Все больше было на улицах радостной суеты. Спешили куда-то посыльные. Лавки ломились от товаров, горожане старались не упустить ни одной мелочи, запасаясь всем необходимым для праздника. В храмовых двориках суетились монахи. Шаркали ореховые метлы по древним плитам, статуи высыхали в солнечных объятиях после тщательнейшей чистки. Пение колоколов становилось все громче. Конечно, оно было не таким празднично-звонким, как в день Нового года, и не сто восемь раз звонил каждый колокол, отгоняя сто восемь злых духов.
И вот в полдень на улицах показались глашатаи. Такова была еще одна древняя традиция Камакуры. О празднике помнили все, от мала до велика, но ровно в полдень должен был раздаться голос глашатая – это император обращался к подданным, радуясь вместе с ними приходу весны, даруя награды, раздавая почести и подарки… Но в этот раз глашатаи разнесли по городу необычную весть: принцесса Будур своей милостью приглашала во дворец всех благородных юношей, чтобы сразиться за право назвать ее своей женой…
– Ты слышал, мудрый Ризван?! Это она! Она сама зовет меня!
– Я слышал, мой принц… До вечера уже мало времени. А ты еще не готов. Хозяин постоялого двора уже приготовил фуро, но ты по-прежнему корпишь над свитками, пытаясь, словно школяр перед экзаменом, в один миг постичь все знания мира. Отправляйся мыться. Мы положимся на волю Аллаха милостивого и милосердного. Он не оставит тебя. А вот несколько минут в горячей воде приведут твои мысли в порядок.
Сам визирь уже был полностью готов: огненно-рыжая борода была приведена в идеальный порядок, а праздничные одежды и изумрудно-зеленая чалма превратили благородного Ризвана в чванливого и надменного царедворца. Но принц видел, что это лишь маска, а его надежный товарищ и мудрый наставник совсем не изменился.
– Слушаю и повинуюсь, учитель!
Юноша сбросил с себя домашнее платье и в одних шальварах побежал вниз, где посреди дворика стояла огромная бочка, наполненная горячей водой почти доверху. Принц уже знал, что окунаться в эту бочку надо сразу, хотя сначала кажется, что ты оказался в расплавленном огне. Но вскоре тело привыкало – и мгновения блаженства казались бесконечными.
Визирь усмехнулся в бороду и начал неторопливо сворачивать многочисленные свитки. Легенды и сказания мира, загадки разных народов, описания страны Канагава – все это было здесь. Принц мудро поступил, решив не полагаться лишь на собственный разум и милость Аллаха. Он понимал, что сегодняшнее состязание должен выиграть во что бы то ни стало, а потому проводил почти все время за чтением. Недолгие прогулки по городу были только небольшими перерывами в его занятиях. Но он знал: сегодня придет конец всему этому. Чем бы ни закончилось состязание, кто бы ни нашел ответы, но, в любом случае, конец путешествия был близок.
Визирь рассматривал изящную миниатюру на древней рукописи и потому не заметил, как сиренево-серая дымная лента поднялась над сброшенными одеждами принца и растворилась в высоком весеннем небе.
Это Дахнаш решил навестить принцессу Будур. Быть может, она вовсе не ждет своего суженого? Быть может, забыла ту давнюю ночь, как забывают утром сон?
В покоях принцессы суетились швеи. Они составляли новое одеяние так, как истинный художник собирает в один букет разные оттенки красоты, чтобы создать неповторимый совершенный образ.
Сама же девушка стояла у высокого окна и мечтательно смотрела на лежащий внизу сад. Ей был виден праздничный помост, над которым начали натягивать шелковый навес. Слуги расставляли вдоль дорожек традиционные фонарики. С наступлением вечера к маслу, налитому в них, поднесут огоньки, и сад оденется в призрачно-разноцветное сияние пробуждающейся природы.
Никогда еще Будур не ощущала в себе такой радости. Она знала, что сегодняшний вечер будет особенным, чувствовала, что судьба ее вот-вот изменится самым необыкновенным образом. И девушка словно пыталась вобрать в себя всю радость мира, все его сияние…
Если бы ифрит мог улыбаться, его улыбка сейчас была бы самой широкой из всех мыслимых улыбок. Нет, не зря его прекрасная Маймуна затеяла все это. Девушка помнила своего принца, мечтала о нем! Ждала его так, как может ждать только влюбленная душа…
Но что это? Среди веточек изящного букета на столе словно запуталось туманное облачко. Вот оно стало чуть больше, прозрачней, затем вытянулось вверх и… поплыло в сторону самого темного угла, который облюбовал для себя Дахнаш.
