- Шуа, - позвала парня, что стоял в шаге от меня.

  Командир промолчал. Не до меня ему было. Он вызывал остальных, кто прибыл на помощь этим несчастным:

  - ...координаты я скинул. Первый вы ближе, готовьте коридор для эвакуации, - доносились до меня обрывки его резких фраз, - ... второй сколько еще... Эрг вы нужны здесь.

  Взгляд натолкнулся на глаза маленького леура. Хаш, здесь дети!!!

  Эта мысль пронзила мое сознание, заставляя уже не раздумывать, а действовать. Поспешила к ребенку, чтобы натолкнуться на настороженный взгляд сидящего рядом мужчины.

  - Мы пришли помочь, - заговорила я, - вы меня понимаете?

  Но человек только смотрел. Я повторила на тхаше, надеясь, что при слабом освещении правильно определила расовую принадлежность мужчины.

  Понял. Кивнул.

  - Передавайте всем, что мы свои и, что бы все были готовы покинуть этот ад, - старалась выговаривать каждое слово. Мои знания родного языка, все же не на высоте.

  По щеке мужчины покатилась слеза. Ох, только не это. Я собрала все свою волю, чтобы не разрыдаться. Сейчас не время, потерпите, мои хорошие, ведь нужно помочь и тем, кто ранен.

  - Вы можете встать?

  Опять кивнул.

  - Давайте сначала соберем всех детей и тех, кто не может двигаться, - обернулась к Шуа, чтобы крикнуть. - Сообщи, что есть раненые и ослабленные и нам нужны носилки.

  Парень кивнул.

  А я уже передвигалась в этой толпе, стараясь объяснить каждому, что мы поможем. Просила помочь с детьми и перенести обездвиженных ближе к выходу и снова объясняла и вновь помогала дойти тем, кто с трудом, но мог сам передвигаться. Особое внимание уделяла детям, стараясь успокоить и хотя бы приласкать их немного.

  Когда в зале появились наши ребята, я даже не заметила, у меня перед глазами были только лица, лица и лица, на которых загорались надеждой глаза. Глаза тех, у кого появился шанс избежать ужасной участи и никакие трудности, с которыми пришлось столкнуться по пути сюда, не могли перевешать радости от осознания, мы делаем все правильно.

  Зал практически опустел. Последние заключенные, кто еще мог держаться на ногах, покидали это чистилище.

  И я не выдержала: по моим щекам покатились слезы, я стояла и плакала от жалости к этим несчастным, от горечи, что не всех мы успели спасти, от радости, что удалось в этот раз, - и тихо плакала, только рука украдкой смахивала слезы с щек. Я понимала, что сама сейчас выгляжу жалко, но душу рвали эмоции, а показывать их я не привыкла, потому что никто не должен видеть моих слез. Никто и никогда.

  И надо было мне повернуться в тот момент, когда за спиной раздались шаги.

  Шуа замер, не дойдя до меня пары шагов. Васильковые глаза обеспокоенно обежали мою фигуру, но затем в них загорелся огонек понимания причин.

  Последний тхаш во вселенной, кому бы я показала свою слабость. И надо было так случиться, что он во второй раз видит мои слезы.

  Быстро смахнула оставшуюся влагу с лица и улыбнулась:

  - Я готова. - твердо произнесла.

  Все свои свободные дни я проводила либо во дворце Наместника, либо на базе, помогая Дарье на кухне, либо занимаясь с детьми, которых сама же и выводила из подземелья тюрьмы на планете Лара. Многих распределили по планетам системы, поручив воспитание ребят проверенным семьям, кто-то остался со своими родителями, так же спасенных из лап военных. У нас же на попечении осталось несколько сирот, воспитание и заботу о которых Конор решил переложить на плечи обитателей убежища.

  Мишку я выловила в коридоре. Цепко ухватив друга за локоть, потянула его в сторону кухни.

  - Эй, ты чего? - не сразу возмутился опешивший парень, сделав по инерции несколько шагов, прежде, чем остановиться самому и остановить меня.

  - Ты мне друг? - поинтересовалась я, упирая руки с бока и посмотрев на Михаила исподлобья.

  - Ну, да, - протянул, не понимая, что от него хотят.

  - Тогда ты просто обязан помочь мне, - убежденно произнесла, вновь хватая друга за руку и разворачиваясь по направлению к обеденному залу.

