кивнул.

— Так значит вы — Шербрук, — недовольным тоном констатировал лорд Бейнбридж. — Кое-что слышал о вас… но представлял себе несколько иначе. Хорошенькую женушку вы добыли, однако. Этих молоденьких красоток нужно холить и лелеять.

— Убежден в вашей правоте. А сейчас прошу извинить, но полагаю, леди Шербрук нуждается в глотке свежего воздуха.

— Совершенно верно, милорд, — тихо вставила Марселла. — Я слышала, парк бывает особенно красив в лунном свете.

— В самом деле, — хихикнул Бейнбридж, бросив на молодую даму плотоядный стариковский взгляд. — Там есть всяческие темные углы и укромные местечки: как раз для разговоров наедине, этаких tete-a-tete. Спросите Эдвину, если хотите… уж она их все знает.

«Могу поклясться в этом», — язвительно подумал Гарет, сдержанно поклонившись лорду Бейнбриджу. Взяв Марселлу под руку, он повернулся на каблуках, собираясь направиться прямо к ведущим в парк открытым французским окнам-дверям.

— Я слышал, вы управляете игорным домом, — неожиданно бросил им вслед Бейнбридж.

В это время снова заиграл оркестр. Однако даже приглушенные музыкой его слова были услышаны окружающими и вызвали их нескрываемое любопытство. Собравшиеся вокруг гости с интересом ожидали дальнейшего развития событий. Однако Гарет, стиснув зубы, не оглядываясь, продолжал уводить жену из зала.

— Советую вам продать заведение, Шербрук, пока слишком многие не пронюхали об этом, — продолжал лорд Бейнбридж. — Такие злачные места хорошо посещать, но владеть ими… совсем другое дело. Это не подобает джентльмену.

«Джентльмену».

Эти слова ликующей злобой отозвались в голове Гарета, и их не смогли заглушить ни громкие звуки оркестра, ни шепот любопытства за его спиной. В направленных на молодую пару взглядах чувствовалось какое-то злорадное ожидание, будто все светское общество наблюдало, как же Гарет докажет свою непричастность к подобным обвинениям.

Если бы где-то здесь в толпе не находилась Джессика, которая так радовалась первому, за многие годы, выходу в свет, Гарет непременно показал бы всем им, кто чего стоит.

— Отвратительный человек, — пробормотала Марселла, когда они, отведя в сторону кружевную занавеску, вышли на террасу и вдохнули прохладный ночной воздух. Поймав удивленный взгляд мужа, она со сдержанным достоинством пояснила: — Разумеется, я имею в виду лорда Бейнбриджа. Вам бы, наверняка, не понравились те гнусные предложения, которые он мне делал.

— Разумеется, — коротко ответил Гарет. Все еще сжимая руку Марселлы, он провел ее по широким каменным ступеням террасы на погруженную во тьму лужайку, окаймленную живой изгородью. Несколько пар уже прогуливались здесь при свете луны, в то время как другие искали уединения в зарослях самшита.