– Настал твой час, Синдбад, – просто проговорила Анаис. – Времени до утра много, но я вся в твоей власти. Тебе отдана самая могущественная женщина под этой луной.

Синдбад же медлил. Ибо возбудить можно по-разному! Иногда для этого не нужно ни единого прикосновения и бывает достаточно лишь горящего взгляда… Иногда, о, и это Синдбад прекрасно знал, для этого надо стать десятируким, как боги, чьи статуэтки привозят на роскошный багдадский базар купцы из далекой восточной страны. Следовало понять, как себя вести, каким перед столь грозной женщиной предстать. И потому Мореход не торопился. Он снял халат, оставшись лишь в шароварах. Анаис-Повелительница со своего ложа внимательно следила за каждым его шагом.

Наконец он опустился рядом с ней и нерешительно протянул к ней руку. Она не отстранилась, но и не попыталась помочь. Мореход усмехнулся.

– Ты испытываешь меня, Повелительница гигантов?

– Нет, Мореход, я просто хочу узнать, как сейчас мужчины пытаются завоевать внимание женщины. Тот человечек, что до тебя пытался возлечь со мной, не добился ничего.

– Но это не значит, что никто этого не сможет. Верно?

– Посмотрим. – Она тонко улыбнулась.

Синдбад присел рядом с ней на ложе, положил ладонь ей на губы, чтобы больше не прозвучало ни слова. Эти губы были мягки и теплы. Теперь он удивился собственным мыслям, когда счел ее не женщиной, а змеей – сейчас же перед ним была прекрасная и желанная красавица. Чуть растягивая удовольствие, он начал снимать с нее украшения, приподнял, а потом и совсем убрал с головы диадему вместе с головным платком. Волосы роскошной волной упали на подушки, что по желанию Повелительницы устилали пол. Расстегнул застежки на крошечной кофточке и через голову стащил батистовую рубаху. Нежная, будто светящаяся, кожа изумительной груди засияла, а покатые, восхитительной формы плечи, казалось, только и жаждали прикосновений.

Мореход почувствовал, что уже возбужден, и порадовался лишь тому, что пока не снял шаровары. Должно быть, это была попытка хоть как-то обуздать рвущееся наружу желание.

Затем он придвинулся к Анаис, заключил ее в свои объятия и поцеловал. Поцелуй не был нежным или соблазнительным, этот поцелуй разрушал душу. Он мутил ее сознание, наполняя почти забытым обжигающим желанием. Такой глубокий поцелуй, полный страсти, переворачивающий мир. У Анаис задрожали ноги – этот поцелуй обещал так много. А мужчина, что подарил его, вовсе не боялся… Нет, он возьмет все, что она сможет ему дать. А отдаст еще больше.

– Скажи, что ты хочешь меня, – прошептал Мореход так, что дыхание коснулось ее губ.

Анаис покачала головой. Она не хотела признаваться в своем желании. О, конечно, любой должен был понять – она может отказать кому угодно! Но, к ее глубокому изумлению, нежные губы сами собой сказали:

– Я хочу тебя.

Синдбад снова поцеловал ее, еще глубже, еще чувственнее. Это был уже поцелуй властелина. Когда же он оторвался от этих сладких губ, она застонала, протестуя.

– Закрой глаза. – Теперь командовал мужчина. И его голос вмиг стал голосом повелителя.

– Что? – моргнула она.

– Отдайся в мою власть и делай то, что я говорю, если ты и в самом деле хочешь познать истинную страсть, а не робкие игры.

Анаис двигалась неуверенно, медленно, словно засыпая. Тогда он схватил ее за запястья, оттолкнул руки и освободил от одежд. Теперь горящему и жаждущему взору были открыты все округлости и тайны этого великолепного тела. Прерывисто вздохнув, он коснулся ладонями персей, а потом провел по ним большими пальцами, сжимая их, терзая и лаская. Кожа съежилась, и стало ясно, как давно никто по-настоящему властно не ласкал эту прекрасную женщину. Неземные страстные ощущения сводили Анаис с ума, тело ей уже не принадлежало, и она со стоном прижалась к своему мучителю. Тот почувствовал, что сейчас ее тело принадлежит мужчине, и она будет делать все, что он пожелает.

