На этот раз слуга отказался.

— Ты, госпожа, сама знаешь, как туда пройти, — отвечал он угрюмо. — Что касается меня…

И он указал на рубцы, покрывавшие его плечи.

— В таком случае, я хочу видеть императрицу.

Раб пожал плечами, провел ее в комнаты Поппеи, и, крикнув служанку, отправился дометать лестницу.

— Передай императрице, — сказала она служанке, — что гречанка Актея желает видеть ее.

Девушка с изумлением взглянула на нее, но повиновалась и, вернувшись, пригласила ее войти.

В эту минуту Нерон, собираясь отправиться в цирк, вышел на лестницу и, заметив, что какая-то фигура прошла в комнаты Поппеи, спросил у раба, подметавшею лестницу:

— Кто вошел сейчас к императрице?

— Госпожа Актея, — отвечал раб.

Нерон быстро вбежал по лестнице, но перед дверью остановился и, поколебавшись с минуту, свернул в боковой коридор.

Актея прошла за служанкой в комнату, которую когда-то занимала сама. Поппея предпочла ее всем остальным комнатам дворца. Она покоилась на ложе из слоновой кости, где прежде возлежала Актея; ноги ее были прикрыты пурпурным шелковым покрывалом, которое Нерон подарил некогда гречанке. Зоркие глаза Актеи узнали в вышитой мантии, накинутой на плечи. Поппеи, ту самую мантию, которую она носила в прежние годы, а в драгоценностях, украшавших ее руки, шею и грудь, многие из тех, что она оставила во дворце.

Поппея встретила ее ленивой усмешкой, но в глазах ее блеснуло злобное удовольствие при виде побежденной соперницы. Она предложила ей сесть на низенькую табуретку подле ложа и воскликнула, прежде чем Актея успела подавить чувства гнева и стыда, сдавившие ее грудь:

— Бедняжка! Какое на тебе платье! Возьми этот рубин и купи мантию, чтобы прикрыть свои лохмотья.

Она сняла с пальца кольцо и протянула его Актее.

Грубая насмешка должна была бы оскорбить Актею, но вместо того подействовала как целебный бальзам на ее истерзанное сердце. Она почувствовала, насколько она счастливее раззолоченной развратницы, лежавшей перед нею.

Она улыбнулась:

— Я пришла сюда помочь, а не просить помощи.

Ее спокойствие задело императрицу, и ее голос задрожал от гнева. Однако она продолжила:

— Как поседели твои волосы, а я слыхала от Цезаря, что когда-то они были прекрасны. Как ты думаешь, сделаются и мои такими же, когда я буду твоих лет?

И она тряхнула своими пышными темными кудрями.

Поппея была на десять лет старше Актеи, и Актея знала это.

— Когда ты достигнешь моих лет, — сорвалось с ее губ, — твои волосы, наверно, будут так же седы, как мои.

Окинув величественным взглядом худенькую, изможденную девушку, Поппея произнесла:

— Чего ты хочешь от меня?

— Я ничего не хочу от тебя, — ответила Актея.

— В таком случае, когда будешь уходить, пошли ко мне служанку; я хочу одеваться, чтобы идти в цирк.

— Не ходи в цирк сегодня! — воскликнула Актея. — И если ты любишь Цезаря, скажи ему, чтобы он остался во дворце.

— Что это значит? — воскликнула Поппея, быстро приподнявшись и устремив на нее беспокойный взгляд. — Почему Цезарь должен остаться?

— Потому что ему угрожает опасность! Я слышала, что несколько римлян-сенаторов, солдат и рабов сговорились убить сегодня Цезаря на ступенях цирка.

— Ты говоришь, что Пизон и Флавий хотят убить его сегодня? — воскликнула Поппея.

— Пизон? Флавий? — повторила Актея.

Краска залила лицо Поппеи, но серые глаза ее упорно смотрели в глаза Актеи.

— Да, — повторила она, — разве ты не сказала, что Пизон и Флавий сговорились убить Цезаря сегодня?

— Я ничего не говорила о них, — сказала Актея.

— Говорила, девушка, и теперь говоришь! — гневно воскликнула Поппея. — Иначе откуда бы я узнала об этом?

— Ты все знаешь, — отвечала Актея, вставая, — ты все знаешь!

Поппея была прекрасная актриса. Приподнявшись на ложе, она отвечала с великолепным жестом:

— Да, я знаю все! — И с презрительной улыбкой прибавила: — Неужели ты думаешь, что римский император нуждается в предостережениях рабыни, пока Поппея Сабина заботится о его безопасности?

