Ухватившись за ржавые металлические перила, она начала медленно спускаться, пульс ускорялся с каждым сделанным шагом. К тому моменту, как она ступила на песок, Гэвин, поймав её взгляд, встал со скамейки. В мгновение Эмили замерла, дыхание сбилось. Волны поднимались, ударяясь о пристань, а Эмили смотрела, как он идет к ней. С руками в карманах, с прикованным к ней взглядом, Гэвин остановился в нескольких шагах. Несмотря на разделявшее их расстояние, Эмили чувствовала, как горит его сердце, и необъяснимую связь между ними.

– Я люблю тебя, Эмили Купер. – Остановился, посмотрел на землю, потом снова на неё. – Думаю, я любил тебя уже до того, как узнал о твоем существовании. – Его голос был таким тихим, что Эмили едва могла его расслышать. Он подошел ближе, нежным прикосновением накрыл её щеку, голубые глаза изучали её. – Чертовски уверен, ты была в моих мечтах еще до того, как вошла в мою жизнь. Я почувствовал это, когда впервые тебя увидел. Ты вросла в меня. Завладела моим сердцем и никогда уже не отпускала. Даже если ты должна была, я бы тебя не отпустил. Не смог бы. Что-то в тебе было… Родным. И это так охренительно сильно пугало меня, Но каким-то образом я понимал: мы нужны друг другу. Я никогда не был парнем, который верит в какие бы то ни было проявления судьбы. Думал, это сентиментальная фигня, о которой женщины читают в романах, но просидев сегодня здесь несколько часов, я начал думать о нас с тобой. О нашем романе. О нашей истории. – Снова замолчал, наклонил голову, вытирая слезу, сбежавшую по её щеке. – Ты знала, что я собирался поехать вместе с Тревором в ту поездку в Огайо, когда ты училась в школе?

– Да, – прошептала она. И хотя нервы стаи успокаиваться, она не была уверена – было ли это его прощанием. – Оливия рассказала.

– Точно. – Подойдя ближе, обхватил рукой её талию и впился в её губы. – Ты никогда не должна была быть с Дилланом. Ты всегда должна была переплестись со мной, только судьба прервала нас ненадолго. Этот малыш может и не мой, но он кусочек чего-то, в чем я нуждаюсь в своей жизни. Что-то, что я приму, даже если надолго ушел. Я не шутил, говоря: хорошее, плохое и что-то между. Просто это наше… Между нами сейчас. – Короткий всхлип сорвался с губ Эмили, и, да видит Бог, сердце Гэвина разбилось. Оттаяло. – Стоя сегодня здесь перед тобой, даю слово мужчины, твоего друга и твоего возлюбленного – если этот ребенок не мой, я буду любить его не меньше, чем люблю ангела, носящего его. Не могу сказать, что не боюсь, потому что это было бы ложью, а я обещал, что никогда не стану тебе врать. Я до смерти боюсь, и знаю, ты тоже. Так что, мисс Купер, если ты простишь меня за то, что повел себя, как гребаный мудак, оставив тебя одну, пока приводил свою голову в порядок, – следующие несколько месяцев ты и я будем абсолютно до смерти напуганы вместе. Не важно, что будет впереди, – мы со всем разберемся. По рукам?

Внутри потеплело, дышать стало легче – Эмили кивнула и потянула его к своим губам. Она вышла из дома сестры, погрузившись в омут боли и смятения. Но сейчас, стоя в прекрасную Рождественскую ночь и целуя мужчину, который будет рядом, что бы ни случилось, она погружалась в море спокойствия так глубоко, что описать словами это невозможно.

Новый год наступил и исчез, принеся с собой массу эмоций для Эмили. Сидя в приемной врача и сжимая руку Гэвина, она ничего не могла с собой поделать – сидела и размышляла о том, какового было её маме, когда та узнала, что беременна ею. Наряду со всевозможными оскорблениями от отца в конце их брака, её мать никогда не скрывала того факта, что Эмили была незапланированным ребенком. Она намеревалась бросить отца Эмили незадолго до того, как узнала, что у них будет еще один ребенок. Как бы то ни было, она всегда говорила, что Эмили стала самым замечательным сюрпризом в её жизни. Это простое заявление звучало в ушах Эмили, когда девушка на ресепшн позвала её по имени, чтобы заполнить бумаги.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Гэвин, когда она поднялась с кресла.

