Принц Кемаль учтиво поклонился.

– Разрешишь ли ты мне говорить, великий император?

– Я слушаю тебя.

«Отлично, мальчик! – подумал визирь. – Ты выбрал верный тон. Твоего достоинства не убудет, если ты назовешь великим властителя далекой крохотной страны. Наоборот, имя царского дома Шахрамана лишь возвысится. Теперь и император, и все, кто собрался здесь, увидели не только твой разум, но и благородство, достойное наследника великой страны».

– Я прошу разрешения видеться со своей невестой.

Император снисходительно улыбнулся.

– Законы наших стран так различны, юноша. Мы и не запрещали тебе видеться с принцессой. Ты можешь это делать в любой час. Более того, я прошу свою дочь познакомить тебя с законами нашего рода, нашей страны. Нам с императрицей очень бы хотелось, чтобы ты узнал нашу страну и наши обычаи как можно лучше.

– Повинуюсь тебе, мой благородный отец-император.

Кемаль согласно наклонил голову.

Лишь мгновение над садом видела тишина. И вот полилась древняя мелодия, в последний раз звучавшая под звездами страны Канагава много лет назад, в тот день, когда Такэтори назвал своей женой поэтессу Комати. Музыканты выводили нежную мелодию, стараясь порадовать Будур и Кемаля, и от всей души радуясь вместе с ними.

Улыбались и гости императорского праздника. Торжество любви никого не могло оставить равнодушным. И не было в этот час среди юношей-наследников того, кто задался бы вопросом: «Почему он, а не я?» Ибо победа разума и любви была слишком очевидна.

Разноцветные фонарики все так же освещали дорожки расцветающего сада. Но музыка давно стихла, гости покинули императорский дворец. Слуги погасили светильники, закрыли ставни и лишь в очагах тлели угли. Праздник закончился.

Но не для всех. В покоях северного дворца вполголоса беседовали император и его жена.

– Но почему ты уверена, что Кемаль – именно тот юноша, что смутил покой нашей дочери?

– Потому что она уверена в этом.

– Но я не понимаю, как могло случиться, что они встретились ночью? Между ними расстояние, преодолеваемое за год. Того, что их разделяет, гораздо больше того, что связывает. Как могло случиться, что они одновременно увидели друг друга во сне?

– Увы, мой повелитель, я не знаю ответа на твои вопросы. Не знает их и Будур. Но этого и не нужно знать. Гораздо важнее, что юноша завоевал ее душу, доказал, чего стоит его чувство. Для нас же важно, что девочка выбрала себе мужа так, как велит обычай.

– Эта своенравная девчонка из нашего древнего обычая сделала посмешище! Не бывало еще в истории нашей семьи, чтобы великая принцесса загадывала женихам детские загадки!

– Не кричи, мой господин. Ты же сам видел, как нелепы были те юноши, что появились у нас на празднике год назад. Да и сегодня… Никто, кроме наследника страны Ай-Гайюра даже рта не решился раскрыть! Вспомни – детские загадки оказались не по плечу первым воинам и наследникам царственных родов! Неужели придало бы величия древнему роду Фудзивара замужество принцессы, если бы ее избранником стал недалекий и неумный сын конунга? Или надменный и глупый наследник магараджи Райпура?

– Да, моя прекрасная жена, они выглядели просто нелепо. Им не жену себе выбирать надо, а няньку… Ну хорошо, я согласен – Будур поступила разумно.

– Она влюблена, а ее избранник достоин этого чувства. И мне кажется, что в его душе горит сильный ответный огонь. Но есть то, что осталось загадкой и для меня.

– Что же?

– Вот это.

Комати раскрыла ладонь. И взгляд императора упал на кольцо с бледно-зеленым нефритом, на который были нанесены старинные письмена триады Огня.

– Я видела, как принц Кемаль снял это кольцо со шнурка на шее и отдал нашей дочери. А она отдала ему тот ужасный перстень, с которым не расставалась ни днем ни ночью.

– Древнее кольцо триады… Неужели эти двое и в самом деле встречались?

– Похоже на то.

– Но как? Как им удалось преодолеть непреодолимые расстояния?

– Не ведаю, мой повелитель. Какое-то волшебство соединило их. Быть может, им помогли добрые ками, что заботятся о древнем роде Фудзивара?