  - А чего надо-то? - проговорил парень, но уже не сопротивлялся.

  И то хлеб. Сдвинуть насильно я бы все равно эту груду мышц не смогла.

  - Вспомним детство, - по дороге просвещала друга, - нужно стащить пирожные с кухни.

  В глазах Мишки, как и в далеком детстве, загорелся озорной огонек.

  Вот, я так и знала, что лучшего напарника для этой авантюры мне не найти.

  - Это я люблю... - в предвкушении протянул друг, невольно облизнувшись, в воображении уже вкусив сладости.

  Пришлось охладить пыл сладкоежки:

  - Воровать будем не для себя, - предупреждающе глянув на парня, - для малышей.

  Парень немного погрустнел, но согласно кивнул. За то время, что мальчишки находятся в стенах убежища, все обитатели дома так или иначе стараются сделать все, чтобы дети быстрее адаптировались к нашему образу жизни, чтобы почувствовали то, чего были лишены до этого: любовь, заботу, чувство защищенности, уверенности в своем будущем.

  Путь занял немного больше времени, нежели я рассчитывала, когда планировала столь беспрецедентный поступок. Не знаю, как Мишка, а я за прошедшие циклы, что провела вне стен этого дома, как-то отвыкла к подобным проделкам. Одна мысль, что можем попасться, уверенности в мою неуемную натуру не вселяла.

  Постоянно оборачиваясь, мы шли по коридорам на уровень выше, заглядывали за угол, оценивая обстановку, при этом старались вести себя, как будто просто гуляем, ага!

  К кухне мы уже крались вдоль стенки.

  - Значит так, - обозначила я план, останавливаясь перед входом в царство чревоугодия, - сейчас прокрадываемся на кухню. Противень с пирожными стоит на разделочном столе. Берем и уходим тихо.

  - А чего ты сама не заберешь? - не понял парень.

  - Идиот! - зашипела, - там Дарья. Думаешь, было бы так легко, без тебя бы не разобралась?

  - А...,- понятливо протянул Мишка.

  Попасться на месте преступления на глаза Дарье - хуже, чем в плен к джаншу - извращенцу: убить не убьет, но ее нотации разъедают мозг основательно, - после такого даже изощренные пытки кажутся легкой забавой.

  - Пошли, - приглашающее махнула на дверь.

  Глубокий вдох-выход и быстрый взгляд за плечо - нет ли свидетелей нашей диверсии. Ну, поехали.

  Обеденный зал мы пересекали на карачках, прикрывавшись столами, что были расставлены сейчас вдоль стенки. С кухни нас пока не было видно. И слава Богам. Оставалось проделать этот путь бесшумно.

  Бесшумно не получилось. Мишка, хоть и мой ровесник, но меня в нем поместится три штуки, как минимум. И неудивительно, что его неповоротливая тушка случайно задела край стола и тот упал бы, не будь у друга проворных рук. Сам натворил - сам исправил: жизненный девиз парня, ага, знаем-проходили!

  - Тише ты! - шепотом прошипела я.

  Хорошо, что с кухни доносился звон кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари, заглушивший последствия неповоротливости парня. Опять же стало понятно, что Дарья на своем рабочем месте и, судя по звукам, покидать его не собирается, что в данной ситуации сильно усложняло нашу задачу.

  - Что будет делать? - на грани слышимости поинтересовался Мишка, заглядывая в щелку двери, что вела в царство поварихи.

  Я только пожала плечами и пристроилась рядом с другом, пытаясь разглядеть, что он там увидел.

  - О, нам повезло, - протянула я, заметив, как Дарья направилась в сторону храна, - давай, живее.

  И две сгорбленные фигуры метнулись к разделочному столу, где на противне лежали еще теплые пирожные.

  Вытащив из-за пазухи пакет, скомандовала:

  - Быстро накладывай, пока она не вернулась.

  В четыре руки получалось на удивление быстро. Или это практика сказывается? Мишка, конечно, захлебывался слюной, при виде такого количества вкусностей, но усердно держался, проворно собирая печеные лакомства своими немаленькими руками в подставленный мною пакет, но мы не успели. Со стороны храна послышались шаги поварихи, свидетельствующие о том, что еще минута и нас застукают.