Эмили покачала головой, стараясь игнорировать переполненный мочевой пузырь, который уже почти кричал от боли.

– Нет, я в порядке. Просто нужна секунда.

Гэвин кивнул.

Взяв сумочку, Эмили направилась к ресепшн. Ожидая, пока блондинистая девушка с короткой стрижкой закончит болтать по телефону, Эмили оглядывала приемную и других ожидающих парочек. Интересно, был ли хоть кто-то из них в такой же ситуации, что они с Гэвином? Видя их улыбки, Эмили сильно в этом сомневалась. Вздохнув, она порылась в сумке и достала оттуда страховку и лицензию.

– Извините меня. Это был мой парень, – пропищала девушка, прокрутив вращающийся отсек для передачи документов. – Если ничего не изменилось, вы можете просто нажать на кнопочку, и доктор Ричардс примет вас в ближайшее время.

– У меня новая страховая компания и изменился домашний адрес, – Эмили передала ей свою страховку и лицензию. Вытащив изо рта леденец, девушка закатила глаза, и, откинув волосы, отвернулась, чтобы сделать копии. Эмили покачала головой очевидному отсутствию профессионализма. Когда девушка, наконец, вернулась, она через окошко вернула ей документы, и Эмили поставила там, где было необходимо, свою подпись в бланке. После этого вернулась к Гэвину и заняла свое место, чувствуя, что вот-вот взорвется.

– Ты не выглядишь такой уж горячей, – прошептал Гэвин, и уголки его губ опустились. – Мне следует устроить здесь сцену, если они не позволят тебе пописать в ближайшие две минуты? Ты ведь знаешь, я могу.

Пытаясь не засмеяться, потому что это будет последней каплей для её мочевого пузыря, Эмили просто переплела свои пальчики с его.

– Я знаю, что можешь, – она наклонилась и чмокнула его в щеку. – Но я в порядке. По крайней мере, на ближайшие пару минут.

Гэвин улыбнулся и провел большим пальцем по её руке.

– Тогда тебе просто необходима моя игра «двадцать вопросов». – Эмили посмотрела на него так, как будто у него выросла еще одна голова. – Серьезно. Это поможет твоему мозгу отвлечься от мочесдерживающих маневров. Я первый.

Эмили нахмурилась, слегка толкнув его локтем:

– Ты всегда хочешь быть первым.

– Потому что это была моя идея, сладкая. – Улыбаясь, Гэвин заглянул ей в глаза. – Шелк или кружево?

Эмили вздернула бровь:

– Этот вопрос следовало бы задать мне.

– Нет. – Гэвин приблизился, губами касаясь её ушка. – Моя игра. Мои правила. Сейчас ответь на мой вопрос: шелк… или… кружево?

Эмили сделала глубокий вдох, его хриплый голос тотчас же заставил её забыть о дискомфорте.

– Мне... нравится… шелк.

Гэвин ухмыльнулся:

– Хороший ответ. Невозможно превзойти Эмили Купер в шелке. – Он отклонился назад, кладя руку на её плечо. – Камень или кирпич?

– Эй! – Эмили снова ткнула его локтем. – Моя очередь. И как ты умудрился перейти от шелка и кружева к камню и кирпичу?

– Моя игра. Мои правила, так что я решил изменить их и начать заново. – Улыбнулся, глядя на её надутые губки и снова, наклонившись, коснулся губами её ушка. Прикусил его, сжимая зубами и наслаждаясь ощущением её дрожи. – Не беспокойся о том, как перескакиваю с одной темы на другую. Просто отвечай на вопрос. Камень… или… кирпич?

Эмили выдохнула, уверенная, что он годами совершенствовался в искусстве подталкивания девушек к потере самоконтроля прямо на публике. Давно забыв про полный мочевой пузырь, она нашла его глаза, а ухо тут же отчаянно заскучало по его зубам.

– Камень, – произнесла медленно. Теперь она играла в его игру, понимая, что сможет довести его до сумасшествия так же, как он её. – Люблю все… Твердое. – она видела, как взгляд Гэвина следил за её прикушенными губами, и его зрачки расширились от похоти. Да, она его сделала. – Не то чтобы кирпич не… Твердый, но, если я не ошибаюсь – а я могу, и прости меня, если это так – но разве камень не… Тверже… Гораздо… Тверже кирпича?