Руки Морехода скользнули к плечам, потом вдоль тела и по ее бедрам. Она тихонько постанывала, когда он касался ее тела в самых неожиданных местах. Ее жажда опьяняла, опьяняла неслыханно быстро. Настолько быстро, что Синдбад боялся не совладать с собственным жаром… Он был в ужасе, что горит таким вожделением к ней, ведь от этой страсти зависел не только миг наслаждения, зависела жизнь еще троих людей, волею судьбы ставших заложниками этой чувственной игры. Но в тот миг он не помнил ничего. Чувствовал лишь, что обязательно должен слиться полностью с этой женщиной, принять ее всю, отдаться ей и сделать так, чтобы она наконец покорилась.

Наклонившись, Синдбад страстно ее поцеловал, а пальцы легкими движениями коснулись ее гладкой кожи. Застонав, Анаис прижалась к его руке.

– Я… довольно…

– О, как раз это я и хочу сделать. Чтобы ты была довольна, красавица. Это будет долгая ночь, полная удовольствий для нас обоих.

Затем он наклонился, целуя ее шею и спускаясь к прекрасной груди. Начал ласкать ее возбужденно торчащие соски, посасывая и покусывая их, пока Анаис не стала извиваться от страсти.

Девушка не знала, сколько еще ей придется терпеть эту чувственную пытку. Эти дивные поцелуи обжигали как огонь, а он все продолжал целовать ее, спускаясь все ниже, к бедрам, пробуя на вкус нежную кожу, так горящую от уверенных прикосновений. Когда она задрожала в ответ на такие ласки, Синдбад нежно взялся за ее бедра и, подняв голову, взглянул вверх. Ее глаза блестели слезами в тусклом свете.

– Я хочу ощутить твой вкус.

Она замерла, а он продолжил, посасывая, целовать ее бедра, двигаясь на этот раз снизу вверх, туда, где горел жаждущий и требовательный огонь. Когда же Синдбад коснулся центра ее наслаждения, Анаис вскрикнула. Ее напряженное тело уже пылало от желания, и, казалось, она готова была взорваться, когда он лизнул цветок страсти и языком провел по нежным тайным складкам.

– На вкус ты сладкая, – пробормотал Мореход. О, этих слов было довольно, чтобы Анаис вздрогнула и прошептала его имя.

Все ее тело дрожало от предчувствия невиданного ранее наслаждения. Мужской язык все еще двигался в жарких складках. Взвизгнув, она схватилась за его голову, инстинктивно запустив пальцы в волосы. Он продолжал свою жестокую пытку, не обделяя своим вниманием ни единой складочки до тех пор, пока наслаждение не стало просто невыносимым. Ее сердце бешено стучало, выпрыгивая из груди от отчаянной страсти.

– О боже, – охнула она. – Я не могу… Я так хочу…

– Ну же, – проговорил Мореход, подняв голову от своей роскошной добычи. – Получи то, чего хочешь.

– Не останавливайся, – простонала она.

– Никогда!

Его руки скользнули под ее бедра – она вся словно раскрылась навстречу Синдбаду, его жаждущим губам. И он почувствовал, что сможет доставить ей удивительное наслаждение, быть может, никогда ранее не испытанное ею.

Анаис начала стонать. Каждое медленное, новое прикосновение горячего языка было для нее новым, едва терпимым испытанием. Он продолжал посасывать ее, пить ее соки, мучая ее наслаждением, а она дергала бедрами, пытаясь освободиться от неизбежных мерных движений губ и языка, от безжалостных истязаний смелого рта.

Глубоко в ней начал рождаться крик. Анаис дрожала все сильнее и сильнее, дергая головой из стороны в сторону и двигая бедрами в такт страстным движениям языка.

– Я больше не могу, – резко выдохнула она.

– Не сдерживайся, – севшим от страсти голосом отвечал ей Синдбад. – Позволь себе все.

От невыносимого удовольствия из ее груди вырвался стон, но возбуждение все нарастало и нарастало, а он продолжал свою нежную пытку до тех пор, пока она, закричав, обессиленно не откинулась на подушки. Кружилась голова, и Анаис едва осознавала, что мужчина, приподнявшись, лег сверху и начал нежно покусывать грудь, продлевая волну наслаждения до тех пор, пока она наконец не схлынула, оставив красавицу беспомощной, словно новорожденный.

Глядя ей в глаза, он опустился чуть ниже и резко вошел в нее столь глубоко, что Анаис охнула. Наклонив голову, Мореход поцеловал ее, и их языки сплелись, казалось, для того, чтобы больше никогда не разъединиться.