В полной темноте, не зажигая огней, челнок летел над пустыней, отбрасывая на песок темную бесформенную тень. Лишь луна и огоньки на навигационной карте освещали их путь. Каждый час в новостях повторяли сообщение из Гата. Были подняты все силы Региональной Безопасности, но налетчики, казалось, исчезли без следа. Потом выступил господин А. Викерс с историей, которая могла бы пролить свет на происшедшие события. Приводилось описание челнока, и довольно точное. Ареста можно было ожидать в любую минуту.

— Пустыня подобна морю, и ее нельзя обыскать в пять минут, — высказал свое мнение Шеврон. — Мы будем очень осторожны до тех пор, пока не доберемся до главного центра.

— Что ты имеешь в виду?

— Между Триполи и Копенгагеном существует трансконтинентальное ракетное сообщение. Мы воспользуемся этим и доберемся до Копенгагена. Затем еще один перелет до Рейкьявика, а оттуда совсем недалеко.

— Только как нам удастся сделать это?

— О Заке еще не было сказано ни слова. Он может заказать билеты на рейс. Я знаю человека в Триполи, который сможет выправить нам документы. Анна, для начала приобрети светлый парик. Я думаю, это должно выглядеть весьма привлекательно.

— Да. Необходимая принадлежность женщины-убийцы.

— Вот именно. Только он должен быть немного вьющийся и аккуратный. Кроме того, неизменная улыбка, и кто знает, как это может изменить внешность женщины.

Долгий окольный путь привел их к побережью. На уже начавшем розоветь востоке появилась светящаяся полоска отдаленных предместий.

Шеврон, растянувшись на полу и прильнув к обзорному иллюминатору, повел машину сквозь лабиринты темных узких аллей, словно какой-нибудь разухабистый морской волк, и в конце концов опустил машину на стоянку, рядом с круглосуточно работающим бистро. На нежно-голубом поле вывески кроваво-красными буквами было выведено: «Небесный кокон».

— Зайдите внутрь и посмотрите, как отдыхает другая половина человечества, — сказал он. — Они здесь не будут задавать слишком много вопросов. Я вернусь примерно через час. У вас будет достаточно времени размотать этот кокон, если вы, конечно, найдете его. До встречи.

Прежде чем Анна Рилей успела вымолвить слово, он покинул челнок и растворился в темноте.

Поднимаясь по шаткой пожарной лестнице ветхого многоквартирного дома, Шеврон прекрасно сознавал, что судьба предприятия будет целиком зависеть от его рискованной попытки. Два года назад Лавери жил здесь и по слухам, доходившим до него, никем не заменялся и никуда не переводился. Но это была достаточно гибкая служба. Во время «затишья» могла сработать любая из множества случайностей. Шеврон не был даже уверен, что сможет отыскать квартиру.

Двигаясь бесшумно, как кошка, он поднялся до седьмого этажа, перелез на узкий балкончик и стал двигаться к пожарной двери. Она оказалась запертой на замок. Короткая жгучая струя бластера выплавила язычок замка, и дверь вдруг против всяких пожарных правил безопасности распахнулась внутрь.

Он оказался в темном грязном коридоре с маячившим в дальнем конце мутным освещением. Он миновал выход на лестничную площадку и оказался перед пятью углубленными дверьми. Вдруг он вспомнил номер. Тридцать три. Это была последняя из трех дверей напротив лестницы.

Лавери, типичный представитель Средиземноморья, еще не совсем отошел от сна и, тяжело дыша, с трудом произнес:

— Не сейчас, Зуликха. Иди домой, — и тут же попытался нащупать под подушкой лазер.

— Спокойней, ты, распутная свинья, — приказал Шеврон. — Что меня больше всего удивляет, так это то, что ты до сих пор еще жив.

— Шеврон. Марк Шеврон.

Это было произнесено с такой интонацией, которая не оставляла никаких сомнений, что Лавери еще совсем недавно слышал это имя.

— Он самый. Теперь слушай спокойно. Надвигается что-то, чего я не понимаю. Но для начала, ты должен выбросить из головы все, что тебе сообщил Вагенер.

— Это будет не так-то просто.

— Послушай, я мог бы запросто убить тебя, но мне необходима помощь. Ты сможешь обратиться к Вагенеру потом. По дороге я связался со штаб-квартирой. Они там не слишком уверены в нем.

— Ах, вот как?

— Я собираюсь поднять тебя. Не предпринимай ничего, пока не выслушаешь меня.

Было еще слишком преждевременно делать какие-либо окончательные выводы и связывать воедино разрозненные факты, но Лавери показал, что зарабатывал свое жалование не зря, задавая по ходу рассказа весьма разумные и обдуманные вопросы.

Наконец он сказал:

— Да, дела. От этого смердит за версту. Я пытался связаться с Куртом Глазманом, агентом в Палермо, но мне это ни разу не удалось. И никакого намека на то, куда он мог подеваться. Крысы бегут с тонущего корабля. Я помогу тебе, но вы очень рискуете. Может, не стоит влезать в это дело? Хватит уже испытывать судьбу.

— Этого от тебя не потребуется. Подготовь документы, но только быстро, и ты снова сможешь предаваться своим эротическим фантазиям.

— Это не фантазии, поверь мне. Этот аванпост уже рухнул.

— У тебя будет возможность передвинуть его немного вперед.

Лавери отсутствовал уже сорок три минуты, и Шеврон начал подумывать о том, что его красноречие было растрачено впустую, когда в коридоре раздался шум шагов, издаваемых явно не одним человеком. Он решил, что это были жандармы.

С бластером наизготовку Шеврон встал за дверью и стал ждать. Но это был всего лишь Лавери с арабом, закутанным в широкий балахон, перетянутый желтым поясом с изящной застежкой.

— Неосуществимое всегда занимает минимум времени, — сообщил Лавери, — но с условием полной боевой готовности. Вот билеты на восемь ноль ноль Т.С.Р. в Копенгаген. Вы — промышленник. Девушка — ваш секретарь. Вы посещали филиал — завод по производству точного нарезного инструмента. Точение, сверление, нарезание внутренней резьбы, бурение — все это в кратком изложении. Поможет вам сориентироваться в возможной беседе.

Африканец путешествует сам по себе. Он занимается торговлей репсом для упаковки продуктов. Багаж упакован в соответствие с легендой, на случай таможенной проверки. Я положил туда пачку скабрезных открыток, чтобы придать вам более симпатичный образ.

— Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить вам тем же.

— Надеюсь, такой необходимости не возникнет. Юсуф отвезет вас к вашим друзьям, а затем доставит к границе. Здесь парик для девушки и одежда для вас. Удачной охоты. Смотрите, не отморозьте свои конечности.

Шеврон на какое-то мгновение заколебался, и Лавери принял это без тени обиды.

— Я знаю. Я знаю, о чем ты думаешь. Что Юсуф может доставить тебя и друзей прямехонько в полицейский участок? Ты хочешь, чтобы я сопровождал вас?

Слишком много было такого, что не поддавалось учету, и Шеврон решил, что должен что-нибудь принять просто на веру.

— Все хорошо. Ладно. Но это при условии, что ему известно, что, если возникнут какие-либо проблемы, — он умрет первым.

Юсуф поручился за себя голосом, в котором не было и намека на восточный акцент.

— Не беспокойтесь, мистер Шеврон. Я понимаю. Все будет хорошо.

Когда они добрались до «Небесного кокона», светило уже перебралось на другую сторону города. Шеврон не терял времени даром. Ограниченный тесными рамками городского челнока, он придавал себе на вид обычного трансконтинентального пассажира с сезонным билетом в кармане. Краска для волос и специальный пергамент, натягивающий кожу, совершенно изменили его внешность.

Опустив челнок на стоянку у подъезда, Юсуф сказал с одобрением:

— Прекрасная работа, мистер Шеврон. Я не буду покупать у вас инструмент, но весьма возможно, что вы и в самом деле попытаетесь продать мне один или несколько.

Шеврон, не терпевший фамильярности, перебил его:

— Не выключай мотор. Я туда и назад.

Внутри его стали одолевать сомнения. «Небесный кокон» представлял собой лабиринт, образованный из развешанной кругом раскрашенной в разные цвета марли.

Перескакивающая с тональности на тональность странная музыка, звучащая повсюду, совершенно сбивала С толку. Все это, видимо, должно было обозначать покровы неизведанного, уносящего в необозримые просторы космоса.