— Ты спасешь его, ты предупредишь его! — торопливо сказала Актея.

— Когда Цезарь будет нуждаться в услугах рабыни, я пошлю за тобой, — усмехнулась Поппея.

Актея повернулась и хотела уйти, но императрица остановила ее.

— Сядь, — сказала она, — и расскажи мне, как ты узнала планы этих людей.

Актея вкратце рассказала ей обо всем, что слышала в комнате Эпихариды.

Поппея слушала молча, а потом сказала:

— Рассказала ты кому-нибудь об этом?

— Никому, кроме тебя.

— В таком случае ступай домой и сохрани все в тайне. Быть может, Цезарь сам отблагодарит тебя сегодня же.

— Нет, нет, — воскликнула Актея, — я не нуждаюсь в благодарности! Я не желаю от него никакой благодарности.

— Как хочешь, — нетерпеливо отвечала Поппея. — Во всяком случае, иди и сохрани все в тайне.

Когда девушка вышла из комнаты, Поппея кликнула служанку и сказала ей:

— Ступай и позови ко мне немедленно центуриона Тита.

Она сидела спиной к занавеске, отделявшей ее комнату от маленькой передней, и не заметила, что чья-то рука высунулась из-за занавески, как бы желая ее отдернуть, но тотчас же исчезла.

Получив приглашение Поппеи, Тит с нескрываемым отвращением последовал за девушкой. Уже не в первый раз императрица посылала за ним; не проходило дня, чтобы она не испытала над ним свое искусство обольщения. Равнодушие солдата оскорбляло ее честолюбие. Она повергла Цезаря к своим ногам, заняла место Актеи и все-таки была недовольна и оскорблена тем, что центурион преторианской гвардии не поддавался ее чарам.

Когда Тит вошел в комнату, Поппея по-прежнему покоилась на ложе из слоновой кости. Тит не обладал пылким воображением и бросил на нее взгляд холодного отвращения. Уже не первый раз видел он, как ее туг ника нечаянно соскальзывала с белого плеча или случайно открывала часть груди, но всегда оставался к этому равнодушным.

Его холодный взгляд смутил ее, и она сказала насмешливым, но не совсем естественным тоном:

— Я послала за тобой, непобедимый стоик, чтобы просить у тебя… Ты не догадываешься, что?

— Нет, — сухо отвечал Тит.

— Если бы поцелуй, ты бы отказал?

— Да.

— А между тем, — воскликнула она печальным то-: ном, — мои губы оказались достойными императора. Но я старею и становлюсь безобразной, и грубый центурион может безнаказанно оскорблять меня.

Она заплакала, но осторожно, чтобы не повредить своей красоте и не смыть пудру, покрывавшую щеки;

— Ты посылала за мной, госпожа, — сказал он нетерпеливо. — Чего ты требуешь?

Поппея отвечала таким вызывающим взглядом, что солдат покраснел. Она заметила это и расхохоталась.

— Садись здесь, — пригласила она, подвигаясь на ложе, но Тит отказался. — Воин, — воскликнула она, — ты можешь смеяться надо мной, но обязан повиноваться. Я императрица и приказываю тебе сесть рядом со мною.

Тит исполнил ее приказание с отвращением, которого не старался скрыть. Она взяла его за руку.

— Ах, Тит, счастлива та женщина, которая приобретет такого смелого и верного любовника.

Говоря это, она подвинулась к нему и положила голову на его плечо.

— Я пришел сюда, госпожа, за твоими приказаниями. Сообщи мне их, и я уйду.

— Приказаниями! — сказала Поппея. — У меня нет никаких приказаний для тебя. Ведь если бы я приказала тебе любить меня хоть вполовину так, как ты любил еврейку, ты бы не послушался. Я не отдавала твоей возлюбленной на съедение зверям, — продолжала она. — Я солгала, сказав это. Это дело Цезаря. Он задолжал еврею и расквитался с ним этим способом.

— Ты обманываешь, — сказал Тит, Он хотел встать, но она схватила его за руку;

— Ты крепко любил ее, если решился биться за нее с дикими зверями и притом на глазах всего Рима. Не знаю, любил ли меня кто-нибудь так сильно. Я думаю, что Цезарь ревнив. Если бы он увидел нас в этой позе, — она обвила рукой его шею, — то, вероятно, убил бы тебя.