«Какая ты забавная, дочь человеческая! – с нежностью проговорила Маймуна. – Ваши добрые ками не в силах соединить даже две пушинки… Лишь нам, детям магического народа, подвластны и расстояния, и время. Но кое в чем ты права. И за это тебе положена награда. Я придумаю для тебя нечто такое, чему может обрадоваться только такая тонкая душа, как у тебя».

Император рассмеялся и привлек к себе жену.

– Быть может, моя прекрасная. Но раньше добрые ками не очень-то помогали нашему древнему роду…

– Наверное, им надоело бездельничать.

И Комати ответила на поцелуй мужа.

Сиреневатое прозрачное облачко, что прежде обнимало ветку жасмина в высокой вазе, незаметно вытянулось в узкую ленту и выскользнуло в щель между ставнями. Если бы Маймуна умела петь, она бы заливалась соловьем. Но увы, это умение доступно лишь смертным – птицам или детям рода человеческого… А потому пела лишь душа Маймуны. Джинния все больше убеждалась, что дар высокой любви достался самым достойным из людей. Вместе с ней радовался и ифрит.

– Тебе понравилось, моя прекраснейшая? Довольна ли ты нашим даром?

– О да! Я вижу, что дети рода человеческого в счастье так же прекрасны, так же щедры, как мы!

– Быть может, нам надо проститься с принцем и принцессой? Отныне они вместе – и счастливы этим. Мы им больше не нужны.

– Давай еще немного побудем возле них, Дахнаш. – Голос Маймуны звучал теперь совсем по-детски. – Мне жаль с ними расставаться. А вдруг им еще понадобится наша помощь?

– Они сильны и отважны. Это любовь делает их бесстрашными… Зачем таким помощь магии?

– Кто знает, кому и зачем понадобится помощь магии?

– Да будет так, любимая. Но сейчас надо оставить этих юных созданий одних. Да и нам пора отдохнуть. Давно уже я не наслаждался тобой, моя звезда…

Нежная улыбка озарила лицо джиннии. И в высоком темном небе растаяли два сиреневато-серых облачка. Обычно людям не дано слышать джиннов, но в этот миг теплый женский смех раздавался над уснувшим садом. Но некому было удивиться этому чуду.

Тепло ладони принца еще жило в руке Будур. Верхние покои северного дворца освещали только звезды. Тишина и теплое дыхание пришедшей весны придавали принцессе сил. Ей казалось, что она сейчас взлетит. Девушке уже чудилось, что за спиной раскрываются крылья и ветер поднимает ее в бесконечную высь. Принцесса вспомнила тот миг, когда она назвала Кемаля своим избранником и мужем. Каким ярким и гордым светом вспыхнули его бесконечно прекрасные глаза!

Принцесса не могла представить себе, как тяжел и долг был путь к ней. Но то, что принцу Кемалю удалось появиться на пороге ее дома, разгадать загадки, наполняло ее душу ни с чем не сравнимым блаженством. Девушка протянула руку, словно касаясь любимого лица, и прошептала:

– Где ты, мой принц?

И словно в ответ на ее слова, раздались шаги по садовой дорожке. Кто-то шел, стараясь не нарушить волшебной тишины этой праздничной ночи. Принцесса посмотрела вниз. И сердце девушки замерло. Прямо под ее окнами стоял принц Кемаль. Он поднял голову и стал пристально вглядываться в темные окна.

Будур захотела спрыгнуть вниз, но в этот миг Кемаль увидел силуэт девушки.

«Она ждет меня!» Сознание этого наполнило необыкновенным огнем душу принца, а в чреслах зажгло жажду такой силы, что Кемалю едва удалось сдержать стон. Он понял, что теперь, когда она так близка, ничто уже не остановит его, не сможет помешать счастью соединения двух любящих сердец.

И вот уже перед принцем лишь перегородка из шелка и бамбука, отделяющая опочивальню принцессы. Словно сама по себе, отодвинулась последняя преграда между Будур и Кемалем.

– Я пришел, прекраснейшая…

Нежные прохладные пальцы едва коснулись губ принца. От прикосновения, легкого, как пушинка, принц содрогнулся. Необыкновенная сила, что до времени спала, в этот миг ожила и обожгла обоих огнем разгоревшегося желания.