– Я знала, что ты не сможешь не появиться здесь! – джинния Маймуна нежно обняла возлюбленного, и они оба поднялись над дворцом, чтобы насладиться и своей победой и друг другом.
– Она помнит о нем! Он мечтает о ней! Какое счастье, что иногда можно делать этим славным человечкам такие удивительные подарки!
– Не спеши, мой драгоценный, ведь вечер еще впереди. Что, если он не найдет верных ответов на загадки девушки?
– Мне почему-то кажется, прекраснейшая, что принц выйдет из этого состязания победителем. И потом, она же должна его узнать…
– Давай дождемся вечера, Дахнаш. Мы все увидим сами.
– Ты не веришь в чудеса?
– Я верю в чудеса, любимый, особенно в хорошо подготовленные. Мы с тобой приложили немало усилий к соединению этих двоих детей рода человеческого. Теперь им самим придется доказать, что дар чудесной любви действительно существует.
– Да будет так, чудеснейшая!
И два полупрозрачных силуэта растаяли в высоком весеннем небе.
Настал вечер. Сиреневые сумерки мягко окутали императорский сад. Вновь звучали под зацветающими деревьями кото и сямисен, воспевая весну и возрождение природы. И вновь под старинную песнь ступила на террасу Ситт Будур. Словно прекраснейшая из хризантем императорского сада, выпрямилась принцесса во всем великолепии своей удивительной красоты. Теперь она излучала не холод ледяного сердца, а торжество высокого и благородного чувства. Глаза Будур сияли, на щеках розовел нежный румянец, а палец левой руки украшал тот самый варварский перстень. Опять нежные звуки приняли в свои объятия принцессу и словно приподняли над помостом, родителями, гостями. Пусть и одно мгновение, но Будур принадлежал весь огромный мир, просыпающийся от зимнего холода.
И вновь, как и год назад, звучание прекрасного музыкального дуэта поглотили мощные звуки церемониального оркестра. Но в этот раз Кагура не резала принцессе слух. Наоборот, в этот волшебный вечер Будур услышала в ней торжество возрождения жизни и радость от проснувшихся надежд.
«Как странно. Порой музыка оглушает нас, порой возносит… Но сегодня я впервые ощутила, что музыка может разбудить уснувшие, как казалось, чувства…»
И лишь после того как оркестр стих, принцесса обвела взглядом гостей. Юноши, зрелые мужи и старцы… И вновь на этих лицах не отражались чувства… Неужели ее надеждам так и не суждено сбыться? Неужели счастье теперь к ней будет приходить лишь в снах?
И еще раз принцесса опустила глаза на тех, кто собрался вокруг помоста. Внимание ее привлек юноша, что стоял чуть поодаль. Высокий сухопарый старец с огненно-рыжей бородой что-то говорил ему на ухо. Вот юноша кивнул в ответ, а затем сделал несколько шагов вперед. Теперь его лицо было освещено, и принцесса удивилась тому, как он похож на юношу из ее сна. «Кто этот незнакомец? Как он напоминает мне того, прекрасного, единственного!. Но как понять, он ли это?»
Принцесса еще раз окинула взглядом юношу в по-варварски ярких одеждах. Голову его украшала чалма, поверх нижних одежд красовались верхние, не менее яркие. Богато расшитый пояс, кинжал с тяжелой рукояткой, сверкающие камнями ножны. Но лицо было тем самым…
«Как же быть? Как мне понять, кто из них настоящий? Этот, с таким знакомым лицом, или кто-то из тех, что стоят сейчас у самого края помоста? Есть ли хоть в одном из них душа, которая лишь одна и сможет разрешить мои загадки? Или мне придется еще год ждать и надеяться?»
Будур подошла ближе к краю помоста. Теперь ее и гостей разделяли всего несколько шагов. Она вновь почувствовала, что доспехи разума наделяют ее необыкновенной силой. Всего несколько минут, и она уже будет знать, есть ли среди них тот самый, единственный. Принцесса победно улыбнулась и заговорила:
